Заклинатель 2 (СИ) - Каменев Алекс "Alex Kamenev" - Страница 1

1.

Старая Империя не относилась к гуманистическим государствам, в ней присутствовало насилие и жесткий диктат. Но одного у нее не отнять — умение создавать иерархию власти, куда бы ни приходили солдаты империи, вслед за которыми появлялись чиновники, выстраивавшие строгую вертикаль, где каждый знал свое место и обязанности.

Даже заклинатели, сильнейшие из владеющих магическим даром, своенравные существа, эгоистичные, скрытные, не желающие делиться секретами, вынуждены были подстраиваться, создав Коллегию магов, напрямую подчинявшуюся трону.

Впрочем, это даже пошло им на пользу. Объединившись, маги достигли невиданных высот в познании магического искусства, которые никогда бы покорили, действуя в одиночку. Они создавали удивительные механизмы, разрабатывали формулы сложнейших заклятий, вызывающие изумление даже сейчас. А точнее — особенно сейчас, когда магия находилась в упадке, и о прежнем величии нынешним магам можно лишь мечтать.

Империя процветала, расширяла границы, ее тень накрыла большую часть обитаемого мира. Но рано или поздно всему приходит конец. Закончилась и эта эпоха. Просуществовав больше тысячи лет, Старая Империя рухнула под тяжестью собственного величия.

После этого рухнул и прежний порядок. Провинции раскололись, многие превратились в королевства. В то время удачливые брали власть в свои руки, наделяя себя титулами, заставляя называть благородными, основывая новые династии. Не потому, что кто-то позволил, а потому что взяли, не спрашивая других. Где-то бесцеремонно и нагло, не оглядываясь на мнение большинства. Где-то исподволь, незаметно прибирая власть в свои руки, оправдываясь общим благом для всех.

Именно последний вариант наблюдался в захваченном замке барона Байхорлда. После штурма Трентон деревенский староста и предводитель ополчения, не только отказался сжечь обитель феодала, как источник зла для всех окрестных крестьян, но и распорядился выставить стражу, туманно заявив, что замок может еще пригодиться.

Надо признать он быстро освоился. От былой растерянности не осталось следа, словно дородный староста каждый день принимал участие в захвате крепостей, убивая прежних хозяев с легкостью равного.

Это вызвало усмешку с моей стороны, но не возражения. Пусть разбираются сами. Что-то подсказывало, что среди деревенских обязательно найдутся несогласные и воцарение нового барона не пройдет. Не исключено, что и замок в итоге сожгут, не желая оставлять под боком символ насильственной эксплуатации сервов.

К слову, о замке, надежды найти нижние уровни не оправдались, под каменной кладкой ничего не оказалось. Срезанная скала и остатки стен — вот и все, что осталось от первой цитадели, поверх которой старый барон выстроил свое бревенчатое убожество, выглядевшее, как деревянная надстройка на корпусе современного военного корабля.

Но кое-что любопытное все же найти удалось — в одном месте очистив грязь, я обнаружил любопытный фрагмент, где камень напоминал зеркало. Он будто расплавился до стеклянного образования, а затем застыл. Что косвенно подтверждало, что в давние времена по цитадели всадили чем-то убойным из арсенала боевой магии. Температура оказалась столь высока, что скалистая поверхность расплавилась. Какие там бушевали в этот момент огненные вихри неизвестно, но камень превратился чуть ли не в воду.

Не исключено, именно мощный магический удар в давние времена либо полностью уничтожил подземные уровни, либо запечатал их, наглухо перекрыв доступ.

Добраться до тайн разрушенной цитадели не получилось. Было обидно, но оставаться, пытаясь продолбить лаз вниз, я не собирался. И потому едва наступило утро следующего дня после штурма, отправился в дорогу.

Я покачивался в седле неспешно идущей лошади. За спиной оставался замок барона Байхорлда и одноименная с ним скала, на которой тот стоял. На вратах замка покачивался повешенный управляющий, найденный в одной из кладовых. Его крестьяне прикончили с особым удовольствием за ежегодное увеличение оброка невзирая на собранный урожай.

