Отражение птицы в лезвии - Гальперин Андрей Борисович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/71
• Следующая

Большинство того отряда составляли ветераны королевской гвардии, вооруженные длинными копьями и тяжелыми мечами, и шли они по Пустоши, словно по площади Героев в Барге. И попали в засаду. На очередном привале пустынники набросились на них сразу с четырех сторон, отбили навьюченных оленей и погнали их ударами хвостов в сторону, к глубоким расщелинам, на дне которых торчали острые, как бритва, обломки скал. Ветераны попытались организовать оборону, но лишь беспорядочно размахивали мечами и копьями, в то время как пустынники, совершая огромные прыжки, обрушивались им на головы, тут же превращаясь в кровавый смерч зубов и когтей. Наконец, прикрываясь арбалетчиками, наемники обратились в бегство, оставив раненых на растерзание. Пустынники не стали их преследовать и, разорвав, буквально на куски, последних оставшихся в живых, принялись пировать.

Насытившись, ящеры умчались куда-то в скалы. Среди распотрошенных тел остался бродить лишь один. Крупный и почти черный, он вяло ковырялся лапой в разбросанных внутренностях, отгоняя шипением налетевших стервятников. Аттон, наблюдавший сражение с верхушки близлежащей скалы, сосчитал про себя пятна на воображаемом леопарде, потом спустился вниз и, подкравшись сзади, и одним точным ударом перерубил чудовищу шейные позвонки. Потом быстро собрал разбросанные стрелы и, подобрав пару кинжалов, бросился к ближайшей роще корявых низкорослых деревьев. Определив, куда ушли оставшиеся наемники, Аттон повернулся, и еще раз осмотрел место битвы. Удостоверившись, что не оставил следов, он побежал к видневшимся вдалеке пологим холмам.

К вечеру он укрылся в кустарнике посреди небольшого скального ущелья. С неба, затянутого серебристыми тучами, пошел мелкий холодный дождь. На западе, в редкие разрывы туч, заглядывала почти полная луна. С восточной стороны, ущелье окружали невысокие, но практически отвесные скалы, покрытые по краю плотными зарослями ежевики. Тщательно укрыв свое убежище, Аттон перекусил и поправил порядком износившуюся амуницию. Потом, расположившись так, чтобы был виден вход в ущелье, расслабился и впал в особое, полудремотное состояние. Дважды он слышал шорох осыпающихся камней и, когда в сгущающихся сумерках появилась человеческая фигурка, молниеносно сорвался с места, и под прикрытием камней, пополз к отвесной скале.

И вот теперь он висел, уцепившись за скользкие корни, и проклинал холодные капли, время от времени падающие ему за шиворот.

— Это не он! — тихо, но достаточно для того, чтобы Аттон разобрал каждое слово, произнес разведчик, обращаясь к кому-то в темноту, — это зверь…

— Пустынник?

— Нет, это крыса… Большая. Или енот. — Разведчик продолжал пристально всматриваться в темноту впереди себя. Потом уверенно добавил, — нет, это не он.

Стоявшие за ним воины опустили луки. Со всех сторон начали сходиться остальные наемники.

Аттон усмехнулся про себя. Еще на границе Пустоши он убил огромную мускусную крысу, вспорол ей брюхо и, избавляясь от человеческого запаха, тщательно вымазал желчью свою кожаную накидку. Теперь оставалось надеяться на то, что его не заметят, проходя мимо.

— Я уверен, что не промахнулся, — гнусаво, с сильным рифдольским акцентом произнес один из лучников.

— Но тела мы не нашли. Не нашли даже крови, так что заткни пасть, Равди. — говорящего Аттон не видел, но судя по интонациям, это был командир. — Сколько нам еще, Пес?

Разведчик сунул в голенище огромный нож и почесал лохматую голову:

— Переход до Мутного ручья, еще переход к гротам. За гротами начинается лес, там придется сделать крюк, обходя замок Виест. В Виесте гарнизон, у них по всем дорогам разъезды, на каждом дереве шпик… Обойдем замок, а там до Хоронга рукой подать.

