Природа хрупких вещей - Мейсснер Сьюзан - Страница 10
- Предыдущая
- 10/69
- Следующая
— И там ты познакомился с Кэндис.
— Да.
— И как же получилось, что ты стал работать в страховой компании?
Мартин не спешит отвечать. Может, устал от моих вопросов?
— Один человек, — наконец объясняет он, — приводивший в клуб своих детей, работал страховым агентом. Он любил поболтать, особенно когда дела у него шли хорошо. А я не собирался всю жизнь торчать в конюшне, так что я прислушивался к его речам.
— И теперь ты тоже работаешь страховым агентом?
— Я оцениваю риски потенциальных клиентов.
— А-а.
— Мне нужно работать.
Больше до окончания трапезы мы не произносим ни слова.
Насытившись, Мартин встает и благодарит меня за ужин.
— Спокойной ночи. — Он собирает свои бумаги и уходит из столовой.
Я смотрю, как он идет через холл в библиотеку и закрывает за собой дверь. Когда Мартин проходил мимо меня, я уловила аромат женских духов. Запах очень слабый, и, когда мой муж исчез в библиотеке, я засомневалась, что и впрямь его почувствовала.
На следующий день я просыпаюсь до рассвета. В доме еще тихо. Одеваюсь, иду вниз. На этот раз газ на плите зажигаю более ловко. Приготовив кофе, принимаюсь печь лепешки с корицей. Когда раскатываю тесто, в кухне появляется Кэт, почему-то в своем стареньком розовом платье, которое ей мало. Она молча помогает мне порезать тесто на треугольники и выложить на противень. Я варю всмятку несколько яиц, жарю тонкий ломтик ветчины. Прошу Кэт накрыть маленький столик у окна, выходящего во двор, и она выполняет мою просьбу.
Без нескольких минут семь я вытаскиваю противень из духовки. В кухню входит Мартин. Он побрит, одет, готов к отъезду. В серо-лиловом костюме Мартин просто неотразим.
Он ставит на пол саквояж, хватает чашку и протягивает руку за кофейником.
— Но у тебя же есть время позавтракать перед дорогой, правда? — спрашиваю я.
— Заверни мне с собой одно печенье. — Он делает большой глоток кофе.
— Это лепешки, и я их заверну, если ты больше ничего не хочешь.
— Мне пора бежать.
Он ставит чашку, лезет в карман пиджака, достает несколько долларовых купюр и кладет на кухонный стол.
— Вот немного денег, если тебе что-нибудь понадобится, пока меня не будет.
Мартин опять подносит ко рту чашку с кофе.
— Все, я побежал. Мне еще нужно добраться до машины и выехать из города. А это не так-то просто, даже в воскресенье.
Я следую за ним в прихожую. Кэт плетется за мной.
— А если мне нужно будет с тобой связаться, куда или кому я могу позвонить? У кого узнать, где ты находишься?
Он надевает пальто и поводит плечами.
— Обычно мы не связываемся с конторой, когда бываем в командировках.
— А если что-то случится?
— Что, например?
Я моргаю, пытаясь скрыть удивление.
— Ну… вдруг Кэт заболеет, или в доме случится пожар, или я упаду и сломаю ногу?
Мартин непринужденно улыбается.
— Софи, я уверен, ты найдешь выход из положения. Да и чем я сумею помочь издалека, если произойдет несчастье?
Он снимает с вешалки шляпу, надевает ее, поднимает с пола саквояж.
— Вернусь через четыре дня, может, через пять. А ты, Кэт, будь умницей.
По-моему, он даже не замечает, что на Кэт старое платье, или ему все равно. А может, считает, что я быстрее уговорю Кэт расстаться с нарядами, которые ей малы, а значит, нечего и воду мутить.
Мартин поворачивается ко мне. Будь мы обычной супружеской парой, он бы сейчас поцеловал меня на прощанье. Но мы — не обычная супружеская пара.
Видно, что он торопится уйти, словно ему не терпится пуститься в ожидающее его приключение. Вероятно, для Мартина это своеобразный способ совладать с горем: дорога, манящий горизонт позволяют ему на время отрешиться от всего, что напоминает о том, чего он лишился.
— Счастливого пути, — желаю я.
Мартин открывает дверь на улицу и уходит в прохладный туман тихого воскресного утра.
Глава 6
30 марта 1905 г.
Дорогая мамочка!
