От десятой луны до четвертой - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/58
• Следующая

Моя старшая сестра и ее друзья считают, что все это прекрасно, но слишком медленно. У них свое сопротивление – Боевое. Скрываются где-то в трущобах городов Сильных, готовят восстание. А меня не взяли – хвост, видите ли, не дорос.

Зато всех нас, девиц знатных, богатых или известных фамилий, взяли Сильные, собрали в кучу и заперли в Пряжке – самой крайней точке Чрева Мира. Готовят в пансионате образцовых жен. Обучение проводится прямо как в университете, Магистры читают нам бесконечные лекции на тему "Идеальная жена – из чего она состоит".

Вот и проходим мы сегодня искусство пеленания младенцев, а я шуршу по опавшим листьям, пробираясь нахоженным путем.

Сад кончился длинным унылым зданием складов и хозяйственных помещений охраны.

Хочешь не хочешь, а надо лезть в боярышник. Если втянуть живот и вжаться в холодную стену, то, двигаясь маленькими приставными шажками, можно по узкой щели между зданием и кустами добраться до зарешеченного окна.

Это приемник новеньких охранников – там они сидят, пока их не распихают по узким пеналам постоянных жилищ в примыкающей под прямым углом к приемнику казарме номер один.

Перед окном есть натоптанный пятачок, где можно развернуться и прильнуть носом к мутному, никогда не мытому стеклу. Смотри, сколько влезет. Там, за стеклом, возможно, сидит твоя будущая судьба. А если не твоя, то твоей соседки.

Так все и задумано. А кого, простите, можно охранять в нашей дыре? Какие границы родины?

Вновь прибывшие вояки скучали в казарме. Большая часть резалась в карты на новые портянки, двое мерились силой.

Сидя спиной друг к другу на широкой скамье, они сплелись хвостами, словно змеи в брачный период. Каждый старался пригнуть хвост противника, но пока борьба шла на равных. Зрители окружили их и подбадривали ритмичными хлопками.

Так, в этот раз брюнетов больше, чем блондинов. А у двух уши оттопырены, какая прелесть… Зато ростом все один к одному, как столбы одного забора. Специально их, что ли, отбирали?

Пора обратно, лекция скоро окончится. На рассказ о новых женихах материала хватит. Сегодня ночью не одна кровать будет скрипеть, потому что не может заснуть ее хозяйка. Будут прикидывать, подождать еще или завязать с пансионатом раз и навсегда. Это не то место, где хочется задержаться подольше.

Наверху неплохо все продумано. Девица из Умных получает военного мужа и новую жизнь. Сильный, совсем не самый знатный и богатый, резко меняет свое материальное положение и социальный статус, получая вдобавок к жене конфискованное поместье и новый чин. А верховная власть потирает руки.

Здесь все чего-то хотят.

Воспитанницы – поставить жирный крест на воспитании, охранники – ухватить кусочек хорошей жизни, пропуском в которую будет новенькая жена. Воспитатели спят и видят, как бы покинуть эту дыру и перебраться в столицу, поближе к солнцу.

А чего хочу я?

Домой я хочу. К папе и маме.

Старенькие они у меня.

Да только именно моя мечта и есть самая несбыточная. Мой родной город Ракушка – это совсем другой конец света. Пешком туда не уйдешь. Даже если я выйду замуж, домой все равно не попаду. Толку-то, что мой отец известен на все Чрево Мира, как знаток древних наречий и Хранитель Памяти. Поместий от этого у него не прибавилось, значит, нечего было конфисковывать и вернуть новой образцовой семье тоже нечего. Дадут кусок совсем в другом месте. Не хочу замуж.

Цепляясь за решетку козырька, который накрывал крыльцо наглухо заколоченного входа в жилую часть Корпуса, где располагались дортуары, я забралась на его крышу и с нее – на узкий балкон, опоясывающий по второму этажу весь Главный Корпус. Теперь надо пройти по нему, завернуть и очутиться уже на территории учебной части.

Через полураскрытое окно я проскользнула обратно в класс. Прячась за массивными книжными шкафами, пробралась к своему месту.

Бурый Магистр, еле видный за кафедрой, уткнувшись в рукопись, что-то монотонно бубнил о пользе закаливания подрастающего поколения.

