Семь лет между нами (ЛП) - Постон Эшли - Страница 2

С другой стороны, у Дрю действительно был потрясающий нюх на то, что человек МОЖЕТ написать, а не только на то, что он уже создал. Она мыслила возможностями, жила ими.

Именно это делало её по-настоящему мощной фигурой в издательском мире. Она всегда выбирала аутсайдеров и помогала им расцветать.

— И что это за взгляд? — подозрительно спросила Дрю, переводя взгляд с меня на Фиону. — Между прочим, я была права насчёт того музыканта, которого мы видели на Говернорс-Айленде в прошлом месяце.

— Дорогая, — терпеливо сказала Фиона, — я до сих пор не отошла от той пьесы, где мужчина заводит роман с дельфином.

Дрю поморщилась.

— Ладно, это… было ошибкой. Но музыкант не был ошибкой! И тот тиктокер, что написал триллер про парк аттракционов, тоже не был! Эта книга будет феноменальной. А этот шеф-повар… я уверена, он особенный. Хочу узнать больше про то лето, когда ему было двадцать шесть — он упомянул его в Eater, но слишком мельком.

— Ты думаешь, там есть история? — уточнила Фиона.

— Я уверена, что да. Правда, Клементина?

И они обе уставились на меня в ожидании.

— Эм… на самом деле, я не читала статью, — призналась я, и Фиона цокнула языком — так, что их будущий ребёнок точно будет расти в постоянном ощущении вины. Я смущённо опустила голову.

— Ну так почитай! — сказала Дрю. — Он объездил весь мир, как и ты. То, как он связывает еду с дружбой и воспоминаниями… Я хочу его.

Она жадно посмотрела в сторону кухни.

— Я хочу его так сильно.

А если она уже загорелась такой идеей, остановить её было невозможно.

Я сделала ещё один глоток пересушенного вина и взяла в руки меню десертов. Мы часто вместе обедали — такова была прелесть работы с лучшими друзьями в одном здании, — но обычно мы оставались в районе Мидтауна. А Мидтаун…

Ну.

Я съела больше сэндвичей и макарон с сыром и лобстером из фудтраков, чем хотелось бы признавать. Летом этот район наводняли туристы, и если у тебя не было брони, найти место, где можно пообедать, кроме фудтраков или газона в Брайант-парке, было почти невозможно.

— Ну, когда ты его уговоришь, у меня есть вопрос по меню, — сказала я, указывая на первый пункт. — Что, чёрт возьми, такое «деконструированный лимонный пирог»?

— О, это фирменный десерт шефа, — сообщила Дрю, пока Фиона выхватывала у меня меню, чтобы рассмотреть. — Я его точно хочу попробовать.

— Если это окажется просто долька лимона с сахаром на крекере, — сказала Фиона, — я буду ржать.

Я глянула на телефон, проверяя время.

— Что бы это ни было, нам лучше заказать его и возвращаться. Я обещала Ронде вернуться к часу.

— Сегодня пятница! — возмутилась Фиона, размахивая меню. — В пятницу летом никто не работает. Особенно в издательстве.

— Ну, а я работаю, — ответила я.

Ронда Аддер была моей начальницей, директором по маркетингу и PR, а также соиздателем. Одна из самых успешных женщин в этой сфере — если в книге был хотя бы малейший шанс на бестселлер, она знала, как его выжать.

А раз уж мы заговорили о таланте, я добавила, чтобы Фиона и Дрю знали, в какой я ситуации:

— У меня сейчас три автора в туре, и что-то точно пойдёт не так.

Дрю понимающе кивнула.

— Закон Мёрфи в издательстве.

— Именно, — согласилась я. — А ещё Джульетта сегодня утром разрыдалась из-за своего парня, так что я стараюсь немного облегчить ей день.

— Грёбанный Ромео-Роб, — мрачно сказала Дрю.

— Грёбанный Ромео-Роб, — эхом повторила я.

— Раз уж мы заговорили о свиданиях… — Фиона выпрямилась, опёрлась локтями на стол. Я узнала этот взгляд и мысленно застонала. Она наклонилась ко мне, подняла брови. — Ну, и как у тебя с Нейтом?

Внезапно мой бокал вина показался мне крайне интересным. Но чем дольше она сверлила меня взглядом, ожидая ответа, тем слабее становилось моё сопротивление, пока я наконец не вздохнула и не призналась:

— Мы расстались на прошлой неделе.

