На линии огня - Гамильтон Дональд - Страница 5

• Предыдущая
• 5/46
• Следующая

– Откуда тебе знать? – упорствовал я. – Это твое предположение.

– Но я в этом уверена! – воскликнула девушка. – Я же своими ушами слышала выстрел, а то нет? И когда открыла дверь, тот, другой мужчина говорил... – Она облизнула губы. – Он говорил: «Ты попал в него. Влепил в него пулю. Он упал». Я же слышала это! Разве это не правда? Что, не так?

– Угу, – протянул я, – более-менее соответствует действительности.

– Нет, не «более-менее»! Это так, и все тут. Я слышала собственными ушами. – Она повернула ко мне голову. – Кто это был? Кого вы застрелили?

– Тебе бы малость поунять свое любопытство, – посоветовал я. – Как бы оно не оказалось причиной твоей смерти. Малышка резко отвернулась и проговорила почти с печалью:

– Вы сами себе противоречите. Сначала спасаете мне жизнь, потом грозитесь меня убить.

– Ничего подобного, – возразил я. – Сверни-ка на бензозаправку вон там впереди – у нас бензин на нуле. А вот это уже угроза: если ты попытаешься дать сигнал о помощи, то заправщик погибнет в расцвете лет. Даже если тебя не волнует собственная участь, подумай о нем, о его жене и детях. Если, конечно, они у него есть. Не при в дурь и следи за каждым своим шагом. Никаких вяканий насчет туалета, с тем чтобы оставить там послание губной помадой на зеркале. Даже если тебе и приспичило, пора научиться сдерживаться, когда это нужно, ты уже взрослая девушка.

Кино и телевидение изо всех сил стараются склонить нас к отчаянным поступкам. Благодаря им оружие в общественном мнении приобрело черты чуть ли не магического жезла: все, что надо сделать, дабы добиться от людей безусловной покорности и сотрудничества, – это помахать перед ними пистолетом. И никогда никому не приходит в голову, что оружие предназначено исключительно для того, чтобы из него стреляли, хотя бывают и такие моменты, когда делать это нежелательно и невыгодно или просто невозможно. Малышка, разумеется, знала о «Пи-38» у меня за поясом, но уже поняла, что я не тороплюсь изрешетить ее пулями, а может, даже оказалась в состоянии сообразить, что не горю особым желанием причинить существенный вред и персоналу автозаправки. Однако я имел пушку, а по канонам ТВ это давало мне право приказывать. Оспорить же мою власть и право означало бы подорвать авторитет самого Хопалонга Кэссиди[1], а это конец всему.

Она подъехала к бензоколонке и покорно сидела подле меня положив руки на колени, пока мужчина-автозаправщик наполнял наш бак.

Уже начинало смеркаться: небо впереди окрасилось в драматические цвета: от малиново-оранжево-желтого до пурпурно-голубого. Со станции, где было включено радио, до нас доносилась музыка. Неожиданно она прервалась, и прозвучал голос диктора:

«Мы прерываем нашу музыкальную программу, чтобы сообщить вам, как развиваются события вокруг попытки убийства губернатора Мартина Мэйни. Полиция штата обнаружила автомобиль, на котором один из стрелявших в него бежал с места преступления. Его нашли брошенным возле небольшого городка Чани-Джанкшн в сорока милях к югу от Кэпитал-Сити. Полиция соседних штатов поднята по тревоге на поиски сбежавшего преступника. По описанию свидетелей, он небольшого роста, смуглый, одет в легкий костюм, на голове большая соломенная шляпа со светлой лентой вокруг тульи. Власти уверены, что он вскоре окажется за решеткой...»

Я с удовлетворением отметил, что диктор дал точное описание Тони, а не мое. Он говорил еще что-то, пока заправщик спрашивал, не проверить ли уровень масла. Я ответил согласием и вновь вслушался в хорошо поставленный голос.

"...Губернатор Мэйни, недавно выдвинувший свою кандидатуру в Сенат Соединенных Штатов, находится в отдельной палате Мемориального госпиталя. Врачи говорят о его состоянии как об удовлетворительном, если не считать шока и небольшой потери крови. Однако сомневаются, удастся ли им сохранить правую руку губернатора, раздробленную крупнокалиберной пулей, которую использовал притаившийся снайпер.

