Месть за моего врага (ЛП) - Блейк Оливи - Страница 1

Наши друзья

● Редактор-корректор Виктория (Born to read — t.me/borntoreades)

● Дизайнер ру-обложки Lin&Books — t.me/lin_and_books

Действующие лица

Федоровы

КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ, иногда называемый Лазарь, глава семьи Фёдоровых.

ДМИТРИЙ, известный как Дима, старший из братьев Фёдоровых.

РОМАН, известный как Рома или Ромик, второй из братьев Фёдоровых.

ЛЕВ, иногда называемый Лёвка или Солнышко, младший из братьев Фёдоровых.

Антоновы

БАБА ЯГА, иногда называемая Мария, глава семьи Антоновых.

МАРЬЯ, названная в честь матери и известная как Маша или иногда Машенька, старшая из сестёр Антоновых.

ЕКАТЕРИНА, известная как Катя, сестра-близнец Ирины, вместе они вторые среди сестёр Антоновых.

ИРИНА, иногда Ирка, сестра-близнец Екатерины.

ЕЛЕНА, известная как Лена или иногда Леночка, четвёртая из сестёр Антоновых.

ЛИЛИЯ, иногда называемая Лиленка, пятая из сестёр Антоновых.

ГАЛИНА, известная как Галя или иногда Галинка, шестая из сестёр Антоновых.

АЛЕКСАНДРА, исключительно называемая Саша или иногда Сашенька, младшая из сестёр Антоновых.

Прочие

ИВАН, телохранитель Марьи Антоновой.

ЭРИК ТЭЙЛОР, одногруппник Саши Антоновой.

ЛУКА, сын Кати Антоновой.

СТАС МАКСИМОВ, муж Марьи Антоновой.

ТЕНИ, создания, контролируемые Кощеем.

АНТОНОВ, покойный муж Бабы Яги.

БРИНМОР АТТАУЭЙ, часто называемый Мост, полукровка-фэйри и информатор Марьи Антоновой.

АННА ФЁДОРОВА, покойная жена Кощея Бессмертного.

РАФАЭЛЬ САНТОС, управляющий недвижимостью, работающий на Кощея.

ДЖОНАТАН МОРЕНО, влиятельная ведьма из Бруклинского Боро.

ВЕДЬМЫ БОРО, правящий орган магического Нью-Йорка.

Место действия:

Нью-Йорк

настоящий момент

Пролог

Многие вещи вовсе не такие, какими кажутся. Однако есть и те, что прилагают немало усилий, чтобы поддерживать эту иллюзию.

Аптечная мастерская Бабы Яги была маленьким магазинчиком в Нижнем Манхэттене с отличными (в основном женскими) отзывами на Yelp¹ и привлекательной витриной. Вывеска, сама по себе немного причудливая, была выполнена не элегантным шрифтом с засечками, а имела атмосферу эксцентричности, которая перекликалась с яркими бомбочками для ванн и роскошными сыворотками внутри.

«Баба Яга» было написано размашистым шрифтом поверх вырезанной фигуры ступы и пестика — попытка передать дух Старого Света, как сама Баба Яга. Но на самом деле, магазин был гораздо большим, чем мог показаться на первый взгляд.

«Просто обожаю это место!» — восклицал один из отзывов на Yelp. — «Все товары потрясающие. Магазинчик небольшой, но ассортимент регулярно меняется, и всё — просто превосходное. Если вам нужны обычные товары из аптеки, идите в Duane Reade, но если вы ищете идеальную ароматическую свечу ручной работы или уникальный подарок для друга или коллеги, это место — то, что нужно».

«Добавки для волос и ногтей сделали мои тонкие пряди вдвое длиннее меньше чем за год!» — восторженно отзывалась какая-то клиентка. — «Клянусь, это место — волшебное!»

«Обслуживание великолепное, что является такой редкостью для Манхэттена», — отметили в еще одном отзыве. — «Никогда не встречала хозяйку, но её дочери (одна-две из них обычно находятся в магазине, чтобы ответить на вопросы) — самые красивые и отзывчивые молодые девушки, которых вы когда-либо встретите».

«Магазин никогда не бывает переполнен», — непринужденно прокомментировал клиент, — «что странно, учитывая, что дела у него идут довольно хорошо…»

«Этот магазин — настоящая жемчужина», — сказал другой, — «и тщательно охраняемая тайна».

