Полуночный охотник - Семенова Мария Васильевна - Страница 9

«Вы так добры ко мне… но ступайте, дайте отдохнуть!»

Затем, раздевшись до рубахи, ученица Кэрр завернулась в обережную медвежью шкуру, забралась в вежу и мгновенно уснула крепким, беспробудным сном.

Проснулась она от того, что ей наступили на руку.

Кайя распахнула глаза… и тут же зажмурилась, прикидываясь спящей.

Тот, кто только что отдавил ей руку, сопел и топтался, пытаясь, видимо, понять, на что наступил. Однако даже не попытался поднять медвежью шкуру и поглядеть, кто под ней прячется…

Сопение и топотание удалились. Кайя приподняла край шкуры и осторожно, едва дыша, выглянула наружу.

Березовая рощица среди валунов полнилась движением и шумом. Кто-то возился на месте ее стоянки. Писк, галдеж! Как их тут было много!

И это были не люди…

«Дуреха, разлеглась тут, будто дома, – с досадой упрекнула себя Кайя, замерев под шкурой. – Тоже мне гейда! Надо было хоть защитный круг очертить… Но как они меня не заметили? Вежа на самом виду! А они будто меня не видят… О мать-чайка, я все забыла: они меня и впрямь не видят…»

Медвежью шкуру украшали обережные знаки, нанесенные еще ее прадедом-шаманом. В ушах Кайи прозвучали слова отца: «Никакие злые духи не найдут тебя под ней!»

Значит, злые духи…

Кайя затаила дыхание и снова приподняла край шкуры.

«Что за мелкие твари? Не люди, не звери… Да кто же это?»

Девушка со смесью удивления и опаски разглядывала чужаков, роющихся в ее вещах. Лохматые, черноволосые, вонючие коротышки, росточком-то ей по пояс, а то и по колено! Будто уродливые куклы ожили и растаскивают ее пожитки, пищу, одежду…

«Чакли, вот это кто!» – сообразила Кайя.

Сама она прежде их не видала, но сказок и небывальщин слышала в детстве множество. Ну конечно, и живут они как раз среди валунов, в рощах тундровых берез. Эти березки прорастают прямо из их подземного мира, где все маленькое: и олени, и киты, и деревья…

Порой в северных землях собственное племя Кайи принимали за чакли. Хотя как можно перепутать? Сихиртя – добрые люди, а чакли – вредоносные подземные духи.

Впрочем, духи они или нет, а развлекались чакли от души. Глазенки подземных коротышек так и сверкали от обилия свалившихся на них сокровищ. Одни с чавканьем доедали похлебку, которую Кайя приберегла на обед. Другие, собравшись кучей, куда-то пытались уволочь лодку. Третьи самозабвенно рылись в поклаже…

– Куда? – Кайя, забыв обо всем, отбросила шкуру и вскочила на ноги. – А ну положите на место короб!

При виде возникшей неведомо откуда полуодетой великанши среди чакли начался неописуемый переполох. С криком и визгом коротышки кинулись врассыпную, не забывая хватать все, что успевали. Кайя металась, не зная, куда бежать. А чакли один за другим подбегали к стоячим валунам… и исчезали! Кайе показалось было, что они прячутся под камни, словно крабы, но подземные сайво-человечки запрыгивали внутрь валунов, будто запирая за собой невидимые двери.

Ш-шух! – и коротышек след простыл. Даже следов на песке не осталось. Казалось, это был морок, однако разгром на стоянке и куча украденных вещей убеждали в обратном.

И короб с короной пропал…

На глазах девушки выступили злые слезы. Она схватила себя за косу, с силой дернула:

– Вот тебе, лупоглазая гагара!

Надо же было так нелепо лишиться великого сокровища! Стоило беспечно задремать в незнакомом месте, и вот, какие-то жалкие чакли…

Гнев клокотал в груди, словно похлебка в котелке.

– Отдайте! – заорала Кайя, ударив кулаком по ближайшему валуну. – Не то пожалеете!

Ответом ей была тишина… И растаявший в воздухе ядовитый смешок.

Кайя плюнула на песок и вернулась к веже.

До ее штанов, ремня с подвешенным к нему ножом и всего, что висело над землей на одной из березок повыше, чакли добраться не успели. Кайя натянула порты, мрачно огляделась. Сколько же всего утащили ворюги… И сапоги… И котелок… Но самое главное – корона!

Один непросохший кожаный сапог все еще торчал на колышке неподалеку от костра. Другой исчез.

