Фрайдэй - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 14

• Предыдущая
• 14/93
• Следующая

(Эллен — запретная тема? В чем дело, Брайан? Я отложила это до времени, когда смогу поговорить с ним без свидетелей. Анита всегда утверждала, что одинаково любит всех детей, неважно, биологически это ее дети или нет. О, конечно! Вот только ее особый интерес к Эллен был ясен каждому, кто ее слышал.)

Позже, тем же вечером, когда все угомонились, и Берти и я собирались ложиться (по какой-то лотерейной системе, проигравший в которой, по утверждению наших мужчин, проводит ночь со мной), Брайан постучал в дверь и вошел.

Берти сказал:

— Все в порядке. Ты можешь идти. Я сам вынесу свое наказание.

— Брось, Берт. Ты рассказал Мардж о Эллен?

— Еще нет.

— Тогда объясни ей. Милая, Эллен вышла замуж без благословения Аниты… и Анита из-за этого страшно разозлилась. Поэтому лучше всего не говорить о Эллен в присутствии Аниты. Надеюсь, ты все поняла? А теперь я должен бежать, пока она не начала меня разыскивать.

— Тебе что, нельзя подойти и поцеловать меня на ночь? Или остаться здесь? Разве ты не мой муж?

— Да, конечно, дорогая. Но Анита очень чувствительна сейчас, и нет смысла ее раздражать.

Брайан поцеловал нас и вышел. Я сказала:

— В чем дело, Берти? Почему Эллен не может выйти замуж за того, кто ей нравится? Она достаточно взрослая, чтобы решать самой.

— В общем-то, да. Но Эллен поступила неразумно. Она вышла замуж за тонганийца и переехала в Нукуалофа.

— А что, Анита хочет, чтобы они жили здесь? В Крайстчерч?

— А? Нет, нет! Она возражает против самого брака.

— Что-то не так с этим мужчиной?

— Марджори, ты что, не слышала меня? Он тонганиец.

— Я слышала. Поскольку он живет в Нукуалофа, для него это совершенно естественно. Эллен там будет очень жарко, особенно если учесть, что она выросла в прекрасном климате. Но это ее проблема. Я по-прежнему не могу понять, почему Анита не в себе. Должно быть, есть что-то, чего я не знаю.

— Но ты знаешь все! Хотя, может быть, и нет. Тонганийцы не такие, как мы. Они не белые, они варвары.

— Но это неправда! — Я села в постели, прервав то, что еще и не успело начаться. Секс и споры не смешиваются. Во всяком случае, для меня. — Они самые цивилизованные люди в Полинезии. Почему, по-твоему, первые исследователи назвали эту группу островов «Дружественными»? Ты там был когда-нибудь, Берти?

— Нет, но…

— Я была. Если не считать жару, это райское место. Подожди, пока не увидишь сам. Этот человек — чем он занимается? Если он просто сидит и вырезает деревянные сувениры для туристов, то я могу понять тревогу Аниты. Он этим занимается?

— Нет. Но я сомневаюсь в том, что он сможет содержать жену. И Эллен не может позволить себе выйти замуж; она не получила диплом. Он морской биолог.

— Ясно. Он не богат… а Анита уважает деньги. Но он и не бедняк, скорее всего, он профессор в Окленде или Сиднее. Хотя и биолог в наши дни может разбогатеть. Он может создать новое растение или животное, которое принесет ему кучу денег.

— Дорогая, ты не понимаешь.

— Да, действительно. Поэтому ты объясни.

— Ну… Эллен должна была выйти замуж за человека из ее среды.

— Что ты имеешь в виду, Альберт? За того, кто живет в Крайстчерч?

— Это было бы хорошо.

— За богатого?

— Не обязательно. Хотя все обычно проходит лучше, если финансовые дела не слишком односторонни. Когда полинезийский парень женится на белой наследнице, это всегда подозрительно!

— Ой, ой! У него нет ни гроша в кармане, а она только что получила свою долю наследства — да?

— Нет, не совсем так. Черт возьми, почему она не могла выйти замуж за белого? Мы вырастили ее для лучшей жизни.

— Берти, что такое? Ты похож на датчанина, который говорит о шведе. Я думала, в Новой Зеландии такого нет. Я помню, как Брайан указал мне, что Маори имеют равные с англичанами права во всех отношениях.

— Так оно и есть. Но это не то же самое.

— По-моему, я дура.

