#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 5

Триста альвов, заражённых монашеским вирусом и теперь еще бактерией Миража, начинают трансформироваться.

Чёрная, словно смола, эбонитовая чешуя покрывает их от головы до ног, шипы вырастают вдоль позвоночника, на головах растут ветвистые рога. Глаза вспыхивают демоническим свечением.

Самым крупным среди них становится Феанор. Воитель возвышается над всеми, его тело больше, мощнее, магма внутри горит жарче, но теперь пульсирует сквозь эбонитовую шкуру. Будь здесь моя теща Алира, она бы в обморок упала — вокруг ведь сотни эбонитовых клонов ее любовника Мефистофеля.

Я чувствую, как меняюсь сам, рога прорываются сквозь кожу, когти удлиняются, мышцы наливаются звериной силой.

Мир становится резче, запах крови в воздухе острее. Эбониту пора эбануть!

Я поднимаю руку и резко командую по мыслеречи:

— В атаку, мои подданные!

Триста закованных в эбонитовую броню альвов-демонов несутся вперёд.

Их тела мчатся с нечеловеческой скоростью, когти свирепо вырываются вперёд, светящиеся рога вспыхивают в темноте, как маяки смерти.

Феанор первым врезается в строй гулей, его огромная фигура разрезает врагов, когти разрывают их, оставляя кровавый след.

Альвы врезаются в орду, как раскалённый клин, продавливая её, прорезая строй врагов, как нож сквозь масло.

Гули не успевают разбежаться. Не успевают понять, что их убивает.

Я наблюдаю за хаосом боя, выдохнув, и невольно бормочу:

— Блин… Главное, успеть на свадьбу!

А затем срываюсь с места, бросаясь вперёд, следом за альвами.

Ставка Семибоярщины, Междуречье

В командном пункте пахнет дымом, разогретым металлом и терпким потом штабных офицеров, принимающих разведданные.

Годунов раздражённо зовёт адъютанта.

— Ну что там? Какая обстановка у Филиновых?

Адъютант появляется мгновенно, но его вид оставляет желать лучшего — лицо бледное, лоб мокрый от пота, в глазах неуверенность и откровенный страх. Он нервно сжимает в руках карту, словно она могла его защитить.

— Ваше Сиятельство, орда напала на Стрёмено, — его голос слегка дрожит, но он старается говорить ровно. — Граф Данила лично встретил её…

Годунов хмурится.

— Лично? Но это же хорошо! И что дальше? Он мертв?

Адъютант нервно сглатывает, взгляд метается между офицерами, но понимая, что уклониться от доклада не получится, выдавливает из себя:

— Боюсь, нет. Он повел в бой каких-то демонов, закованных в чёрную эбонитовую чешую, — адъютант едва не шепчет последние слова, слишком они странно звучат.

Годунов резко оборачивается к Хлестакову и Шереметьеву, сидящим с ним за столом.

— И что нам теперь делать?

Шереметьев молча сжимает губы, переводит взгляд на экраны.

Камеры разведывательных самолётов сейчас фиксировали лишь одно — орда остановилась возле Стрёмено. Больше ничего.

Что там происходит в гуще событий — непонятно. С высоты не разобрать, да и местность слишком лесистая.

Хлестаков же усмехается — боярин был оптимистом по жизни.

— Как бы то ни было, Филинов сейчас там, Федот Геннадьевич. В самой гуще орды. А раз так — мы должны его достать. Всё или ничего.

Друзья-мазаки! Не забудьте, пожалуйста, лайкнуть 24 том)

Возле «Стрёмено», Междуречье

Светка напрягает слух — орда уже близко. За базой, заслоняющей обзор, гули орут так, что даже как-то неловко. Кажется, у них там настоящая агония. Судя по всему, Даня творит что-то совершенно бесчеловечное.

Блин, хочется заглянуть и посмотреть, что он там устроил.

Бывшая Соколова улыбается. Когда-то ещё в школе она подтрунивала над Даней — роковая ошибка связываться с телепатом. Он и отомстил ей сторицей. А потом Светка с боями вырвала себе обручальное кольцо. Конкуренция была нешуточная — взять хотя бы княжну Морозову с ее красавицами-подругами. Ну, не говоря уже о моднице Камиле и красотке Лакомке. Благо Даня выбил у Царя многожёнство, а там и Светке перепало долгожданное счастье.

