"Фантастика 2024-22. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Языков Олег Викторович - Страница 10

— Как прикажете, месье.

— Я слышу сарказм в вашем тоне. Он неуместен.

— Вам показалось.

— Отлично, закроем тему. Мальчик мой, ты сумеешь сам переодеться?

— Разумеется, вы и глазом не успеете моргнуть!

— Тысяча морских чертей, как сказала бы моя бабушка. Все эти крючочки на спине, шарф на шее, шнуровка под грудью, банты сзади плюс затянутый на талии шёлковый пояс. Типа так просто, да?!

На каком-то этапе я сдался и на коленях умолял всё это просто разрезать и выпустить меня на свободу. Но месье Ренар почему-то отклонил мою мольбу о ножницах, призвал на помощь старика-дворецкого, и тот, приподняв за шиворот, буквально в три касания вытряхнул меня из платья на пол. Я на четвереньках пополз к столу.

Когда спустя минут двадцать — тридцать мы сидели с Лисом, укутавшись в пледы, перед камином в креслах, сытые и довольные, он наконец снизошёл до объяснений.

— Всё было не так сложно, как могло бы показаться на первый взгляд. Проверим то, что отметил я, но упустил ты. Ты ведь внимательно читал полицейские протоколы?

— Нет, сэр. Я просто зачитал вам вслух текст.

— Верно, а почему?

— Ну-у, честно говоря, у меня богатое воображение, и если бы я более внимательно прочёл про все эти убийства в деталях, то никто и никогда, даже под угрозой заточения в Тауэр, не заставил бы меня пойти на эту авантюру.

— Авантюра, мой мальчик, это опасный риск с непредсказуемым финалом, — наставительно отсалютовал Лис серебряной стопкой с вишнёвым ликёром. — В нашем случае это называется «операция». Я контролировал всё происходящее и чётко знал, когда мне стоит появиться на сцене. Стыдно признаться, но во мне есть какая-то часть актёрской крови от прапрапрапрабабки, выступавшей в цирке с дрессированными курами. Кстати, она имела успех, пока куры не кончились, но я не об этом. Ты что-то хотел спросить?

— Почему вы отправили меня именно в Гайд-парк?

— О, вот это самое простое. Взгляни на карту. — Он жестом попросил меня придвинуть кресло к столу. — Инспектор Хаггерт любезно указал нам места предыдущих убийств, и ты сам отметил их кружочками. Их шесть. По-твоему, это круг или так называемая звезда Давида?

— Э-э, не знаю.

— Я сделал ставку на второе. После чего соединил все вершины и получил центральную точку именно в Гайд-парке. Чудесное место для убийств, ночь, тишина, всегда можно найти жертву, и опля, мы ему её предоставили!

— Но получается, сначала вы захватили лишь двух бродяг.

— Ах, Майкл, лондонские трущобы всегда полны преступного элемента. Ты должен быть горд, что благодаря тебе город стал хоть чуточку чище, — хмыкнул он. — Однако и инспектор Хаггерт, и сержант Гавкинс (он тупой служака, но надёжный, как кирпич), все понимали, что настоящий преступник появится позже.

— С чего вдруг?

— С того самого, что в докладах указано: всех жертв находил полисмен. Но ни разу не сказано, какой именно? Ни имени, ни звания, ни описания внешности. Просто некто в полицейской форме свистком вызывал наряд. И пока те проводили необходимые действия, никто ни разу не поинтересовался, кто же на самом деле обнаружил тело.

— Но почему? — искренне удивился я.

— Потому что каждый сержант, отвечающий за свой участок, хочет отличиться перед начальством и потому просто не указывает в рапорте всякую мелкую сошку. Кого интересует обычный, рядовой бобби? Многих ли ты запомнишь в лицо? А по имени? Мы привыкли доверять человеку в мундире, не задумываясь о мотивах его поступков.

— Звучит жутковато, — поёжился я, отхлёбывая чай с двойной порцией сливок.

— Жизнь вообще похожа на вялотекущую болезнь с гарантированным летальным исходом, — философски подмигнул Лис. — Таким образом, я знал, что преступник мог затесаться в ряды наших доблестных полицейских с учётом того, что для засады их собрали со всех окрестных улиц. Когда же ты сел в кеб с вороным кебменом, всё окончательно стало ясно.