(Или это Берти был дурак? Маори — полинезийцы, тонганийцы — тоже, так в чем же проблема?)

Я замяла разговор. Я проехала всю дорогу до Виннипега не для того, чтобы обсуждать достоинства и недостатки моего зятя, которого я ни разу не видела. «Зять» — какая странная мысль. Я всегда радовалась, когда один из малышей называл меня «мама» вместо «Мардж» — но я никогда не думала о том, что у меня когда-нибудь будет зять.

И тем не менее по новозеландским законам он был моим зятем — а я даже имени его не знала!

Я замолчала, попыталась выбросить все из головы и позволила Берти сделать мне что-то приятное. У него это хорошо получается.

Через некоторое время я тоже была занята тем, что показывала ему, как я рада быть дома, и неприятная размолвка была забыта.

На следующее утро, прежде чем вылезти из постели, я решила не упоминать о Эллен и ее муже, а подождать, пока кто-нибудь другой не поднимет этот вопрос. В конце концов, пока я не выяснила все подробности, я не могла иметь собственного мнения. Я не собиралась совсем забывать об этом — ведь Эллен и моя дочь тоже. Но торопиться не стоило. Лучше было подождать, пока Анита успокоится.

Но никто этого вопроса не касался. Шли ленивые прекрасные дни, которые я не буду описывать, так как не думаю, что вас интересуют вечеринки и семейные пикники — бесценные для меня, скучные для постороннего.

Вики и я поехали на два дня в Окленд за покупками. Когда мы сняли номер в «Тасман пэлис», Вики сказала мне:

— Мардж, ты сможешь хранить мой секрет?

— Конечно, — согласилась я. — Надеюсь, это что-то пикантное. Любовник? Два любовника?

— Если бы у меня был хоть один, я просто поделилась бы им с тобой. Это более деликатный вопрос. Я хочу поговорить с Эллен, и не хочу по этому поводу ругаться с Анитой. Это у меня первая возможность. Ты сможешь забыть, что я это сделала?

— Не до конца, потому что сама хочу поговорить с ней. Но если ты хочешь, я не скажу Аните, что ты разговаривала с Эллен. А в чем дело, Вик? Я знаю, что Аните не нравится замужество Эллен, но неужели она хочет, чтобы мы с Эллен даже не разговаривали? С нашей собственной дочерью?

— Я боюсь, что сейчас это «ее собственная дочь». Она не очень рассудительно ведет себя.

— Похоже на то. Но я не позволю Аните отрезать меня от Эллен. Я бы позвонила ей и раньше, если бы знала, как.

— Я тебе покажу. Я сейчас позвоню, а ты можешь записать номер. Это…

— Стой! — перебила я. — Не прикасайся к терминалу. Ты же не хочешь, чтобы Анита знала?

— Я же это уже сказала. Именно поэтому я звоню отсюда.

— И звонок будет включен в наш счет за проживание в отеле, и ты оплатишь его своей визитной карточкой Дэвидсонов, и… Анита по-прежнему проверяет каждый счет, который приходит в дом?

— Да. О, Мардж, я такая глупая.

— Нет, ты честная. Анита не будет возражать против суммы, но она обязательно заметит код или отметку, которая означает звонок за границу. Мы сходим на почту и позвоним оттуда. Заплатив наличными. Или, еще проще, мы используем мою кредитную карточку, счета за которую не идут к Аните.

— Конечно! Марджи, из тебя получился бы хороший шпион.

— Нет, это слишком опасно. Я натренировалась, обманывая мать. Давай лучше тихо проберемся на почту. Вики, а чем так плох муж Эллен? У него две головы или как?

— Э… он тонганиец. Ты что, не знала?

— Конечно, знала. Но тонганиец — это не болезнь. И это личное дело Эллен. Ее собственная проблема, если это вообще проблема. Я не вижу в этом ничего страшного.

— Анита не справилась с ситуацией. И теперь, когда это случилось, лучший выход — это попытаться сохранить остатки репутации. Но неравный брак, я думаю, всегда несчастлив — особенно если невеста по происхождению выше жениха, как в случае с Эллен.

— «Выше по происхождению»! Я знаю только то, что он тонганиец. Тонганийцы высокие, симпатичные, доброжелательные и примерно такие же темные, как я. По внешнему виду их нельзя отличить от маори. А что, если бы этот молодой человек был маори… из хорошей семьи, из раннего каноэ… и владел кучей земли?

• Предыдущая
• 14/93
• Следующая