Белое и Черное (СИ) - Рог Ольга - Страница 2

Некоторые отцы свои дворы прошерстили вдоль и поперек…

«Если сами сообща друг другу не поможем, тогда кто?» — всех объединил один страх за детей. Позабыв конфликты, и претензии, на зов о помощи откликнулись буквально все.

«Нашлась!» — скинула мама Светки фото с зареванной и отруганной потеряшкой… Только после этого все остальные выдохнули.

— Даш, хватит копаться, с вечера надо было учебники положить, — она понимала, что не справедливо к дочери цепляется сейчас. Сама ей Коську спихнула… Но, поторопить должна. В окно уже видно Клюевых: мать и дочь, которые нетерпеливо перетапливались на месте и ждали остальных одноклассников со двора, в том числе и Дарью.

Дочь сердито фыркала. Буркнула:

— Пофигу, так пойду! — видимо, ей назло, не заплела вторую косичку, что выглядело комичным знаком бунтарства.

— Господи, давай я помогу! — Юлия протянула к упрямице руки, но та отшатнулась и накинула на голову капюшон куртки. Резинку для волос продела на запястье, демонстративно ее оттянув и щелкнув.

— Деньги на обеды возьми! — Юля уже выкрикнула пустой прихожей.

Застонав, опустилась на диван, беспомощно рассматривая свои руки с коротко стриженными ногтями. Аккуратно, но не то… Лехина девица, наверное, вся ухоженная ходит. А она — клуша домашняя.

Проснулся Костя и Юля потонула в заботах о сыне.

Иногда возвращались мысли про мужа. В тот момент становилось больно. Предъявить-то ей пока не чего. Зная Леху, она была уверена, что он ее просто на смех поднимет. Когда-то Лешик подкупил ее своей честностью и прямотой. Пообещав, что лгать не станет, ответит на все вопросы по-чесноку. Значит, пора заняться правильной постановкой вопроса.

Алексей был не высокого мнения о умственных способностях супруги. Чего с домохозяйки взять? С ней и поговорить толком не чем, кроме дашкиных оценок или «Смотри¸ что Костя сегодня нарисовал?!» — радостно тычет ему в цветные каракули. Приходилось делать серьезную мину и угадывать, повертев листок.

Еще жена ему досталась с легкой придурью. Любила загадки загадывать. Оставит записку, например:

«Пшеничные кафтанчики. В кафтанчиках — кабанчики. Живут в морозилке. Отвари пятнадцать минут».

Ну, не дура ли? Скажи по-русски, чтобы пельмени сварил! С начала его это забавляло, а сейчас жутко выбешивало.

В день зарплаты выпрыгнет из-за угла с повязкой на один глаз и со скалкой в руке:

— Деньги или кошелек!

— На карту тебе перевел, — не знал Лешик, держаться ли за сердце или покрутить у виска.

Алексей был убежден, что Юлька с жиру бесится со своими закидонами. Поэтому, у него появилась легкая в общении женщина Нелли. С ней все просто и понятно. Всегда в настроении, всегда готова на быстрый, ничему не обязывающий секс.

А что жена? Юлька никуда не денется. Не сможет без него, сухорукая. Чуть что, к мужу бежит жаловаться: Леша то, Леша се… не способная решать проблемы. Плывет по течению наименьшего сопротивления — и в этом вся Юля. Кому полудурошная еще нужна?

— Да, Нелечка? Сегодня? Конечно, буду, — от предвкушения хорошего вечера, Проданов тут же забыл, что собирался свозить жену в магазин. Это же не срочно?

Юля вытащила из кармана руку, зачерпнув со дна мелочи. Пересчитала монетки, двигая их пальчиком. На каталке с ручкой в виде мотоцикла, ногами перебирал Костик, дрынькая губами, изображая звук мотора и дергая свой байк. Задирал довольное личико: «Смотри, мама, как я могу!». Женщина, прибавив глаза, качала головой: «Вижу-вижу».

— Латте. Двести, — протянула в окошечко уличной кофейни деньги, пересыпав в руку бариста. Снова повернулась к сыну, поджидая заказа. Через дорогу видно Дашину школу. Младшеклассников уже разбирают. Дочка закончит только через полчаса, пока они ездят по тротуару туда-сюда.

Приняв горячий стаканчик, Юлия раскупорила в крышке дырочку и с удовольствием сделала первый глоток. Кофе здесь не бурда, действительно вкусный с горчинкой и со вкусом корицы, как она любит.