– Зачем вам один-то сапог, дуралеи? – с горечью воскликнула Кайя. – Крали бы сразу два!

И вдруг призадумалась. Ей смутно вспомнилась сказка, услышанная в далеком детстве.

Не одна из тех жутковатых историй, которыми запугивала ее Кэрр, а забавная и смешная сказка, рассказанная матушкой. Побасенка о том, как один охотник поймал чакли и принес домой. И как потом намучился с бестолковым подземным сайво, который все делал не как надо, а шиворот-навыворот…

Так вот, тот охотник утверждал, что чакли лучше всего ловятся на сапог.

– Эй! – Кайя сняла с колышка сапог и помахала им в воздухе: – Давайте меняться!

Вскоре она краем глаза поймала чью-то тень. Поклясться могла: только что никого не было, и вот уже из-за камня выглядывает лохматый, чумазый коротышка, алчно тянет ручонки.

– Нет! – Кайя подняла сапог повыше. – Сперва верните короб! Меняю чудесный сапожок на самый обычный берестяной короб!

Чары сапога оказались сильны. Чакли сунул руку в камень, пошарил там – и со вздохом вытащил обиталище короны. Кайя, стараясь не выдавать радость, неторопливо подошла к нему. Приподняла крышку, заглянула внутрь – да, корона, обмотанная рысьей шкурой, на месте, целая и невредимая.

«Уж как-нибудь обойдусь без сапог», – подумала ученица гейды, протягивая обувку подземному жителю.

– А если бы еще и котелок мне вернули…

Чакли не слушал – он заглядывал в короб, с горящими глазами рассматривая корону. А затем что-то громко пропищал.

Воздух наполнился бормотанием, аханьем, прищелкиванием. Кайя оглянулась – чакли лезли из камней со всех сторон, окружая ее.

«Поняли, что продешевили», – сообразила девушка.

– Поздно, мы уже поменялись!

Кайя сунула короб под мышку.

– Уходите! Кыш!

Чакли шарахнулись, но не разомкнули круг.

Один коротышка вдруг подскочил к Кайе и дернул ее за подол рубахи так, что девушка пошатнулась, едва не уронив короб. И тут же вскрикнула, ощутив резкую боль: другой чакли укусил ее за лодыжку.

Короб упал на песок. Корона выкатилась, сверкнув камнями на очелье. Над берегом пронеслось дружное «ах!». Чакли с радостным верещанием кинулись к ней, пихаясь и толкаясь. Кайя одним прыжком обогнала их, ловко выхватила корону и подняла высоко – подземным коротышкам не добраться.

В следующий миг вся толпа устремилась к ней. Не зная, что еще предпринять, Кайя опустила корону на голову.

Чакли замерли на миг, а потом с истошным писком кинулись врассыпную, толкаясь и падая. А выжидавшее неподалеку проклятое племя Лахтака вздохнуло, словно единой грудью, увидев, как над дюнами в сумрачном небе поднялась туманная фигура великанши с огненно-синими очами.

…О, как много Кайя увидела вокруг, под землей и в небе! Много такого, что вовсе не хотела бы видеть…

Толпы мертвецов – их кости и души – в песке дюн и под волнами. Истлевшие кости, обглоданные кости…

За спиной шумело море, полное жадных глаз.

«Ну конечно, аклут и его волки моря еще здесь! Они не отстанут…»

Похоже, великий венец даже не сомневается, что рано или поздно Кайя призовет их!

Отвернувшись от моря, Кайя-великанша сразу же ощутила недоумевающее, настороженное внимание. То ли с отдаленной скалистой вершины, то ли сама вершина и глядела.

И другой взгляд – алчущий, противный, как прикосновение кусачего насекомого, – впрочем, мгновенно исчезнувший где-то в лесах. Видимо, смотревший и сам понял, что его заметили.

И чье-то мимолетное любопытство откуда-то совсем издалека – как бы не из-за облаков…

И с каждым мигом – больше и больше взглядов. Ее видели из-под земли и с небес, из болот и лесных ручьев…

Кайя опустила взгляд на валуны в березовой роще и сразу же увидела множество чакли, что прятались под камнями, корчась от ужаса. Как же их здесь много – верно, сотни! Теперь Кайя видела, что место тут очень непростое. Валуны выстроились кругом над плоским лежачим камнем, который прежде был незаметен в роще. Но вот он, с выемкой в виде когтистой лапы, полной темной воды…