И это была тайна.

Тайна внутри тайны, если быть точным.

В другом месте, к юго-востоку от аптеки Яги, на Бауэри, находился магазин антикварной мебели под названием «Кощей». В отличие от аптеки Бабы Яги, этот магазин работал только по предварительной записи.

«Витрина выглядит потрясающе, но магазин всегда закрыт», — пожаловались в одном из отзывов, поставив месту три звезды. — «Повинуясь внезапному порыву, я пытался позвонить, чтобы договориться о времени просмотра одного из предметов на витрине, но не мог дозвониться до кого-либо в течение нескольких недель. Наконец, молодой человек (один из сыновей владельца, как я понял) впустил меня примерно на двадцать минут, но почти всё в магазине уже было зарезервировано для частных клиентов. Это, конечно, нормально, но всё-таки было бы неплохо знать об этом заранее. Я влюбился в небольшой винтажный сундук, но мне сказали, что он не продается».

«ОЧЕНЬ ДОРОГО», — добавил другой рецензент. — «Лучше сходите в Ikea или CB2».

«Этот магазин выглядит слегка жутковато», — отметил третий. «Постоянно появляются странные люди, которые что-то туда-сюда вносят и выносят. Все товары выглядят действительно круто, но самому магазину не помешал бы косметический ремонт.».

«Похоже, им не нужны покупатели», — ворчали в одном из последних отзывов.

И они были правы: Кощей не нуждался в клиентах.

По крайней мере, не в тех, которые искали его на Yelp.

Акт I: Благоразумное безумие

Что есть любовь? Безумье от угара,

Игра огнём, ведущая к пожару,

Воспламенившееся море слёз,

Раздумье — необдуманности ради,

Смешенье яда и противоядья.

(отрывок из трагедии «Ромео и Джульетта»

в переводе Б. Пастернака)

I. 1

(Входят сыновья Федорова)

У сыновей Фёдорова была привычка стоять, словно вершины равнобедренного треугольника. В самой дальней точке посередине находился Дмитрий, старший из братьев и неоспоримый наследник — кронпринц, посвятивший свою жизнь служению торговой династии и увеличению её благосостояния. Обычно он стоял с поднятым подбородком, словно ощущая тяжесть невидимой короны, и, не опасаясь угроз, по привычке расправлял плечи и грудь. В конце концов, кто бы осмелился ему угрожать? Никто из тех, кто хочет прожить долгую жизнь, это уж точно. Шея Дмитрия оставалась спокойной и непоколебимой; ему никогда не нужно было оборачиваться через плечо с опаской. Дмитрий Фёдоров устремлял свой взгляд прямо на врага, позволяя миру продолжать существовать за его спиной.

Сзади, по правую сторону от Дмитрия, стоял второй из братьев Федоровых — Роман, которого называли просто Рома. Если Дмитрий был солнцем Федоровых, то Роман — луной на его орбите, и его тёмные глаза очерчивали вокруг старшего брата периметр предупреждения. Этого хватало, чтобы заставить людей отступить с неуверенностью, тревогой и страхом. У Романа был твердый, как молния, характер, и поступь, похожая на раскаты грома. Он был словно острие окровавленного ножа.

Рядом с Романом стоял Лев, младший из Федоровых. Если его братья были планетами, то Лев — океанской волной, всегда находящейся в движении, как прилив, что то нарастает, то утихает. Даже сейчас, стоя за спиной Дмитрия, его пальцы рефлекторно сжимались и разжимались, а большой палец ритмично стучал по бедру. У Льва было обостренное чувство опасности, и сейчас он ощущал ее, как нечто пропитывающее воздух, пробирающееся между острыми лезвиями его лопаток. Эта угроза заставляла его вздрагивать. Лев был уверен: опасность только что вошла в комнату.

— Дмитрий Фёдоров, — произнесла женщина, и это имя, слетающее с её губ, могло быть как угрозой, брошенной через линию фронта, так и шёпотом между шелковых простыней. — Ты всё ещё помнишь, кто я, не так ли?

Лев посмотрел на брата, который, как всегда, даже не дрогнул.

— Конечно, я помню тебя, Марья, — ответил Дмитрий. — А ты знаешь меня, не так ли? Даже теперь.