— Я был дурак…

— Не спорю, но в конце концов это привело к поимке злодейской парочки. Даже двух парочек. Нам оставалось лишь наблюдать, как паровой кеб на самой маленькой скорости нарезает круги вокруг Гайд-парка. Уже одно это должно было вселить здоровые подозрения. Остальное ты видел.

— А ваша трость, сэр?

— Я называю её электрошокером. Как видишь, рукоять из кости и кожаные перчатки надёжно защищают мою лапу. А вот эта кнопка слева активирует электрический разряд, по мощности способный свалить лошадь. Да так оно и произошло.

— А зачем этому маньяку в мундире понадобилось убивать, да ещё по схеме шестилучевой звезды?

— Ума не приложу, но, надеюсь, Гавкинс сумеет выбить из него все показания.

— То есть ваш метод не дает гарантий?

— Майкл, у меня нет никакого метода. Я просто говорю с людьми и «близкими к природе». Как с твоей бабушкой, с инспектором, с Фрэнсисом и другими. Люди любят, когда с ними просто разговаривают. Это очень полезное искусство, честное слово.

Мои глаза слипались. Не скажу, что я прямо так вот сразу всё понял правильно, прозрел и познал. «Говорю с людьми», и всё?! Глупость какая-то, зачем Скотленд-Ярду помощь какого-то там говорливого лиса? Я смутно помню, что он там плёл ещё, но, на секунду очнувшись, увидел своего учителя поправляющим мне одеяло.

— Спокойной ночи, мальчик мой, и сладких снов. Быть может, из тебя действительно выйдет толк.

Я проснулся рано утром оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за ногу. Ну, вы уже и так догадались кто…

— А месье Ренар? — зевая, спросил я.

— Ушёл по делам, — пробурчал Шарль, через его плечо были переброшены боксёрские перчатки. — У тебя десять минут на туалет, умывание. Потом занятия.

— А завтрак?

— Если выживешь.

Чёрт побери, а ведь мне здесь уже почти что понравилось…

Вторая тренировка была ничуть не лучше первой. В том смысле, что меня, по-моему, никто не собирался ничему учить. Уверен, что цель была в ином: в показательном убийстве меня посредством нанесения разнообразных побоев самым долгим и мучительным образом.

Старый дворецкий ничего мне не показывал, не объяснял, не давал возможности опомниться и хотя бы повторить. Нет, он продолжал безмятежно гонять меня по всему дому, с первого этажа на второй и обратно, действуя исключительно ногами. Руки у него всё время были заняты, поскольку он то вытирал пыль, то сметал мусор, то начищал фамильное серебро.

Если ещё утром я целую пару минут даже гордился своим участием в деле поимки жестокого маньяка и думал, что уж теперь-то хотя бы лысый старикан будет меня уважать, то… увы и ах! Жесточайшее разочарование постигло меня с первой же попытки принять перед ним хоть сколько-нибудь достойную или грозную позу. Он сбил меня с ног подсечкой и, пока я кубарем летел по лестнице, успел добавить пяткой в живот и каблуком по заднице.

Не помню, за сколько бабушка продала меня, кажется, за полкроны, но она явно продешевила. Её попросту провели, так меня не лупили нигде — ни в школе, ни дома, ни на улице. Причём всё это, как я подозреваю…

— Всё это в твоё благо, Майкл, — громко приветствовал нас мистер Лис, появляясь в прихожей.

— Сэр, — обрадовался я, зажатый в угол, — не могли бы вы попросить вашего слугу не…

В тот же момент дворецкий очень точно влепил мне носком ботинка под ребро, перекрыв дыхание. Когда-нибудь я его убью.

— Месье?

— Да, старина, будь добр, прерви урок и сделай мне кофе. Честно говоря, этот английский чай так плохо переваривается.

— По-парижски или по-бретонски?

— Как я люблю.

— Сию минуту, месье Ренар!

Что ж, кажется, я чем-то нравлюсь капризнице-судьбе, если она уже третий день даёт мне шанс выжить в этом невероятном доме. Что бы сказали мои почтенные родители, увидев, что их единственный сын служит помощником, секретарём, агентом и мальчиком для битья у какого-то прямоходящего рыжего лиса с непонятным гражданством?