— Хорошо. Еще четыре стрелы идем до привала. Пес — вперед. Инволь и Равди, за ним. Прочешите каждый куст на выходе из ущелья. Сдается мне, впереди нас кто-то идет, и очень сомневаюсь, что у него из спины торчит стрела. — По отряду прошел тихий смешок, — Все, пошли…

Отряд вслед за разведчиками тронулся в путь. Они проходили под висящим на скале Аттоном, бесшумные как тени. Не гремели доспехи, не лязгало оружие, даже не было слышно, как трется кожа на перевязях. Всю поклажу отряд нес на своих спинах, чтобы не выдать себя раньше времени из-за случайного крика вьючного оленя. Это были настоящие, сплоченные годами и реками пролитой крови воины. Аттон вспомнил, как два года назад, один такой же отряд рифдольцев, в течении дня, освободил захваченные голодранцами Сеппуги Кривого золотые прииски в Епископстве Траффин, где потерпела поражение, даже знаменитая рифлерская пехота. А еще раньше, когда власть герцогов и графов повисла на волоске во время восстания Пяти Мятежных Генералов, рифдольцы штурмом овладели неприступной крепостью Диалирр, склонив тем самым чашу весов в пользу законных правителей. Их услуги стоили безумно дорого, и было бы наивно надеяться, что наемники идут в Бадболь, для того, что бы наказать какого-нибудь зарвавшегося барона. Скорее всего, король, пытаясь досадить Империи, ввязался в очередную аведжийскую авантюру. Впрочем, Аттон мысленно вздрогнул, вспоминая верейские прайды, сейчас королю уже должно быть не до Бадболя.

Когда последний наемник скрылся в конце ущелья, Аттон с облегчением вздохнул и принялся по своему обыкновению считать пятна на воображаемом леопарде. Пересчитав напоследок еще и усы, он осторожно спустился вниз и замер, вглядываясь в ночь. Видел Аттон в темноте лучше любого кота, но в ущелье уже не на что было смотреть. Наемники не оставили следов на каменистой почве, поэтому он не смог определить, сколько уже отряд находится в пути. Он прошел назад, к входу в ущелье, где была небольшая песчаная прогалина, но и на песке следов не было. Забрав из укрытия в кустах лук и заплечный мешок, он еще немного посидел, размышляя о человеке, про которого говорили наемники. Дня три назад, еще до того как он наткнулся на третий по счету отряд, Аттон увидел далеко позади себя крошечную человеческую фигурку, тот час же скрывшуюся среди камней. Тогда он шел день и ночь без отдыха, и не удивился бы, увидев дракона в епископском клобуке. Тем не менее, он пролежал довольно долго в колючей траве, до рези в глазах всматриваясь в серые камни. Может, это и был тот самый, о котором говорили лучники. Впрочем, если верить рифдольцу, до гротов осталось совсем недалеко, а там Аттон рассчитывал повернуть на оживленный Форелнский Тракт, и пристать к какому-нибудь купеческому каравану и с ним дойти до Виеста, где его ждал связной Торка.

Дрова в камине слегка потрескивали. За окнами башни во всю бушевала буря. Два старика сидели друг напротив друга и смаковали густое вино. Старый Ландо принес пушистые пледы и тщательно укутал обоим ноги. Первым молчание нарушил Патео.

— Проклятый Долла!

Канцлер приоткрыл глаза и уставился в огонь, словно огромный старый кот. Патео потер правый бок, откуда когда-то с трудом извлекли зазубренную аведжийскую стрелу, и повторил:

— Проклятый Долла!

— Ты ругаешь аведжийцев, за то, что они аведжийцы. Саир…

— Все аведжийцы чванливые и трусливые свиньи!

— Тоже самое они говорят и о нас.

— С тех пор, как великий герцог в очередной раз остался без императорской короны, Аведжия трижды увеличивала таможенные пошлины на товары из Империи.

— С тех пор, как великий герцог в очередной раз остался без короны, тайная канцелярия не успевает отслеживать аведжийских шпионов.

Старики посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— После таинственной смерти старого герцога, и не менее таинственной гибели его старшего сына к власти пришел Фердинанд. Что ты можешь сказать о Фердинанде, Саир?

— Что он трусливая аведжийская свинья!

— Достойный ответ аристократа… — Голос канцлера стал серьезным. — За столь короткое правление Фердинанд добился большего, чем его отец за тридцать лет власти. После того, как его сестра Шелона стала княгиней Нестской, границы влияния Аведжии впервые вплотную приблизились к границам Атегатта. Теперь лишь перевалы Хонзарра разделяют нас. Нестсы дики и непредсказуемы. В страшных лесах Санд-Карина бродят племена, на которых вид белой кожи действует как тряпка на быка. Там до сих пор живут эльфы и гномы. Даже гремлины. Фердинанд настроил против себя церковь, не допустив долгорских монахов расследовать причины гибели брата и смерти отца, заложив тем самым почву для подозрений в законности престолонаследия. Он отрезал Бантуе многие пути получения барышей, блокировав своими таможнями Прассию и Данлон. Он ведет непрекращающиеся переговоры с герцогом Латеррата, и в случае возможного успеха, Империя получит еще одного сильного врага на западе.

• Предыдущая
• 17/71
• Следующая