До последнего мгновения пока собирался, меня сопровождал взгляд Греты, неугомонный девицы, отправившейся в рейд наравне с мужчинами, и ставшей одним из факторов открытия замковых врат, сыграв роль сладкой приманки для жадных до женской ласки баронских солдат.

Похоже девчонка надеялась, что возьму с собой, хотя по идее у нее в деревне оставался жених, не отошедший от порки. Думаю, дело в адреналине, вкусив отличные от спокойных деревенских будней мгновения, в голове у девицы перемкнуло, пришло понимание, что жизнь может быть совершенно другой.

Не знаю, может и так, но брать ее с собой я не собирался. Возможно, однажды сама сбежит, хлебнув тяжелой жизни крестьянки, но взваливать на себя ответственность за это решение я не хотел.

Что касается взятых в замке трофеев, все оказалось просто. Барон не относился к зажиточным феодалам и не мог похвастать особым богатством. Что неудивительно, учитывая жалкое состояние замка и нахождение в самой глуши.

Хотя кое-что мне перепало, в первую очередь золото, найденное в спальне барона. Его я полностью забрал себе, логично указав пытавшемуся протестовать Трентону, что ему остается весь замок. В котором, кстати, наверняка есть еще тайники.

И второе — это родовой меч барона. Именно барона, а не его сыновей, чьи клинки пусть и выглядели неплохо, но оказались стандартным новоделом с наковальни современных кузнецов.

А вот баронский клинок явно относился к старинным изделиям. Прямой полуторник, достаточно легкий для одной ладони, но в то же время позволявший брать себя обеими руками для мощных размашистых ударов. Классическая прямая гарда с чуть закругленными краями, вдоль лезвия гравировка — змея, обвивающая и грызущая меч, обвитый терновником — очень древний герб, возможно одного из аристократических родов Старой Империи. Это было сокровище, которое нельзя было оставлять в руках малограмотных крестьян. Дураки вполне могли отправить на переплавку или совершить еще какую-нибудь глупость.

Меч был произведением искусства, пришедшим из старых времен, кощунство оставлять его в захолустье. Не знаю сам ли барон был выходцем из старинной семьи, или где-то нашел клинок, в любом случае, теперь он сменил хозяина. К тому же, он пригодиться, если в самом деле займусь изучением боя на мечах.

— Не дрова же им рубить, — пробормотал я, погладив притороченный к седлу клинок.

Между тем замок скрылся за горизонтом, было раннее утро, лошадь шла неспешно, легко неся всадника и переметные сумки с немногочисленными вещами. Погода отличная, небо высокое, голубое, с редкими перистыми облачками, температура комфортная, идеальная для ранней осени.

Можно расслабиться, ни о чем не думать, покачиваясь в седле. Но внутренние установки адепта мар-шааг не позволяли просто так наслаждаться приятной дорогой. Не терпящее слабости философское учение подталкивало к тренировкам в телесных и магических формах.

— «Нет предела совершенства, есть только лень и нежелание возвыситься над собой», — тихо сами проговорили слова губы, складываясь в усмешку.

Забавно, но наследие Га-Хор Куэль Ас-Аджари проникло так глубоко, что стало сутью изменившейся личности. И превзойти вчерашнюю версию себя, став идеалом себя нынешнего, превратилось в неизменную привычку. Теперь по-другому я просто не мог, насколько глубоко въелись установки адепта старинного пути духа.

Не сопротивляясь и подчиняясь внутренним устремлениям, я прямо на ходу начал отрабатывать применение заклинаний. Поочередно «Коготь», «Пламя», «Туман», не отвлекаясь, четко и методично, стараясь сделать использование чар второй натурой, когда магия становится неотъемлемой частью тебя, как дыхание. Чтобы когда придет время, пускать в ход чары не задумываясь, превратив это в инстинкт, не требующий вмешательства разума.