Дипмиссия (СИ) - Денисов Вадим Владимирович - Страница 1

Проснувшись, я через некоторое время понял, что тарахтит не локомобиль на оставшемся далеко позади берлинском причале, а судовой дизель — главный двигатель ЯМЗ-238Р в 150 лошадиных сил. А ещё тут должен быть дизель-генератор на восемь киловатт… Вспомнил эту технику.

Я лежал, прижавшись к мелко вибрирующему борту, от которого ощутимо тянуло холодом. На нижнем месте в тесном кубрике, укрыт тонким шерстяным одеялом казённого серого цвета. Столик. Рядом с трапом втиснут шкаф для верхней одежды, есть пара рундуков под шмот и утварь, да две откидные верхние полки. Ретро-обивка каюты выполнена из крашеной фанеры с раскладкой из реек, палубные стрингеры обшиты крашеной доской.

Кроме меня в кубрике никого не было. Гранёный стакан в кольчугинском подстаканнике РЖД напомнил о завершении вчерашнего дня — выпил тёплый чай с лимоном и уснул, как убитый. О чае напоминал и мочевой пузырь, не перестающий беспокоить сразу после пробуждения. Что лежать-то, надо идти, я помню, где должен находиться гальюн. Если они тут всё не переделали… Наверх выбрался через люк на палубе.

Гальюн, как и ожидалось, оказался всё тем же крошечным пеналом с низким потолком, заклёпками на железных стенках и почти не помутневшим зеркалом овальной формы. Везет же кому-то, постоянно хорошее зеркало под боком. А я, похоже, до конца дней своих обречён смотреть в автомобильное. Если не женюсь. Выгляжу, кстати, относительно неплохо. Да, щетина лишняя. Надо будет попросить у ребят кипятку и заправить опасную бритву. В целом же выспавшаяся морда лица излучала готовность что-то делать и немножко тревогу. Зачем меня вызвали столь экзотическим способом?

Оказавшись на палубе, я приветственно махнул рукой человеку в рубке, после чего осмотрелся.

Гордо распустив из-под носа седые усы и оставляя за кормой ровный пенистый след, по предвечерней волжской воде уверенно бежал средних размеров красавец проекта 376, знаменитый флагман ВМФ Замка Россия «Дункан», 36-тонный вспомогательный, он же рейдовый катер «РК», который его создатели назвали «Ярославцем».

Я как-то целую навигацию отходил мотористом на таком катере по енисейским притокам. Ходовой стаж вышел невеликий, потому как большую часть времени пришлось заниматься ремонтом силовой части и пробными пробегами. И здесь хотел было устроиться речником, в том числе и на «Дункан», да не срослось. Мне вообще много куда хотелось устроиться, а срослось только на нынешней работе.

Красивый получился кораблик, как и всякая удачная конструкция, созданная людьми. На полном ходу «Ярославец» выглядит настолько ладным, надёжным и уверенным в себе, что многие на берегу невольно оборачиваются, вглядываясь в силуэт.

Спроектированный ещё в первые послевоенные годы, «Ярославец» оказался настолько удачным изделием, что выпускался десятки лет во множестве модификаций, порой сразу и не определишь. Сварной корпус из стали спокойной плавки. Приподнятый, с характерной горбинкой нос, слегка седловатая палуба, которая так мешает новым хозяевам переделывать приобретённый теплоходик в круизник, и небольшая, спускающаяся к корме надстройка. Выглядит всё это до того гармонично и привлекательно, что немедленно оказаться на борту хочется не только закоренелому романтику. Вот и я хотел.

Некоторые особенности конструкции отложились в памяти навсегда. В надстройке спереди расположена маленькая с виду, но неожиданно вместительная ходовая рубка, за ней по правому борту тяжёлая дверь. Там два трапа: направо в камбуз и кают-компанию. В этом моде, как мне было сказано вчера, в чистом виде её нет. Налево трап ведет в «машину», в машинное отделение. С кормы по трапу можно спуститься в невысокое помещение, у кого-то там пассажиры сидят, у кого груз. А по левому борту размещается гальюн с тем самым хорошим зеркалом, одновременно служащий умывальником, душевой кабиной, если поливать себя из ковшика, и крошечная радиорубка.

