Меч Рассвета - Раткевич Сергей - Страница 109

Зикер не собирался выживать. Все, чего он хотел – уничтожить тварь убивающую его родных, его семью… Зикер согнулся от боли, которую принесла ему чужеродная для него сила… а разогнулся… а разогнулся вовсе не Зикер. Жуткий, горящий белым огнем, пылающий словно белая головня, новорожденный Архимаг стоял на месте Зикера. Архимаг коротко зло ухмыльнулся и бросился на Голора.

И Голор был сбит с ног, опрокинут, повержен… Он извивался, испуская омерзительные стоны и жалобные рыдания, извивался, силясь уползти, а белое и страшное существо нам ним, существо почти одного с ним роста, существо, потерявшее остатки человеческого, рвало и терзало его плоть. Мириады заклятий жужжали вокруг них и будь здесь хоть какое-нибудь пространство, оно мигом бы выродилось, сделав невозможным дальнейшее применение магии, но пространства не было. Холод Межмирья равнодушно принимал и поглощал все.

– Зикер, враг мой, – прошептал Йоштре Туйен и слеза скатилась по его щеке. Он знал – возврата нет. Зикер обречен, даже если он победит.

– Стоять! – яростно гаркнул он своим, борясь с подступающими рыданиями. – Готовиться! Его жертва не должна быть напрасной!

Багрово-черные ошметки плоти летели в стороны. Голор выл уже не переставая. Казалось, Зикер вот-вот победит, но тут, взметнувшиеся внезапно черные когти одним махом разорвали бывшего черного мага пополам. И еще пополам. Еще и еще раз. Белоснежные ошметки полетели в стороны. Голор отряхнулся и встал. Его шатало, но он стоял, и рычание, утробное и страшное рычание по-прежнему лилось из его окровавленной пасти… Ударом ноги он отбросил приподнявшегося было на локте Фарина, и тот нелепо кувыркаясь отлетел в сторону.

– Зикер… он умер – белым! – с благоговением прошептал кто-то из Белых Магов Йоштре Туйена.

– Он умер тем, кем был! Зикером Барла Толленом! – сурово оборвал его Йоштре Туйен.

Голор уже поворачивался к ним, и времени на дальнейшие разговоры не было. Ни на что больше не было времени.

– Вперед! – яростно взревел Йоштре, падая на ветер.

И ветер Межмирья, радостно визжа, понес его в атаку. По догнавшему его толчку воздуха он понял, что весь его боевой отряд летит за ним.

– Снять Щиты! – приказал Йоштре своим. – Все силы – в удар!

И первым снял с себя всю магическую защиту. Маги рассыпались в стороны. Смертоносный боевой строй, «джанхарский клин» летел на Голора. Слепящий луч белого света вырвался из ладоней каждого. Словно бы белоснежный клинок мчался навстречу Голору, а рукоятью его были маги, стремящиеся навстречу гибели, маги абсолютно беззащитные, маги, чьей единственной целью было – умирая, тоже убить…

Белоснежный клинок рассек багрово-черную плоть, глубоко войдя в грудь Голора. Тяжко застонав, тот рухнул на обширный зад. Черная кровь выплеснулась из его тела. Белые маги стонали, выжимая из себя последние крохи сил. Голор умирал… умирал… умирал? Одним коротким страшным рывком он вырвал из груди глубоко вонзившийся клинок. Жуткая рана заросла почти мгновенно.

– Щиты! – выдохнул Йоштре, но было поздно. Жутким выплеском силы Голор буквально смел сражавшихся с ним магов, и они полетели прочь, слабые, бессильные что-либо предпринять, их мантии вспыхивали на лету, и магов охватывало пламя. Один за другим вспыхивали они, один за другим, все больше и больше сходные со светлячками, подлетевшими ненароком слишком близко к свече…

– Мама! Папа! Дедушка! – горестно закричала Аглария.

«Зикер, Тенгере, Фарин, Арилой, Даграмант, Богиня… и все остальные… – добавил про себя Курт, глядя на приближающегося Голора. – Ты мне за это не заплатишь, сволочь… тебе просто нечем заплатить за такое… но вот сдохнуть ты обязан! И сдохнешь, понял?!»

Голор радостно расхохотался и взмахнул рукой. Черные точки слетели с его пальцев, на лету превращаясь в черные иглы. Черные иглы длиной в три человеческих роста и шириной с кулак с металлическим визгом помчались в сторону наших героев.

– Раз! – вдруг выкрикнула Аглария голосом отца, и тело Курта послушно увернулось от нацеленных в него игл.

Иглы с омерзительным треском вонзились в Тропу вокруг него.

«И когда это папа успел на меня заклятие наложить, да еще и такое незаметное? – уворачиваясь от игл, подумала девушка. – Неужто тогда, когда я ему лягушку за шиворот наколдовывала?!»

Она всхлипнула.

Черные иглы там и сям воткнулись в Тропу, и она пошла трещинами.

– Раз! – вновь выкрикнула Аглария, на сей раз голосом матери, и Курт поспешно пригнулся, спасаясь от черных раскаленных шаров, пронесшихся над его головой.

«А мама когда меня заколдовать успела? И почему я ничего не почуяла?!» – она вновь вытерла слезы.

Черные раскаленные шары обрушились на тропу далеко за ними. Тропа затрещала вновь. Что-то обломилось и рухнуло, но не было времени смотреть, что именно. Голор уже шел к ним, громко хохоча, и Тропа тяжко стонала под его ногами.

– Ну что, Мур, пошли? – ломким голосом спросила Аглария, после чего, сделав неуловимое движение левой рукой, просто-напросто исчезла.

– Великолепно, – кивнул Мур. – Держись, Курт, я схожу, прогуляюсь немного…

Промолвив сие, он взвился в воздух и стремительной тенью метнулся по направлению к Голору.

Голор не то рявкнул, не то кашлянул, выдохнув клуб дыма. Дым зазмеился и мигом опоясал Голора черным кольцом, словно бы обручем. Голор вскинул руку, и черная силовая линия выметнулась из его багровой ладони навстречу летящему Муру. Мур метнулся в сторону, кувыркнулся в воздухе, превращаясь в хищную птицу, и закружил вокруг Голора. Голор растерянно завертелся, замахал руками… и появившаяся словно из ниоткуда Аглария нанесла неожиданный удар по левой руке Голора.

Голор взвыл, схватившись за раненую руку. Черное кольцо вокруг него полыхнуло багровым светом, превращаясь в магическую защиту. Агларию отбросило прочь. Мур отлетел сам, уклоняясь от очередной силовой линии.

Вскоре оба вновь оказались возле Курта.

– Как ты его по лапе-то тяпнула! – выдохнул Мур. – Просто блеск!

– Это потому что ты отвлек, – отозвалась она.