Империя света - Енха Ким - Страница 3

«Не это в жизни главное!» — говорила всякий раз мать. Так или иначе, уйти из школы Аен не удалось. Больше всего она ненавидела физкультуру. Каждый раз во время пробежки ей казалось, будто все смотрят на ее грудь, и отчасти так оно и было. Когда она спрашивала учителя физкультуры, нельзя ли ей остаться в классе, он многозначительно улыбался и, великодушно не спрашивая причину, разрешал ей не выходить на площадку.

Хенми посмотрела на часы. До восьми оставалось десять минут. Вполне должно хватить, чтобы кое-как сделать математику. Она достала из портфеля тетрадь, открыла ее, но писать что-либо не было охоты. Она подперла рукой подбородок и задумалась. Интересно, какой станет Аен, когда вырастет?

Красный. Киен мягко нажал на тормоз. Возможно, благодаря Юки Кура мото головная боль слегка утихла. Он вытащил диск и поставил музыку из фильма «Буэна виста соушл клаб». Салон машины тут же заполнили веселые кубинские мотивы. Пианино, гитара, труба и вокал сливались в единый поток, слишком мощный для салона его «Сонаты». «Пам-па, пам-па, пам-па-пам. Ла-ла-ла, ла-ла-ла», — чуть слышно подпевал он в такт музыке. В такие моменты в нем как никогда просыпался вкус к жизни. Далеко впереди над горизонтом медленно вставало солнце. Киен нажал на газ, и машина уверенно двинулась вверх по холму под жизнерадостное пение карибского ансамбля. В какой-то момент головная боль окончательно прошла, и его охватило чувство упоительного восторга, будто ему вкололи морфий. В целом практически безупречное начало дня. Он проснулся в обычное время, его умная не погодам дочка обожает папу, на работе все гладко. Он здоров, зрение отличное.

Как только загорелся зеленый, стоявшие рядом курьеры на мотоциклах разом тронулись с места. Слева с ним поравнялся скутер «Хонда». Киен бросил взгляд на водителя в шлеме. Тот тоже повернулся к нему. На секунду их взгляды пересеклись. Скутер с громким выхлопом рванул вперед и оставил машину Киена далеко позади. Киен включил музыку погромче. Кубинские старики что есть силы затрубили веселую мелодию. Он прибавил скорость, перестроился в другой ряд и, обогнав четыре машины, вырвался вперед.

Мари вышла из ванной, когда мужа с дочкой уже не было. Перед душем она была еще сонная, но теперь уже совсем проснулась. Достав из сумки мобильный телефон, она быстро набрала сообщение большим пальцем правой руки.

— Пообедаем вместе?

Через мгновение на экране телефона появился ответ:

— Давай. А где?

Большой палец снова пробежался по клавишам.

— «Неаполь». В 12?

— !!

Мари закинула телефон обратно в сумку и, усевшись перед зеркалом, принялась сушить волосы феном. Если вам любопытно, как выглядит женщина с абсолютно бесстрастным лицом, попробуйте застать ее во время утреннего туалета. Когда женщины сушат волосы или наносят макияж, их лица не выражают ни одной эмоции. Мари машинально, как робот, нанесла тональный крем и подвела глаза, после чего встала и принялась аккуратно одну за другой надевать приготовленные с вечера вещи, коротко зевая на ходу. Натянув в самом конце чулки, она кинула в сумку косметичку и вышла в прихожую. Кошка выбежала за ней, тихо мяукая. Мари осторожно обошла ее — не дай Бог кошачья шерсть налипнет на черную юбку — и надела туфли.

— Киса, мама скоро вернется!

Мари открыла входную дверь. Кошка, задрав голову, смотрела ей вслед.

