Самое Тихое Время Города - Кинн Екатерина - Страница 15
- Предыдущая
- 15/108
- Следующая
Еще три девицы набежали вслед за этими, уже при Андрее. Звали их Лиза, Леся и Лена, блондинка, рыжая и шатенка, прямо как невесты графа Дракулы, сразу и не разберешь, кто из них кто. Они одинаково экстравагантно одевались, делали почти одинаковые ошибки в тао-лу, одинаково опаздывали и одинаково щебетали на несколько тем одновременно, не путаясь в порядке ответов.
Их Витька и отдал Андрею, потому что с ними не было особых проблем. То есть в смысле тренировок не было проблем. А вот до и после… Они теряли ключи, забывали в раздевалке за ширмой футболки и книги, на них нападали в темных переулках, у них то и дело случались мелкие пакости дома и на работе. Они словно притягивали несчастья. Они видели резиновые лимузины и лишние отражения в окнах и стеклянных дверях. И это было у них в порядке вещей. А еще они мимоходом, без особых усилий всего-то за пару недель загрузили бедному Андрею голову до такой степени, что он просто перестал различать, где в их щебетании реальность, а где фантазии.
Ну как можно всерьез воспринять обсуждение истории расселения сидов, они же эльфы и альвы, от Урала до Ирландии в свете бажовских сказов? Или методику обучения полетам во сне? Причем одновременно?
И еще – неподалеку от зала была та самая улица Маршала Вершинина…
И стал Андрей жить в двух измерениях. В одном была работа, серое небо над городом наяву и грозовое багровое во сне, а в другой – Вика, сны и странные Витькины девицы «женский Шаолинь». И кубок, светившийся изнутри, и Черный Принц – его зазеркальная роза до сих пор стояла в узкой вазе-бутылке из синего стекла на окне мастерской и не собиралась засыхать, и мужик с черным псом… И оранжевый неон рекламы какого-то тренинг-центра «Откровение», то и дело попадавшейся на глаза в самых неожиданных местах…
Когда приходит Время Ветров, ясных дней становится все меньше и меньше, но потому они драгоценны, как никакие другие. Это время ожерелья, ожерелья редких светлых дней, нанизанных на серую нить дней дождливых. И как же прекрасен в эти часы затишья Мой Город! Тогда я люблю ходить по Воробьевым горам и ловить бисерины ускользающего времени, неповторимой красоты.
Я – низатель мгновений.
Я так долго живу, я ничего не забываю – но никогда я не видел двух одинаковых дней Ветра. Они всегда разные…
– Так прозрачно, – склонив голову набок, задумчиво проговорила Кэт. После лекций она всегда возвращалась домой пешком. Ей нравились Воробьевы горы, а уж осенью – особенно.
Провожавший ее сегодня молодой человек – с виду откровенный байкер – задумчиво посмотрел за реку, где в голубоватой осенней дымке мягко светились купола Новодевичьего монастыря. Молодого человека звали не то Альберт, не то Альфред, не то вообще Ольгерт, словом, как-то не по-нашему, а потому все его называли просто Алик. Настоящее же его имя было Агловаль, и знала это, наверное, одна только Кэт.
Познакомились они на лекциях, куда Кэт ходила вольнослушателем, а Агловаль в рамках своего филологического курса, и сразу же раскусили друг друга. С тех пор между ними возникло то особое доверие, которое связывает людей, разделяющих общую тайну, или объединяет тех, кто волей судеб оказался далеко от дома.
Кэт он нравился, и она иногда подумывала, что, если бы этот рыцарь к ней посватался, она, наверное, могла бы его полюбить. Но Агловаль всегда был очень учтив с ней, но не более. Он держался на расстоянии, и из-за чего это было, Кэт не понимала.
Кэт смахнула прядку с глаз, глядя на задумчивого Агловаля чуть исподлобья.
– Печальное время, – сказал Агловаль.
– Почему так? – спросила Кэт, чтобы просто поддержать разговор. От молчания и устремленного вдаль странного взгляда Агловаля ей было не по себе.
– Не знаю, – пожал плечами Агловаль. – Может, я просто соскучился по дому.
– Где ваш дом, рыцарь?
Агловаль улыбнулся:
– Я не рыцарь. Я еще не опоясан и шпор не заслужил.
– Но меч-то у вас есть?
Агловаль засмеялся:
– Значит, от вас его не скрыть. Он заговоренный, и его видно только немногим, да еще если я хочу его показать. А так то за тубус принимают, то за зонтик. Как вы вообще меня… раскрыли?
Кэт тоже рассмеялась:
– А вы все время порывались что-то сказать и сдерживались. Особенно когда шла речь об образе Монсальвата. И о Граале.
– Но он же такую ерунду нес! Особенно о Лоэнгрине! А ведь господин Вагнер все правильно изложил. Зачем же выдумывать? – Тут Агловаль осекся и спросил: – Вам кажется, я глупости говорю? Нет, что вы, я понимаю, что истинная история творится здесь, по Ту Сторону… то есть по эту.
– Кто знает, – вздохнула Кэт, поправляя очки. – А вы как меня раскусили?
– Глаза. Я посмотрел вам в глаза и заметил…
Кэт засмеялась:
– Понятно. Надо носить очки потемнее. А вы как сюда попали?
– Мои родители отправили меня в Камелот, когда мне исполнилось восемнадцать, чтобы просить у государя Артура приключения, а потом рыцарского пояса.
– Но Артур же спит в Аваллоне?
– Да, но каждый раз в день Пятидесятницы он пирует в Камелоте всю ночь до рассвета со своими рыцарями, а потом снова уходит в туманы Аваллона, чтобы заснуть до поры. И с ним прекрасная Гвиневера, и Ланселот, и Гавейн, и все они живы в эту ночь, и нет меж ними вражды, – почти нараспев проговорил Агловаль, чуть прищурившись, словно силился разглядеть в силуэте Останкинской башни шпиль со знаменем Красного Дракона Логра. – Хотите бутерброд? С ветчиной, – вдруг спросил он.
– Хочу, – удивилась сама себе Кэт и рассмеялась. – Так вы все же расскажите о своем Камелоте и о том, как вы сюда попали.
Агловаль подошел к скамейке, достал из черного кожаного рюкзака термос и большой сверток. Подождал, пока Кэт сядет, разломил багет и предложил Кэт половину. Затем сел рядом.
– Вот, – сказал он, откусывая, – я явился ко двору и был принят, и меня усадили за пиршественный стол. Мы ждали полуночи, когда должно случиться Приключение. – Он помолчал, откусил от бутерброда кусочек. – И явилась дева… Она привела меня к кругу камней на холме. Я вошел в круг и услышал голоса в голове. Меня звали на помощь. Много разных голосов, с разных сторон. Мне хотелось броситься сразу во все стороны, но я не мог, и я впал в отчаяние и уснул на холме. А проснулся уже здесь. В Битцевском парке. Тоже лежал на холме среди леса, а рядом сидел какой-то… виллан. Но он заговорил со мной, и я понял, что этот человек послан мне Богом, дабы стать моим проводником и наставником. Он научил меня жить здесь, раз мне послано такое испытание.
– Трудно было привыкать?
– Привык, – дернул плечом Агловаль.
– Да. В этом мире не хватает благородных рыцарей, – тихо проговорила Кэт.
Агловаль помолчал. Затем тихо заговорил каким-то трепетным, неровным голосом, словно ему хотелось плакать, но он сдерживался.
- Предыдущая
- 15/108
- Следующая