Закаливать нужно, кто же спорит. Но он умудрялся говорить так, что тут же в пику ему хотелось продержать своих грядущих детей в вате и меховых пеленках вплоть до совершеннолетия.

Со своего места я видела только затылки, спины и хвосты своих однокашниц. Они давали достаточно информации, на лица можно было и не смотреть. Услышав, что я вернулась и шуршу бумагой, все расслабились.

Шестая нетерпеливо подергивала хвостом, не в силах дождаться конца лекции. Хвост начесан, запрещенные Уставом пансионата оборочки наглажены, кудри на аккуратной головке уложены волосок к волоску. Все в честь прибытия новой охраны. Она с рождения такая – кокетка. И в Пряжке не задержится, это уж точно. За прошедшие три года она раз двадцать могла завязать с пансионатом, но пока ей нравится перебирать охранников.

А вот Семнадцатая чем-то расстроена. Голова опущена, спина напряжена. И хвост повис. Магистр придрался? К ней всегда придираются – не умеет притворяться. Все слушают вполуха, но только по ней видно, что ей плевать и на лекцию, и на Магистра персонально. Вот и получается без вины виноватой. Но не меняется.

Четырнадцатая и Вторая что-то обсуждают, обмениваясь фразами на листке бумаги.

Девятнадцатая раскладывает пасьянс "Парад армейских частей в день рождения начальника гарнизона". На лекции Бурого Магистра он у нее обычно выходит, а вот на лекции Зеленого – никогда.

А вот Девятая, бедолага, послушно записывает бормотание преподавателя. Сегодня ее очередь писать, как моя – идти смотреть на новую охрану.

Зазвенел звонок. Слава Сестре-Хозяйке! Лекция завершилась.

Бурый Магистр скатал в трубочку свою писанину, слез с кафедры, с отвращением оглядел нас и пошел восвояси.

Вошла почему-то отсутствовавшая на лекции носатая надзидама: то есть дама-надзирательница. Ее задача – осуществлять наше воспитание, в то время как Магистр прилагает все силы к нашему образованию.

По ее команде мы спустились к доске, выстроились парами и чинно пошли из аудитории. Все по Уставу: подбородок приподнят, хвост опущен и лежит точно на линии заднего шва юбки. Отклонения в сторону недопустимы.

– Двадцать Вторая! – раздался над ухом нервный вскрик надзидамы.

Это я. В Пряжке у нас нет имен, только номера. Так им удобнее. Да и Сильный муж все равно даст жене новое имя. Логично.

– Да, госпожа?

– Посмотри на свою юбку!

А что с моей юбкой? Она великолепно выглядит, конечно, если учитывать те места, где ей пришлось сегодня побывать.

– Ой, госпожа надзидама, я, наверное, спросонья надела ту юбку, в которой вчера работала на грядках, готовя их к зиме. Простите меня, это все новолуние.

Эти Тупые, простите, Сильные – чистые дети. Верят во всякую чушь. Новолуние ее сразило сразу.

– Чтобы в последний раз! – ограничилась надзидама предупреждением. – Опрятность, девочки, и еще раз опрятность.

Мы послушно присели. Ну надо же, уже новолуние. Это значит, пришел месяц десятой луны. Как быстро…

Наше движение возобновилось. Но ненадолго.

Из-за замешкавшейся и чересчур опрятной надзидамы мы опаздывали на завтрак. Сокращая путь, прошли из учебной части в преподавательскую, где на втором этаже были апартаменты Ректора и начальника охраны, на первом – квартиры преподавателей, а в подвале – пансионатская столовая.

Не успели мы спуститься по преподавательской лестнице на один пролет, как надзидама опять вскрикнула, на этот раз куда пронзительнее. Вскрикнула и начала голосить.

На лестничной площадке лицом вниз лежал начальник охраны. Не совсем живой, а если быть точнее, совсем не живой.

Мы дружно присоединились к воплям надзирательницы. В конце концов не каждый день увидишь лежащего на лестнице начальника охраны пансионата, из спины которого торчит штырь. Паршивый кованый штырь, один из тех, что украшают нашу ограду вокруг Корпуса.

• Предыдущая
• 2/58
• Следующая