Внук сотника - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 15

• Предыдущая
• 15/74
• Следующая

Это – все, чем я располагаю. С этим и будем работать. Не просто жить, а работать. Каждый день, каждый час. Все время помня о цели, к достижению которой надо стремиться. Тогда случай обязательно выпадет. Кто-то из великих, кажется Пастер, сказал: «Случай благоприятствует подготовленным». Вот и надо быть готовым. Если все мысли, все дела будут направлены на одну цель, рано или поздно, получится, не может не получиться!

Подводим предварительный итог. Цель – изменение стартовых условий. Задачи по ее достижению: физическое развитие, восстановление материального благополучия семьи, создание своей команды. Структуры – семья. Ресурсы – возможности семьи и собственная голова (знания, жизненный опыт).

Вроде бы все верно. Теперь – технологии и планирование, то есть ответы на вопросы: как и в какие сроки?

Физическое развитие. Как? Вспоминай все, что про это знаешь. Знаешь ты много, пусть и теоретически. Знают также дед и Немой. Дед не только сам учился, но и наверняка учил других. Немой – не знаю. Обучение военному делу здесь невозможно без физического развития. Таскать на себе груду железа и железом же размахивать – дело не для слабаков. Значит, так и решаем: просим деда или Немого (или обоих сразу) потихонечку учить меня военному делу. Добавляем к этому то, что удастся вспомнить и применить из знаний прошлой жизни.

В какие сроки? Время у меня есть. Года два. Так и решаем: к четырнадцати годам равных мне по силе ровесников быть не должно.

Восстановление материального благополучия семьи. Как? Пастухом оставаться нельзя. Да и вообще: семью надо выводить из бедности. Рецепт тот же – вспоминай все, что знаешь. Что-нибудь обязательно должно прийти в голову.

В какие сроки? Это – задача постоянная: наращивать материальное благополучие можно до бесконечности. Если говорить о сроках, то о сроках нахождения хотя бы одного способа или первого шага. Ну, скажем, месяц. На пастбище голова свободна, а ты не единожды убеждался: если упорно обдумывать проблему, решение можно найти почти всегда. Плюс к этому – целенаправленный сбор информации. Она, родимая, лишней никогда не бывает.

Создание своей команды. Как? Для начала – стать для кого-то (предпочтительно для сверстников) нужным и интересным. Чтобы к тебе тянулись. Потом сделать так, чтобы ощутили пользу от членства в команде. Потом… Про «потом» говорить рано. Ясно только одно: без хотя бы частичного решения первых двух задач нельзя реализовать третью.

В какие сроки? О сроках пока не будем. Все зависит от успеха в решении первых двух задач.

Итак, как говорил незабвенный Никита Сергеевич Хрущев: «Цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи!»

Начал Мишка прямо на следующий день. Отъехав на другой конец пастбища, так, чтобы Немой и дед не заметили, нашел подходящую ветку и попробовал подтянуться на руках. Вышло где-то два с половиной раза. Полноценно – один. Отжимания на руках от земли тоже не порадовали – что-то около четырех раз.

«Все ясно с вами, сэр! Извольте в течение месяца делать по одному подходу к «снаряду» каждый час. Потом посмотрим на результаты. А сейчас поехали собирать информацию».

– Деда, а почему про Андрея говорят, что он в бою страшен?

– Да потому, что и вправду страшен. – Чувствовалось, что деду, разомлевшему на солнышке, не очень хотелось общаться, но Мишка решил проявить настойчивость.

– А чем страшен? Деда, ну расскажи! Ну что тебе, жалко?

– Вот пристал, репей. У него и спроси. Кхе! Он тебе и расскажет – заслушаешься!

– Деда, я же не как бабы у колодца – для сплетен, я – для дела.

– Это для какого ж дела?

– Ну если он такой воин хороший, то, может, меня чему-нибудь научит?

– А с чего ты взял, что он хороший воин? – Дед потихоньку все-таки начал втягиваться в разговор.

– Ты же сам сказал, что он в бою страшен.

– Страшен – не значит хороший. Вон у нурманов есть воины, берсерками называются, потому что в бою в бешенство впадают. На них тоже смотреть страшно: рычит, как зверь, изо рта пена лезет, край щита зубами грызет. А Пимен – десятник – одному такому как врезал снизу сапогом по щиту, так этому берсерку окантовка в рот до самых ушей въехала. Сразу страшным быть перестал. Прилег на травку и не встал.

