Гибель Гражданина - Гамильтон Дональд - Страница 29

• Предыдущая
• 29/31
• Следующая

- Да, - выдохнула Бет, словно отвечая на мои мысли. - Она звонила. И... и еще это...

- Что?

- Это... ужасное... Я сглотнул.

- Покажи.

Бет подвела меня к крыльцу.

- Она велела по телефону... взглянуть сюда. Не знаю, сколько это пролежало до звонка, я ничего не слышала. Она сказала... это вразумит тебя, если... попробуешь брыкаться.

"Это" оказалось коробкой из-под туфель, засунутой за одно из плетеных кресел на крыльце, наверное, с тем, чтобы старшие дети не обнаружили, идя по дороге в школу. Носком ботинка я извлек коробку, взглянул на нее, потом на жену. Бет побледнела, как смерть. Я развязал шнурок и раскрыл коробку. Внутри лежал наш серый кот, совершенно мертвый и весьма небрежно выпотрошенный.

Любопытно, я взбесился от ярости. Могло быть гораздо хуже, но вместо облегчения пришла злоба и неподдельное горе. Я вспомнил, как бедный глупый кот играл с детьми, как поджидал меня по утрам у кухонной двери, мяукал, требуя молока... Я вспомнил, как он до полусмерти перепугал Тину, забравшись вместе с нею в фургон. Тина была не из тех, кто забывает мелкую обиду, если можно со вкусом отомстить. Но и сам я не из таких.

- Закрой, пожалуйста, - сдавленно сказала Бет. - Бедный Тигр! О Мэтт, каким же нужно быть человеком, чтобы такое сделать?

Я положил крышку на место и выпрямился. Хотелось ответить: "В точности таким, как я". Послание Тины не оставляло сомнений. Оно означало: забавы кончились, теперь отношения чисто деловые, поблажек по старой дружбе не жди.

- Каковы распоряжения? - спросил я.

- Забери... Унеси... это. Я достану лопату и расскажу все.

Я кивнул, поднял коробку, отнес ее на задний двор и поставил на клумбу возле студии - туда, где земля казалась помягче. Избавляться от трупов - людских и звериных - становилось чуть ли не обыденным занятием. Подошла Бет. Я взял лопату и принялся рыть.

- В десять часов или позже - как только приедешь - нужно отправиться по дороге на Серрильос. У самого города, по правую руку, будет мотель: вроде стоянки грузовиков, с бензоколонкой и рестораном, - ты помнишь, там еще мерзкие красно-белые коттеджи? Заведение Тони. Нужно идти к самому дальнему коттеджу, но сначала оставь машину там же, где и все - возле ресторана. Если с тобой кто-нибудь придет или вообще приключится неприятность... Бетси...

- Понятно, уточнять незачем. - Я опустил коробку в яму и забросал землей. Поглядел на часы: - Проверим. На моих без четверти десять.

- На моих без десяти, но они слегка спешат, Мэтт...

- Что?

- Один раз она тебя назвала Эриком, по ошибке. Почему? Похоже было... что она хорошо с тобой знакома. У Даррелов ты сказал, вы никогда не виделись...

- Да, сказал, только это неправда. Бет... Я притрамбовал землю на могиле Тигра, выпрямился, оперся на лопату, посмотрел на жену. На ней был просторный зеленый свитер, зеленая в темную клетку шерстяная юбка: Бет выглядела той самой молоденькой девочкой из колледжа, с которой мы когда-то поженились, - а жениться нельзя было ни на ком, тем паче на юной, пугливой, хорошенькой, невинной.

Пришло самое время вспомнить приказ. "Глядите ей прямо в глаза и лгите, - сказал однажды Мак. - Лгите и упорствуйте во лжи".

Не играет роли, что именно я наплел. Примерно то же, что записываю на бумаге и продаю за деньги. Подобно многим американским солдатам в Европе, связался с лондонским черным рынком, запутался. Теперь объявились прежние соучастники с гнусными, благородно мною отвергнутыми, предложениями: видно, я очень понадобился, если прибегли к таким средствам...

Бет молчала. Она явно была до глубины души потрясена, заглянув в это выдуманное позорное прошлое. Хорошенького сыскала себе мужа!

- Конечно, - сказала она медленно. - Я всегда подозревала, у тебя было нечто... Ты постоянно скрытничал...

Она походила на невинную простушку, но временами была просто ясновидящей. Разыгрывать роль под этим пристальным взглядом оказалось тяжко. Я изобразил смущенный, неуклюжий жест человека, облегчившего душу.