Попытка убийства произошла сегодня в три часа пополудни, когда губернатор в сопровождении помощника шел пешком, как любил это делать обычно, из законодательного здания штата в свою официальную резиденцию на Принс-стрит. Полицейские мгновенно определили место, откуда в него стреляли, – окно на третьем этаже Вадеворф-Билдинг, – и взяли здание штурмом, не дав преступникам возможности произвести второй выстрел. Один из них попытался скрыться и был убит в короткой, но жестокой перестрелке. Установлено, что это Сэмюэль Бэнкс, головорез с длинным криминальным списком. Полиция проводит проверку хорошо известных пособников Бэнкса, надеясь возложить на них ответственность за покушение на жизнь губернатора. А теперь мы вновь возвращаемся к прерванной музыкальной программе".

Я положил ладонь на руку девушки, когда та импульсивно попыталась заговорить. Малышка вовремя сдержалась и застыла в напряжении рядом со мной. Я дал пять долларов рабочему станции за заправку бензином и маслом. Потом нам пришлось подождать сдачи – мне не хотелось, чтобы он запомнил нас за излишнюю щедрость.

Краски на небе уже начали исчезать, когда мы наконец покатили прочь. Я заставил малышку свернуть на первую же боковую дорогу. Мы ехали на скорости тридцать пять миль в час и начали спускаться с холма к деревянному мосту, когда она неожиданно попыталась выпрыгнуть из машины.

Я сделал отчаянный рывок и успел поймать ее за запястье. Автомобиль между тем набирал скорость на спуске. Для борьбы было слишком мало места, но она сделала все, что могла. Я повис на рычаге ручного тормоза, не имея в таком положении возможности им воспользоваться, но другой рукой вцепился в руль и крутанул его. К счастью, кювета в том месте не было, просто десятифутовая земельная насыпь. Правый передний бампер принял на себя удар.

Затем мы малость посидели, приходя в себя. Я врезался плечом в лобовое стекло, малышка же схлопотала баранкой прямо в ребра. Шляпка с нее слетела, пиджак задрался до подмышек, юбка накрутилась на бедра. Я взирал на нее, испытывая печаль и непонимание, как мальчишка, ручная малиновка которого продолжает биться о прутья клетки. Затем отпустил ее запястье. Она механически его потерла.

– Почему... почему вы не убиваете меня? – прошептала девушка. – Почему бы вам просто не убить меня – и дело с концом?

– А почему бы тебе не расслабиться?

– Вы должны убить меня, – выдохнула она. – Думаете, я не понимаю, что вы должны меня убить? Я же свидетельница. Я видела вас в той комнате с оружием сразу же после выстрела. И слышала, что сказал тот, другой. Пока я жива, вам не удастся выкрутиться, свалив всю вину на того, второго.

– А кто выкручивается? – удивился я. – И кто на кого перекладывает вину? Да, я стрелял в Мэйни. И не отрицаю этого.

Девушка испустила долгий, вымученный выдох. Потом вдруг выкрикнула:

– Я знаю, кто вы! Вы – один из людей Гандермэна. Ну, валяйте, убейте меня!

Современные методы распространения слухов поистине удивительны. Вот взять хотя бы эту малышку, которая, по ее собственному признанию, не прожила в Кэпитал-Сити достаточно долго, чтобы узнать, где в этом городе есть еще туалеты, помимо ее конторы. Однако она полностью в курсе здешней политики и криминала. Ей все известно о Карле Гандермэне, хотя она не смогла бы его узнать при встрече на улице. Ей известно, что все плохое, происходящее в штате, будь то политика или рост преступности, так или иначе связано с его именем. А потому любой сомнительный тип в Кэпитал-Сити или его окрестностях, особенно если он прячет оружие в особом футляре, обязательно должен находиться на содержании Гандермэна. И если в губернатора стреляли, то Гандермэн уж точно приложил к этому руку. Ну да, здесь она права, он и впрямь по уши замешан в сегодняшних событиях.

Я внимательно посмотрел на нее. Было очевидно, что мы на самом финише. Если она хотела выброситься из машины на ходу, чтобы избавиться от моего присутствия, то с таким же успехом я могу отпустить ее на все четыре стороны и наконец-то позаботиться только о самом себе.

• Предыдущая
• 5/46
• Следующая