– А Андрей?

– Андрей – другое дело. Во-первых, сила у него непомерная. Ты не смотри, что он не самый высокий и не самый широкий в плечах, хотя и не худосочный. Сила не всегда снаружи видна. Меч его видел? Таким только двумя руками ворочать, а Андрюха им одной рукой, как прутиком, помахивает. А во-вторых, на лицо его глядел? Всегда спокоен, ни радости, ни злости – ничего. А в бою вообще затвердевает, как у идола деревянного на капище. И вот это действительно страшно. Ни с каким берсерком не сравнишь. Смотрит на тебя и вроде не видит, а как мечом махнет – смерть! Не дай бог в бою ему в лицо посмотреть, даже своим жутко бывает, хотя и привыкли, а уж ворогу… Случалось, наскочит на него какой молодец, глянет в лицо и оторопеет: застынет – ни рукой, ни ногой не пошевелить. Андрюха, правда, таких не убивал, плашмя глушил.

– Так он хороший воин?

– Очень хороший и научить может многому, но учиться у него трудно.

– Потому что не говорит, словами объяснить не может?

– Нет.

– А почему?

– А вот попроси его тебя поучить, сам увидишь.

– Деда, попроси его ты, он тебя послушает, а если я попрошу, может и не захотеть, вон он как раз едет.

– Ладно. Андрюха! Вот Михайла просит его воинскому делу поучить. Возьмешься?

Немой лишь слегка повернул голову на дедов голос. Услышав вопрос, коротко кивнул и поехал дальше, как будто ничего и не было.

– Деда, чего он?

– Согласился.

– А когда учить будет?

– Не знаю. Ни когда учить станет, ни чему учить. Я тебя предупреждал: учиться у него трудно. Но если уж сам напросился – терпи.

Вечером Немой долго рылся в оружейной кладовой – коллекция оружия у деда за годы войн и походов накопилась изрядная. Да и от прадеда немало осталось. Немой гремел железом, хлопал крышками сундуков, наконец вышел, держа в руках небольшой, как раз Мишке по руке, кинжал и подкольчужную рукавицу из толстой кожи. Поманив к себе Мишку, он отдал ему рукавицу, а кинжал подкинул в воздух так, что тот сделал полный оборот и, словно сам по своей воле, лег рукояткой Немому в ладонь. Вопросительно посмотрев – понятно ли, – повторил тот же фокус несколько раз и протянул кинжал Мишке.

Несколько дней Мишка в любой удобный момент только тем и занимался, что подкидывал и ловил кинжал. Кожаная рукавица спасла его от множества травм, но дважды он порезался достаточно сильно. Стоило только ослабить внимание, и оружие начинало жить собственной жизнью.

Кожаная рукавица пришла в негодность после нескольких дней занятий, и это был единственный результат – ничему путному Мишка не научился. Немой, казалось, совершенно не интересовался успехами ученика, даже тогда, когда Мишка упражнялся у него на глазах. Ни разу не попытался дать совет или исправить какую-нибудь ошибку.

Мишка попытался обдумать ситуацию, и результат размышлений оказался просто шокирующим: его развели как лоха, причем не только Немой на пару с дедом, но и собственный организм.

«Блин, я что, не знал, как учатся жонглировать? Да, сам не пробовал, но ведь ясно же, что начинать с остро отточенного оружия не станет ни один здравомыслящий человек! А рукавица эта дурацкая? Она же только помеха! Учиться, насколько я понимаю, надо начинать с какого-то безопасного предмета и нарабатывать рефлексы свободными руками, которые ничего не сковывает и не лишает чувствительности. Немой же все сделал с точностью до наоборот!

А сам-то Немой умеет? Что он мне показал? Только то, как подкидывать и ловить нож одной правой рукой. Дед сказал, что он очень хороший воин, с чего бы вдруг? Двадцать два года, рядовой ратник, очень сильный физически и, если верить деду, способный напугать своей рожей кого-то особо впечатлительного. И где здесь воинское искусство? На Палицком поле его вообще нашинковали бы как капусту, если бы не дед.

• Предыдущая
• 15/74
• Следующая