Впрочем, думать об этом времени уже нет — стая уже здесь.

Светка и тавры во главе с Булграммом стоят непробиваемой стеной, перекрывая дорогу тварям, пока артиллерия методично лупит по левому флангу, не давая монстрам сбежать от Дани налево. Гули прут сплошным потоком — злобные, безумные, бесконечные.

Огненный доспех Светки полыхает, прожигая всё, что приближается. Ливни пламени превращают тела монстров в дымящийся пепел. Её пламя становится плотной стеной, но с каждым мгновением ей приходится отступать, потому что гулей слишком много.

В какой-то момент её охватывает неприятное предчувствие — а не пора ли делать ноги? Уже на пределе. Тавры тяжело дышат, топор Булграмма искрит, вгрызается в плоть, но даже могучий воевода отступает назад. И тут…

Резкий, рубящий размах — словно гигантская невидимая коса разом прошлась по всей стае. Вой гулей резко обрывается, как отрубленный звук. Ещё миг назад их было не пересчитать, а теперь перед Светкой простирается широкая полоса мёртвых тел. Кто-то из них ещё дёргается, в воздухе разносится запах сожжённого мяса и серы.

В один миг стало легче. Слишком легко. Как будто кто-то разом выключил режим «мясорубка».

Светка моргает, вскидывает взгляд и — ее нижняя челюсть под забралом отвисает вниз.

Среди груды мёртвых гулей возвышается демон. Гигантский, покрытый эбонитовой чешуёй, излучающий нечто первобытное, сокрушающее, жуткое. Когти длинные, заострённые, как лезвия, броня на плечах — будто излившаяся магма.

И самое странное — ощущения знакомые. Светка будто знает монстра, но мозг отчаянно сопротивляется.

Демон поворачивает к ней голову, и голос, свирепый и раскатистый, раздаётся у неё в голове:

— Светка, ты чего встала столбом?

Она хлопает глазами.

— Даня, это ты, что ли⁈ Ну ни хрена себе костюмчик… А как ты так?.. — Светка в полном афиге. Эбонитовый монстр — это правда Даня. Её муж. Чёрт возьми. Он, конечно, и раньше рога с копытами себе отращивал, но тут уже полное преображение. Как он вытворяет такие фокусы? Еще одного Демона поглотил, что ли? Блин, тоже хочу! Хотя бы маленького, чтобы всех до усрачки пугать.

А он спокоен. Будто это просто очередной день на работе.

— Так запланировано. Где Студень? — его голос теперь похож на далёкий рокот грозы, тяжёлый и низкий, но знакомый.

Светка сглатывает.

— Держится ближе к артиллерии, координирует отряды, — машинально отвечает она, всё ещё не в силах отвести взгляд от этого чудовища, в которое превратился её супруг.

Великогорыч, которого сложно чем-то удивить, тоже завис. Даня теперь выше его почти на голову, а массивная фигура излучает давление, от которого хочется шагнуть назад. Но тавр, как истинный богатырь, не трогается с места. Осматривает Даню с задумчивым видом, скользит взглядом по жутковатой чешуе, по когтям… Потом переводит глаза на его голову.

— Конунг, у тебя с каждым разом рога всё ветвистее и больше, — наконец заключает он восхищенно.

Даня лениво поворачивается к нему. Красные глаза вспыхивают чуть ярче, силуэт слегка наклоняется вперёд, и от этого движение тени становится ещё зловещим.

— Тебя только рога волнуют, воевода?

Великогорыч невозмутимо пожимает плечами.

— А что ещё меня должно волновать? Рога — это важно! По рогам встречают…

— А по уму провожают, — хмыкает Даня. — Ладно, пойду проведаю Студня, а вы продолжайте защищать орудия.

И телепат эбонитовой молнией устремляется в сторону артиллерии.

Выручив Светку, бросаюсь вперёд проведать Студня.

Орудия продолжают бить по позициям гулей, от взрывов воздух дрожит, а земля покрывается дымящимися кратерами. Студень стоит чуть поодаль, раздавая приказы, но, когда я подхожу ближе, он вдруг замирает, уронив челюсть.

Я не обращаю внимания на его офигевший вид.