Шли неспешно, наматывая на колеса опавшие листья.

— Папа! — указательный пальчик Костика взметнулся в сторону, глазастенький парень сразу узнал отца.

Юля посмотрела в том направлении. Выпитый кофе стал отдавать прокисшим молоком. Сын все щебетал, выкрикивал: «Папа!», но тот его не слышал. У Лешика поинтересней занятие было. Всем торсом развернувшись к пассажирке рядом, он накручивал на палец рыжеватую прядь. Таким знакомым жестом, провел костяшками согнутой ладони по щеке женщины. Она, та другая, млела, опуская ресницы и загадочно улыбалась в ответ.

Юлия задохнулась от вида целующейся парочки… Вот так, в открытую. А если увидит Дарья? Захотелось взять кирпич и разрушить идиллию любовников. Но, кое-кто успел раньше.

— Ненавижу! — надрывно верещал дочкин голос. — Сволочь! Я все маме скажу! — она барабанила кулаками по капоту, трепыхаясь яркой бабочкой в красной куртке.

Сидящие в машине заметались, как насекомые, пойманные в банку. Дашка кричала так, что люди оборачивались, ее было слышно за километр. Юля в бессилии сжимала и разжимала кулаки. Перебежать здесь через дорогу с маленьким ребенком — безумие. Нужно обходить метров сто до перекрестка.

«Боже, Даша!» — внутри все заныло от душераздирающего крика дочери. Дочь такая импульсивная, вся в нее…

— Предатель! Ненавижу! — продолжала кидаться на машину со всех сторон девочка, успевая пинать колеса.

Проданов не выдержал и выскочил. Схватил Дашку за плечи и стал тоже на нее орать, дико выпучив глаза:

— Успокоилась живо! Дашка, я тебя накажу…

Девочка вырвалась, размахивала руками. Голоса смешались в один шумовой фон.

Юля, подхватив сынишку на руки, заметалась. Бросив передвижное средство, побежала, на сколько хватало сил в сторону пешеходного перехода, успевая оглядываться на разыгравшуюся драму. В голове стучало: «Только бы успеть!». Костик притих, обняв ее за шею, понимая, что происходит страшное и цеплялся, как мог за маму. Перед глазами все прыгало…

Женщина добежала до развилки и услышала визг автомобильной резины. Глухой удар. Сердце ее остановилось. Сотрясаясь всем телом, она посмотрела туда… Муж, обхватив голову руками, застыл изваянием и смотрел куда-то вниз. Другой автомобиль перегородил проезд, развернувшись в сторону, будто до этого хотел объехать неожиданную преграду.

— Даша! — у нее ноги отнялись, Юля их почти не чувствовала. Противный писк в ушах. Земля качается. Она шла, как пьяная, с безумной надеждой в глазах, что ее материнское сердце ошибается. Только не Дашка!

«Пожалуйста, Господи, только не она…» — беззвучно выводили губы.

Красным пятном на асфальте куртка. Рюкзак в пыли. Тетрадки высунулись наружу из-за сдвинутой молнии замка. Одна ножка в ботинке неестественно подвернута.

Юлька не сразу поняла, что ее дергает за рукав мама Светы Клюевой:

— Юль, жива она, жива… Трогать только не надо. Сейчас скорая подъедет.

— А? — она не замечала, что сильно сжимает Костика, тот аж кряхтит и покраснел.

— Жива, говорю! Дай мне ребенка, Юль, ты на ногах не стоишь, — у нее вытянули сына, тот только пискнул: «Ма!», но не заплакал. — Не трогай ее! Слышишь? — Клюева снова дернула за рукав, пытаясь привести в чувство.

Юля, становилась ростом меньше, сползая на землю. На карачках доползла до Даши. Протянула трясущуюся руку, чтобы убрать волосы с лица, посмотреть на нее, убедиться, что дышит.

— Больно, мама… Мне больно, — захрипела девочка и снова притихла.

— Сейчас. Сейчас… Потерпи немножко, родная, — она не знала, чем помочь, как облегчить страдания своего ребенка и от этого было настолько хреново, что хотелось грызть щебень на обочине, ломать ногти об асфальт. Руки ходили ходуном, самопроизвольно тянулись ее потрогать, принять хоть какую-то часть агонии на себя.

— Юль? Я не знаю, как вышло… Юль, — рядом топтались туфли Проданова. В его голосе никому не нужное сожаление.