- Да, именно так и было.

- А это... Эта женщина, которая зовет тебя Эриком...

- У нас имелись кодовые имена. Только ты не об этом спрашиваешь. Отвечаю: да. Она помолчала и сказала:

- Что же... что ты намерен делать?

- Привезти Бетси домой. Не спрашивай как. Это моя печаль.

Местечко было не из веселых: огромная пропыленная стоянка больших грузовиков - фургонов, рефрижераторов, цистерн - со включенными компрессорами, грохотавшими, как лодочные моторы. Вывеска внушительных размеров гласила: ДЛЯ РЕЙСОВЫХ ВОДИТЕЛЕЙ - СКИДКА. Ресторан (в этой части света его, как правило, именуют кафе) был не так плох, как выглядел, и возле него находились несколько неожиданно блестящих, дорогих машин с нездешними номерами.

Сзади, как бедные родственники, пристроились несколько фанерных красно-белых коттеджей - реликтовых, помнивших времена, когда бунгало для туристов не походили на заблудшие номера люкс, увешанные коврами, снабженные телевизорами и кондиционерами. Я втиснул "плимут" между "крайслером" из Аризоны и калифорнийским "фольксвагеном" - крохотной божьей коровкой, на заднем стекле которой висел плакатик: НЕ ДАВИТЕ МЕНЯ - Я УНИЧТОЖАЮ ВРЕДНЫХ НАСЕКОМЫХ. Почему-то припомнился маленький синий "моррис", повстречавшийся мне в Техасе, - он тоже был с плакатиком; интересно, что сейчас поделывает Коротышка? Я надеялся. Мак не слишком перегружает ее после трепки, полученной от меня в Сан-Антонио.

Впрочем, из всех знакомых женщин следовало думать только об одной. Я взял бумажный сверток, лежавший рядом, вышел из машины, миновал коттеджи и постучался в дверь последнего.

Тина открыла. Мы посмотрели друг на друга. На Тине было нечто вроде матадорского костюма для женщин - белая плиссированная блузка и белые обтягивающие вышитые панталоны, кончавшиеся примерно у лодыжек. Я порадовался, что это не кокетливое платье.

- Входи, cheri, - сказала Тина. - Как раз вовремя. А жена говорила, ты можешь опоздать.

Я двинулся мимо нее в сумеречный коттедж.

- Торопился, - ответил я и обернулся. - Ну и трущоба.

Она пожала плечами.

- Живем, где вынуждены. Я бывала подольше в местах и похуже. Даже не упрекаешь, Эрик?

- Ты сволочь, но я знал это еще пятнадцать лет назад. И забыл на время - по чистому недомыслию.

- Я не хотела обманывать тебя, liebchen, чертовски не хотела.

- Прекрати, - сказал я. - Очень хотела. Ты была в истинном восторге. Водила, как пойманную рыбу, заставляла хоронить убитых, прикрывать отступление; разыгрывала звонки Маку, болтала о секретности, когда я совал нос, куда не следовало... Чистая работенка, querida, и ты наслаждалась ею до последней минуты. И сейчас наслаждаешься, верно? Впутала мою семью - ты же ненавидишь их, правда, Тина? - и забавляешься, думаешь, как я все объясню жене.

Она улыбнулась.

- Выставляешь меня просто чудовищем. Но это чистая правда, ненавижу ее. Она увела тебя. Если бы не она, ты вернулся бы ко мне после войны. Мы были бы вместе, и я никогда... никогда не стала бы тем, чем стала.

- Человек, допросивший меня в Сан-Антонио, говорил, ты показывала собственное удостоверение.

- Верно. И я горжусь этим удостоверением. Оно выдается считанным людям. Но я с гораздо большей охотой распорядилась бы своей жизнью иначе. А ты не пришел. Надо было чем-то заниматься.

- Почему ты переметнулась. Тина?

- Что за вопрос? Неужели ты не понимаешь, почему я возненавидела Америку и все американское?.. - Она коротко рассмеялась. - Нет, нет, cheri, я не глупая сентиментальная гусыня. Я не заставлю Америку платить моему разбитому сердцу. У меня были определенные таланты; война окончилась - и я продала таланты самому щедрому покупателю, - кстати, как и многие твои товарищи. Спроси Мака, он расскажет. - Тина улыбнулась. - Меня ценят. Я могу требовать очень высокой платы - теперь.

• Предыдущая
• 29/31
• Следующая