Ты, наверное, недоумеваешь по поводу обратного адреса на конверте, в котором пришло письмо. Я вышла замуж за человека из Сан-Франциско. Его зовут Мартин Хокинг, он запечатлен на фотографии рядом со мной. Мартин — вдовец, у него маленькая дочка, Кэтрин. Ей пять лет, мы все зовем ее Кэт. Надеюсь, в скором времени пришлю тебе и ее фото.
Совершенно неважно, как я познакомилась с Мартином. Скажу только, что наши пути пересеклись в подходящее время для нас обоих. Я знаю, ты думаешь, что в Нью-Йорке я могла бы начать новую жизнь, и я очень ценю все, что ты сделала, помогая мне попасть в Америку, но на Манхэттене я больше не могла оставаться — по многим причинам. Мама, это не то место, где ты мечтала бы меня видеть, а все, чего ты желала для своей дочери, у меня теперь есть. Мартин хорошо зарабатывает, у него прекрасный дом здесь, в городе, и я ни в чем не нуждаюсь. У меня даже есть своя спальня, как я того хотела, и он не возражал. Думаю, он до сих пор оплакивает кончину своей первой жены. Он о ней мало говорит, и я этому рада. По работе Мартин часто бывает в разъездах; он служит в одной из страховых компаний.
Не скажу, что мы с Мартином добрые друзья, но надеюсь, что со временем мы ими станем. Кроме старых ран, общее у нас с Мартином одно: стремление создать уютный дом для милой Кэт. Она очень тяжело переживает смерть матери. Бедняжка совсем не разговаривает. Я вижу боль утраты в ее глазах, когда она смотрит на меня, на все вокруг. Надеюсь, со временем ее скорбь уменьшится и она снова захочет слышать свой голос.
МысКэтнаходимчемзанятьсебя,покаМартинанет дома, — отправляемся погулять в погожие деньки, когда не холодно и не идет дождь. Здесь много парков, есть библиотека и магазины. Рядом океан, и я всегда могу купить свежую рыбу. В Сан-Франциско, бывает, дрожит земля. Буквально несколько дней назад был толчок. Он длился всего несколько секунд, но я очень испугалась. Правда, Мартин заверил меня, что земле свойственно периодически выправлять себя. Потому она и трясется. Я привыкну к ее колебаниям, сказал он. Все, кто живет в Сан-Франциско, к этому привыкают. Я не сомневаюсь в его правоте.
Через дорогу от нас живет одна леди с ребенком. Я вижу, как она выходит из своего дома или заходит туда, и надеюсь в скором времени с ней познакомиться. Остальные люди, что обитают по соседству, постарше и довольно приветливы, когда мы встречаемся на улице. Но, по-моему, они как-то настороженно относятся ко мне, и я об этом сказала Мартину. Он ответил, что для здешних жителей все иммигранты — подозрительные личности. Мы живем недалеко от Китайского квартала, куда я не наведываюсь, но, когда бываю в центре, замечаю, как некоторые злобно смотрят на китайцев с длинными косичками, падающими им на спины.
Думаю, я могу быть счастлива в Сан-Франциско, и хочу, чтобы ты не волновалась. Мартин — довольно закрытый человек, но, возможно, со временем между нами возникнет привязанность, а я, как тебе известно, не тороплюсь. Если Мейсон свяжется с тобой, пожалуйста, передай ему, что я не держу на него зла за то, что он бросил меня в Нью-Йорке. После его отъезда мне пришлось нелегко, но теперь я с радостью исполняю роль матери Кэт, тем более что, скорей всего, другого ребенка у меня никогда не будет.
Передай братьям, их женам и малышам, что я всех их люблю. Я скучаю и часто думаю о тебе, и очень благодарна, что ты разрешила мне взять с собой старую тетрадку отца, в которой он записывал слова. Я знаю, что ты очень дорожила ею. Каждое утро я заглядываю в нее и выбираю какое-нибудь слово. Сегодня выбрала «ренессанс». То есть «возрождение». Именно такое у меня сейчас состояние, мама, — будто я возродилась. Наконец-то я чувствую, что мне выпал шанс начать все сначала.
Я нередко жалела, что нельзя повернуть время вспять и многое сделать иначе, но, может быть, лучше уж начать жизнь с чистого листа, нежели возвращаться назад и надеяться, что тебе хватит мужества и мудрости поступить иначе.
Прошу тебя, мама, порадуйся за меня…
- Предыдущая
- 10/69
- Следующая
