ЧВК "Пересвет". Книга третья (СИ) - Медоваров Алексей - Страница 1

Темнота. Мне плохо. Нет, не так. Мне хреново, как никогда прежде. Чувство такое, что из меня высосали влагу, всю, до последней молекулы. А потом проехались тяжёлым катком, раскатав тонким слоем то, что осталось. Даже редкие удары сердца вызывают мучительную боль, и я ловлю себя на мысли, что молю о том, чтобы оно билось как можно реже. А еще лучше, чтобы вообще его не ощущать…

Эти мысли одолевали меня все сильней, становились навязчивыми и в какой-то момент мне стало не по себе. Нет, так дело не пойдёт!

Но вдруг все начало стремительно меняться.

Тело стало напитываться влагой, возвращаясь к жизни — через вены, через поры кожи. Я возвращался к жизни, ощущая себя путником, который пересек жаркую пустыню на последнем издыхании и добрался до колодца с чистой, прохладной водой.

Вскоре болезненное состояние отступило, сердцебиение участилось, перестало доставлять мучения и вскоре стало обыденным, незаметным.

Сон обволок сознание внезапно, настойчиво. Не знаю, сколько я спал — может быть часы, может дни, может месяцы, но сновидения меня не посещали. Возможно, я был слишком слаб даже для этого.

Когда сознание начало пробуждаться, я попробовал открыть глаза. Окружающая темнота вдруг стала сереть, свет упрямо пробирался сквозь полусомкнутые веки.

Вскоре я увидел, нет, сначала почувствовал взгляды, потом смог различить лица.

Знакомые лица. Шеф, Виталик, Снежана, бородатая физиономия Демьяна… И даже лицо Виктора. У всех в глазах тревога. Но где же София?

ГДЕ СОФИЯ?

Я хотел знать ответ на свой вопрос и готов был кричать, но сделать этого не смог.

Ах, вот же она! Сильно ниже, чем остальные, ниже Снежаны, хотя они примерно одного роста… Странно это все… Но да ладно, главное, что она здесь.

— Он еще очень слаб, — сказал чей-то чужой, и почему-то гулкий голос. — Нужно время на восстановление…

Я снова оказался в обволакивающих объятиях сна. Но в этот раз он был полон сновидениями. Передо мной возникали пейзажи безжизненных пустынь, мертвых гор, расколотой земной тверди. Города без жителей, автострады без транспорта, заброшенные аэропорты, космопорты, средневековые замки, разрушенные плотины…

По этим унылым теням цивилизаций бродили существа из «дыма». Они были одновременно и живыми, и неживыми, и словно искали что-то среди мертвых земель. Отголоски тех видений, что я увидел, пытаясь выбраться из другого измерения через прорыв…

Снова сон нехотя отпустил меня. Я открыл глаза и увидел собственное отражение и мелкие пузырьки, поднимающиеся перед лицом. Во рту трубка из мягкого пластика.

«Аквариум,» — подумал я. — «Естественно, они запихали меня в чертов аквариум!»

По ту сторону толстого стекла кто-то сидел, расположившись за столиком. Мне пришлось сфокусировать взгляд, чтобы разобрать, кто именно это был. Даже такое простое действие потребовало от меня больших усилий — картинка перед глазами плыла и троилась. Наконец у меня получилось сосредоточиться и я увидел Софию.

Она сидела перед голографическим интерфейсом и создавала виртуальную модель какого-то устройства. Занята любимым делом, и это при том, что она отличный воин…

Но меня что-то смущало, что-то было не так… Я опустил взгляд ниже и оторопел.

София сидела не на стуле, а кресле-каталке! Само собой это была роботизированная модель, а не ручная, но сам факт… Значит спина повреждена непоправимо? Она останется в этом кресле на всю жизнь⁈ Это все моя вина!

Сердце моё начало бешено колотится, запищал какой-то резкий, противный звуковой сигнал. София резко повернулась ко мне, и я на мгновение поймал встревоженный взгляд ее карих глаз. Красивых глаз. А затем система впрыснула мне успокоительное.

«Ненавижу аквариум» — подумал я и уснул.

В этот раз моим измождённым сознанием завладели кошмары. Дикая смесь из переживаний, болезненных видений, страхов.

