Мозаика (книга первая) - Бояндин Константин Юрьевич Sagari - Страница 3
- Предыдущая
- 3/20
- Следующая
«Говорят, семья Рекенте назначила награду за неё».
Эль-Неренн сжала кулаки, прижала их к глазам. Проклятый «угомон». От него шумит в ушах, плохо слушаются руки и ноги, обоняние отказывает – почти полностью. Чувствуешь себя калекой. Так, вероятно и задумано – это и есть основное наказание. Для неё, эль-Неренн, во всяком случае.
«Она нужна им живой и невредимой».
Зачем живой и невредимой? Закончить то, что хотели?
«Если она исчезнет, с нас сдерут шкуру, инспектор. Спрячьте её, понадёжнее».
Очень надёжно. Если сидеть здесь, не выходя на работу. А если выходить? Кому она сдалась, охранять её? Отправить могут куда угодно.
Спокойно, эль-Неренн. Без паники. Ты сумела сбежать, тебя не стали судить. Нельзя сдаваться.
– Ужин, эль-Неренн.
Привилегия хорошего поведения. Обращаются по имени, не по условному номеру.
Это она, та пожилая охранница. Поднос с ужином. Странно, но пахнет приятно. Может, если бы обоняние действовало в полную силу, всё ощущалось бы иначе.
– Два слова, эль-Неренн.
Альбиноска молча наклонилась к окошечку, хмуро глядя в глаза собеседнице.
– Старуха Рекенте назначила за тебя большую награду. Старайся оставаться здесь. Не выходи на работу в город.
Эль-Неренн смотрела ей в глаза, не меняя выражения лица.
– Правильно, – кивнула охранница. – Никому не доверяй. Но город для тебя – верная смерть.
Эль-Неренн кивнула.
Охранница подмигнула и закрыла окошечко.
Эль-Неренн проглотила ужин, не ощущая вкуса. На душе было отвратительно. Лучше бы уж её оставили в участке. Инспектору, похоже, тоже нравится обмениваться с ней колкостями. Во всяком случае, он не делает ей пакостей. Да. Он – не делает.
Она вытянулась на жёсткой кровати и попыталась уснуть. Но сон не шёл, как она ни старалась.
Восемь чашек кофе, две пачки табачных палочек. Тигарр сжевал их, под конец ощущая, что ещё одна – и его стошнит. Список имён был длинным, и что-то странное было в нём.
Итак, эль-Неренн. Прибыла с юга; пыталась найти работу в порту. Едва не была продана в «кошечки», едва не была зарезана, едва не… В двух случаях из трёх – Тигарр это выяснил – те, что напали на девушку, тут же погибли. Один поскользнулся на ровном и сухом месте, ударился виском о камень. У другого – кровоизлияние в мозг.
Тоэна он отпустил. Надо ему отдохнуть. Самому тоже не вредно, но – за эль-Неренн тянется очень необычный «хвост». Похоже, заключение Чучельника оказалось верным: девица из важной семьи. Кто-то охраняет её, оставаясь в тени. Она умудрилась влипнуть почти во все мыслимые неприятности. Оказалась в немилости «Мамы Львицы». Напакостила главе дома Рекенте. Двадцать тысяч руэн за её голову – фантастическая сумма. На такую можно год жить, и жить в роскоши. Самой эль-Неренн требуется собрать пятнадцать тысяч, чтобы получить постоянное гражданство. Пока что на её счету лишь девять тысяч. Каждые десять баллов в исправительном учреждении добавляют на счету один руэн.
На сегодня всё. Инспектор запер бумаги в сейф. Продолжу, как только будет время. Надо собрать сведения обо всех контактах альбиноски. Прежде всего – о тех, кто не пережил встречи с ней.
На четвёртый день в списке заданий обнаружилась работа в самом «зверинце». Просто и бесхитростно – осмотр фруктовых деревьев. На свежем воздухе – очень хорошо.
Эль-Неренн всё ещё оставалась подавленной. Плохо спала. Аппетит стал волчьим, съедала почти всё то, чем тут кормили.
…Всё просто. Осмотреть дерево, занести в список – есть ли больные ветви, что с завязями. Ей достались яблони. Пометить красной краской больные ветви. Поставить отметку в книжечке. Деревьев много, но к вечеру должна успеть. Старайся, эль-Неренн, скоро обед. Потом будет проще. Главное – не думать о времени.