Надстройку венчает верхний ходовой мостик, где ждёт своего часа тщательно укрытый брезентом штурвал с датчиками положения руля, компас, сирена, два мощных прожектора, бортовой отличительный огонь и светоимпульсные отмашки. Ну и всё остальное навигационное богатство, накопленное рачительным капитаном. С этим на «Дункане» всё в порядке: анемометр с ветрячком, аж три антенны, включая волновой канал, и очень хорошая РЛС производства японской компании из Нагасаки FURUNO.

В то же время по стальным переговорным трубам старинного машинного телеграфа отсюда можно тёплым ламповым способом связываться с рубкой и механиком. Мачта при необходимости заваливается с помощью ручной лебедки, она на стенке ходовой рубки. Интересная деталь: ходовой мостик в передней его части имеет ветроотбойный козырёк, который создает восходящий поток воздуха, экранирующий находящихся на мостике от встречного воздушного потока. Такой способ защиты от ветра был подмечен нашими конструкторами ещё на немецких кораблях периода Второй Мировой войны и успешно использован на «Ярославцах».

В качестве дополнительного плавсредства на борту ближе к корме закреплена советская моторка, малыш «Неман-2». Отличная лодка, между прочим, со сварным корпусом и хорошей курсовой устойчивостью. Несмотря на крохотный размер, очень ходкая, уверенно идет под мотором 18–25 л. с. Тесновато в кокпите, конечно… Если рыбачить с борта, то двум солидным людям там делать нечего.

У многих «Ярославцев» на носовой палубе уже в стоке приварен массивный стальной круг, на котором в случае военной нужды можно установить крупнокалиберный зенитный пулемёт. Здесь же — настоящая бронебашня с трехсторонней защитой и жутковатого вида крупнокалиберным пулемётом ДШК. Ещё одна турель для чего-то поменьше видна на корме. Флагман ВМФ всё же.

Я прошел в рубку. Павел стоял на руле, а моторист Корнеев, которого я вообще ещё не видел, дежурит в машинном у дизеля.

— Очухался? — усмехнулся рулевой. — Ну, наконец-то, хорошо ты придавил. Аж опух.

Сам Паша, совсем молодой белобрысый парень, на красавчика тоже не тянул: запавшие не выспавшиеся глаза с чёрными кругами, вид уставший, небритая физия. Но штурвал он держит уверенно.

— Вишь, какой у меня тут фарватер! — ворчливо продолжил он. — Подкаменская водная система, многоостровье, сплошные мели среди рукавов… Это вам не шутки! Хорошо, что засветло проходим, в этом месте и на свету-то… чуть колыхнешься, и приплыли!

Слева за окном, совсем рядом, проплывал пустынный волжский берег. Справа — строй невысоких вытянутых островов, а за ними белые вершины горного хребта Этбай.

— А тут ещё и вполовину сокращённый экипаж… Капитан наш, Коломийцев Владимир Викторович, знаешь такого?

— Ещё бы, кто же его не знает, — откликнулся я.

— А то! Легенда акватории! — поднял указательный палец рулевой. — На больничном наш шеф, простыл. Лечится каштановым медком и наливками. Но это я так, в порядке обязательного ворчания. Рейс быстрый, пустой… Ты не стой посередине-то, сейчас поворот будет.

Какой шикарный штурвал из благородного дерева! Новенький, словно вчера сделан. И венский стул такого же цвета.

Главное русло Волги внезапно сузилась, острова стали выше, вокруг возникли красивые холмы. Корабль, не теряя канал, пошёл вправо.

Просто россыпь островов и островков!

— Не-не! Там для нормального парохода вообще навигации нет! Только для мелочи, — сообщил вахтенный, проследив мой взгляд. — А уж в дождь с туманом вообще пипец, какая там навигация? Надо на прикол становиться.

Рулевому было скучно одному в рубке, и он был рад поговорить. Новые уши лечат душу. Тогда поможем.

— А чё вы пустые-то, грузов в Берлине не нашлось?

— На долгожданный ремонт идём! Накопилось всякого. Ходили по Волге с патрулями, потом экспедицию на север забрасывали, не скажу кого, но в какой-то момент штуртросы начали конкретно ослабевать, старые уже… Военному кораблю так нельзя, сам понимаешь. Швартового матроса, юнгу нашего, мы из Берлина на попутке в Замок отправили, чтобы готовил там всё к ремонту, а сами водой.