Вот та самая жёлтая «бэха», с которой всё началось, несётся по горячему асфальту, мимо мелькают разрушенные высотки, заметенные у основания песком. За рулём автомобиля тот самый здоровяк в экзоскелете, который едва не размазал меня по ржавой палубе сухогруза посреди Варшавской котловины.

Он хохочет, давит на педаль акселератора, а я бегу за ним следом, зная что его цель — София. Она пытается спастись от преследования на своём роботизированном кресле-каталке, зачем-то вращая колёса руками. За этой нелепой погоней наблюдают пустые глазницы окон и неподвижные существа из «дыма».

Вдалеке видна линия финиша. С одной стороны дорожного полотна стоит убитый мою «дядя», сжимая чёрный флаг в белую клетку. С другой стороны стоит Шеф, но в руках у него белый флаг в чёрную клетку.

Я знаю, что многое зависит от того, кто первым успеет взмахнуть флагом…

— Его светлость слишком долго восстанавливается, — говорит чей-то знакомый голос.

— Княжич Басманов-Астафьев находился в глубокой коме, когда его доставили. Лучшие специалисты трудились над его излечением. И я не позволю прервать процес лечения из-за каких-то там прихотей…

— Вы забываетесь, доктор!

— Не смейте затыкать меня в моём же госпитале! Зададите вопросы после того, как он будет готов. И не раньше! А теперь попрошу вас оставить палату, больному требуется покой!

Требуется покой… Да отдых мне сейчас не помешает…

В этот раз мне хорошо и спокойно. Ни кошмаров, ни странных видений. Ничего. Я просто сплю.

За окном палаты глубокая ночь. Полоска лунного света отчётливо видна в темноте. В палате только я один. Жидкость в аквариуме ни тёплая, ни холодная. Видимо, я настолько привык к её температуре, что просто не ощущаю её.

Пробую пошевелиться и у меня это выходит без всяких проблем — руки, ноги и всё прочее на месте. Значит или мне тогда, на палубе, показался треск собственных костей, или же меня уже как следует подлатали.

«Неважно! Это всё не важно!» — ликую я мысленно. — «Важно только то, что скоро я выберусь из аквариума!»

Нужно как-то подать знак, что со мной уже всё в порядке, что меня нужно вызволить из этой ёмкости, из этой палаты, из этого заведения. Ненавижу больницы!

Я хлопаю ладонью по стеклу, преодолевая сопротивление жидкости, затем ещё и ещё. Но никто не приходит.

«Наверное, не слышат!» — думаю я и начинаю бить по толстому стеклу кулаком, прилагая с каждым ударом всё больше и больше усилий.

«Да выпустите же меня! Достало тут плавать!»

Я собираюсь с силами и бью со всей дури по стеклу. К своему удивлению, я обнаруживаю, что моя рука закована в броню экзоскелета. Удар получается такой силы, что стекло разбивается в дребезги и меня выносит из останков аквариума прямо на больничный пол, аккурат под луч лунного света.

С трудом встав на ноги, я осматриваюсь и отчетливо вижу, как из бедра торчит кость, а всё остальное тело представляет собой один сплошной кровоподтёк.

Бледный свет луны вдруг становится ярким, желтым. Я поднимаю глаза и вижу, что за окном вместо луны уже светит солнце. Точнее не солнце, а только его золотистый ореол. А всё остальное закрыто луной. Полное солнечное затмение.

— Чёрт возьми! — ругаюсь я вслух. — Значит и это сон!

Я просыпаюсь от прикосновения к волосам — кто-то нежно их поглаживает, легонько перебирает пряди. Мне очень хочется, чтобы это делала София и поэтому я не спешу открывать глаза, продлевая мгновение.

— Наконец-то ты пришёл в себя, — голос и впрямь принадлежит Софии. — Не претворяйся, что спишь, я же вижу, что это не так…

— Мне казалось, что это сон, — отвечаю я.

— Нет, это не сон, — отвечает она. — Я здесь, рядом с твоей постелью.

Я чувствую её дыхание — одновременно свежее и чуточку пряное. Оно приближается и вскоре её мягкие, чувственные губы соприкасаются с моими. Поцелуй длится бесконечно, я не в силах оторваться от Софии. Мне хочется увидеть её — карие глаза, темные волосы. Открываю глаза…