Фиона ахнула, будто я только что её оскорбила.

— На прошлой неделе?! До или после переезда?

— Во время. В тот вечер, когда вы ходили на пьесу.

— И ты нам не сказала?! — добавила Дрю, больше заинтригованная, чем расстроенная.

— Ты нам не сказала! — воскликнула Фиона. — Это же важно!

— Да ничего особенного, — пожала я плечами. — Всё произошло по переписке. Думаю, он уже с кем-то встречается, кого нашёл в Hinge.

Они уставились на меня с жалостью, но я махнула рукой.

— Правда, всё нормально. Мы всё равно не особо подходили друг другу.

Это было чистая правда, но я не стала рассказывать про ссору перед той самой перепиской. Хотя назвать это ссорой было бы преувеличением. Скорее, это было как равнодушный жест, как белый флаг, брошенный на давно покинутом поле битвы.

— Опять? Ты снова задерживаешься на работе? — спросил он тогда. — Ты же знаешь, что для меня это важный вечер. Я хочу, чтобы ты была рядом.

Честно говоря, я забыла, что это было открытие галереи с его работами. Он был художником, точнее, занимался металлом, и для него это действительно было большое событие.

— Прости, Нейт. Это важно.

И это правда было важно. Я была в этом уверена. Хотя даже не помнила, из-за чего тогда осталась допоздна.

Он долго молчал, а потом спросил:

— Это всегда будет так? Я не хочу быть на втором месте после твоей работы, Клементина.

— Ты не на втором месте!

Был. Он абсолютно был.

Я держала его на расстоянии вытянутой руки, потому что так он не мог увидеть, насколько я сломана. Я могла продолжать врать. Продолжать притворяться, что у меня всё в порядке — ведь у меня было всё в порядке. Я должна была быть в порядке. Я не любила, когда обо мне волновались. У людей было достаточно своих забот.

Разве не в этом и был мой секретный шарм? Что за Клементину Уэст не нужно волноваться? Она всегда выкрутится.

Нейт тяжело вздохнул, всем телом, будто сбрасывал с себя груз.

— Клементина, тебе нужно быть честной.

И это был последний гвоздь в крышку нашего гроба.

— Ты настолько закрыта, что прячешься за работой. Я даже не думаю, что по-настоящему знаю тебя. Ты не раскрываешься. Ты не позволяешь себе быть уязвимой. Что случилось с той девушкой на фотографиях? У которой руки были в акварели?

Она исчезла.

Но он это и так знал.

Он встретил меня уже после того, как она исчезла.

Думаю, поэтому он не бросил меня сразу, когда я впервые отменила наши планы. Он всё ещё пытался найти ту девушку, с акварелью под ногтями, которую однажды увидел на снимке в моей старой квартире. Девушку из прошлого.

— Ты вообще меня любишь? — спросил он. — Я не припомню, чтобы ты хоть раз сказала это.

— Мы встречаемся всего три месяца. Разве не рано?

— Когда знаешь, то знаешь.

Я сжала губы.

— Значит, я не знаю.

И на этом всё закончилось.

Я дошла до конца этого романа.

Прежде чем сказать что-то, о чём пожалею, я просто повесила трубку, а потом отправила сообщение, что всё кончено. Написала, что вышлю ему его зубную щётку по почте. Потому что, честное слово, если можно избежать поездки в Вильямсбург, я это сделаю.

— Да и вообще, — добавила я, хватая чересчур дорогую бутылку вина, чтобы долить себе в бокал, — я, кажется, не хочу сейчас ни с кем встречаться. Хочу сосредоточиться на карьере — у меня нет времени тратить его на парней, которых я через три месяца брошу по переписке. Секс с ним даже не был таким уж хорошим.

Я сделала большой глоток вина, запивая эту неприятную правду.

Дрю смотрела на меня с восхищением, покачивая головой.

— Только посмотрите, даже ни одной слезинки.

— Я никогда не видела, чтобы она плакала из-за мужчины, — заметила Фиона, обращаясь к жене.

Я хотела возразить, что нет, вообще-то плакала, но тут же закрыла рот. Потому что… она была права.

Я редко плакала вообще. А уж из-за какого-то парня? Никогда.

Фиона как-то сказала, что это потому, что все мои отношения сводились к тому, что я называла их каким-то парнем — человеком, которого даже имени не стоило запоминать.