Пак Чхольсу, все еще лежа в постели, протянул руку и взял со столика бумажник. Внутри было около трехсот тысяч вон. Положив бумажник обратно, он нащупал пульт и включил телевизор. В правом верхнем углу экрана были часы. Семь часов сорок семь минут. Он медленно приподнялся на кровати. В крепком и подтянутом с головы до пят теле не было ни капли лишнего жира. Чхольсу легко оторвал от кровати торс одним сокращением мышц живота, словно выполняя физическое упражнение, и повернулся к телевизору. Изящный черный жеребец галопом скакал по одному из центральных проспектов Сеула. Из трейлера, направлявшегося на ипподром Уондан, в час пик сбежали четыре коня, и на дороге образовалась пробка. Спасатели пытались подобраться ближе к животным и схватить их за уздечки. Чхольсу с небрежной улыбкой наблюдал за суматохой, воцарившейся в центре города. По сравнению с беспорядочно скачущими в испуге жеребцами водители в своих автомобилях напоминали мелких карликов. Они невольно втягивали шеи, когда животные проносились мимо их машин, а огромные половые органы колыхались прямо на уровне их выпученных от страха глаз.

Когда сюжет в новостях сменился, Чхольсу встал и пошел в пахнущую сыростью ванную справить нужду. Нажав на смыв, он набрал воды в раковину, затем осторожно, чтобы не разбрызгать воду, умылся и вытер лицо полотенцем. Он сам не заметил, как начал напевать «Подстегнем коней!» группы «Краинг нат». Подстегнем коней, подстегнем коней!..

Мари открыла дверь своего «Фольксвагена» и села в машину. Из-за вчерашнего дождя сиденье было влажным и липло к телу. Она открыла окно, чтобы проветрить машину. Ожидая, пока двигатель прогреется, она опустила козырек и посмотрела в зеркало. В темноте морщинки в уголках глаз были заметны еще сильнее. Мари захлопнула козырек и отпустила стояночный тормоз, держа загипсованную руку между грудью и рулем. Машина с металлическим лязгом тронулась с места.

Из-за сломанной левой руки приходилось ехать осторожнее, чем обычно, и она невольно вспомнила те дни, когда была еще новичком. Когда она впервые села за руль? Это было летом 1994 года. Стояла страшная жара, и были случаи, когда людей, заснувших с включенным вентилятором, наутро обнаруживали мертвыми. В машине инструктора не было кондиционера, и капли пота бежали по лбу, попадая прямо в глаза. Мари начала вспоминать те моменты в жизни, когда она что-то делала впервые. На велосипед она впервые села летом после третьего класса. Мальчишки на велосипедах выстроились в одну линию, как карами в пустыне. Она неуклюже взобралась на багажник к самому рослому из ребят. Когда они доехали до ручья, мальчик, который вез Мари, стал учить ее кататься. Велосипед под ней шатался из стороны в сторону, норовя свернуть куда-то помимо ее воли, и она битых полчаса не могла укротить этого двухколесного монстра. Когда она наконец-то смогла сама проехать по тропинке вдоль ручья, мальчишки издалека засвистели и захлопали в ладоши. Она вернулась на старт, тяжело дыша от восторга, и мальчик, который все это время бежал рядом, держа велосипед за заднее сиденье, протянул ей сигарету.

«Неужели? — недоверчиво переспросила она сама себя. — Разве мы в том возрасте уже курили?» Она засомневалась в верности своих воспоминаний, память ведь вообще штука ненадежная. Но эта сцена всплыла в ее голове на удивление живо и ясно. Вот зажженная сигарета оказалась у нее в руке, и она раскашлялась еще прежде, чем успела затянуться — не то чтобы она поперхнулась дымом, просто ей тогда почему-то показалось, что так надо. Мальчишки, погоготав над ней, затянулись в последний раз и выкинули окурки в грязную воду. После этого они снова оседлали велосипеды и направились домой.

Мари вдруг захотелось курить. В надежде на удачу, она заглянула в бардачок, но сигарет там не было. Хоть бы одну сигаретку найти. Она пожалела, что не купила заранее.

Тормозные сигналы машины спереди загорелись красным. Ряд стал плотнее. Она вытянула шею, высматривая причину затора: впереди, опрокинувшись на бок, лежал «Корандо» с помятым бампером, а вокруг сгрудились несколько эвакуаторов и полицейская машина. Видимо, автомобиль занесло вбок, и он врезался в ограждение набережной.

Поравнявшись с полицейской машиной, Мари остановилась и включила аварийку. Толстый полицейский, встав на одно колено, измерял длину следов шин на асфальте. Живот у него был такой огромный, что казался в обхвате не меньше покрышки пятитонного грузовика. Мари вышла из машины и подошла к нему. Тот закончил возиться с сантиметровой лентой и с трудом поднялся с колена.