Но думать получалось только и исключительно о времени. Пятый год она здесь. Двадцать первый год жизни. Огромный жизненный опыт – преимущественно, отрицательный. Родилась в год Тигра, под знаком Чаши, в час Огня. Мама говорила – ты станешь знаменитой, Ньер. Тебе будут завидовать …
Мама, мама… Эль-Неренн прислонилась к дереву, закрыла глаза. Минуты через три стало легче.
Не с кем поговорить в этом проклятом учреждении – только с отражением в зеркале. А она терпеть не может зеркал. Страшно смотреть в собственные глаза – после этого всю ночь мучают кошмары.
Он попытался подойти незаметно. Эль-Неренн положила книжечку наземь, поставила ведёрко с краской рядом. Обернулась.
Высокий, светловолосый, с неприятным лицом – шрам на горле, водянистые светло-зелёные глаза. В мундире охранника. Очень светлая кожа. И запах… даже сквозь «угомон» его запах наводил на неприятные мысли.
– Что случилось? – вежливо осведомилась эль-Неренн.
– Привет, Привидение, – оскалился вновь подошедший. – С тобой хотят поговорить очень влиятельные люди. Просили меня помочь.
Привидение. На себя бы посмотрел!
– Часы посещений – с двух до пяти, по средам и пятницам, – отозвалась девушка. – Пусть приходят.
– Острый язычок, – кивнул высокий. – Мне говорили. Ну что, Привидение? Ты нужна им живой. За мёртвую тоже заплатят, – усмехнулся он, – но меньше. Советую подумать.
– Как научусь думать – обязательно подумаю.
Улыбка исчезла с лица охранника.
– Просили передать, это последний шанс прийти самой. Учись побыстрее, уродина.
Он легонько толкнул ведёрко сапогом. Краска вылилась на книжечку – конец всем записям.
Эль-Неренн сжала зубы, стараясь сдержать закипающую ярость. Очень не рекомендуется проявлять неповиновение. А поднять руку на охранника – совсем плохо.
– Не сдашь урок, – охранник кивнул в сторону ведёрка, – минус пятнадцать баллов. Считать научилась? Посчитай, на досуге.
Он отошёл, медленно, неторопливо. Эль-Неренн медленно досчитала до сотни и попробовала отыскать хотя бы одну уцелевшую страницу. Удалось.
Но урок всё равно не сдала. Не успела.
Так оно и началось. Высокий, со шрамом, частенько появлялся рядом с другим, смутно знакомым эль-Неренн – низеньким, толстеньким. Судя по цвету кожи и волос, оба родом из этих мест.
Высокий никогда не устраивал мелких пакостей, если поблизости был кто-то кроме «толстого». Но за неделю число баллов уменьшилось до четырёхсот девяноста. Прощай, чтение.
Охранница, вроде бы, что-то заподозрила, но либо не хотела, либо не решалась говорить с ней. Подумаешь – у эль-Неренн и раньше были времена, когда она, из упрямства, теряла баллы. Но стоило ей взяться за ум – и возвращала потерянное, очень быстро.
На одиннадцатый день высокий подошёл во время обеденного перерыва. Обедали здесь же, на свежем воздухе.
– Через две недели ты будешь в минусе, – сообщил он, мило улыбаясь. Эль-Неренн так же мило улыбнулась в ответ. – Как только тебя вывезут за ограду, ты моя.
– Ах, я об этом только и мечтаю, – эль-Неренн с трудом сдерживалась. Она подавала жалобы – но их, похоже, перехватывали. Вот ведь влипла. По-настоящему влипла. Вот оно, надёжное место.
– Завтра, на рассвете, я могу вывезти тебя отсюда, – высокий подошёл вплотную, взял её за правый рукав. – Никто не хочет тебя убивать. Поучить жизни, но не убивать. Как видишь, я говорю откровенно. Отдашь, что с тебя причитается, – он издевательски оскалился, покосился на «толстого» – тот тоже усмехался, – и будешь свободна. Подумай.
– Отпусти, – прошипела эль-Неренн, ощущая, что мир плывёт перед глазами. Окружающие оглянулись на них. Высокий презрительно скривился, продолжая держать её за рукав. – Отпусти! – крикнула эль-Неренн, отталкивая его второй рукой. Высокий без труда перехватил её руку. – Отпусти, скотина, иначе рассвета не увидишь!
– Очень мило, – холодно произнёс высокий. Охрана спешила к ним, высокий сделал знак – сам справлюсь – подозвал жестом «толстого». – Нападение и угрозы, при свидетелях. Минус сто баллов. В карцер её! – приказал он громко.
- Предыдущая
- 3/20
- Следующая