Пролог. Смерти вопреки - Андреев Николай Ник Эндрюс - Страница 35

– Очень сожалею, но допуск посторонних в закрытую зону категорически запрещен, – сказал Соунвил. – Таковы правила, установленные герцогом Видогом. Мы обязаны соблюдать меры предосторожности.

– Теперь понятно, откуда ветер дует, – произнес сорокалетний преступник. – У правителя Плайда всегда были отклонения от нормы. Я хорошо помню казнь имперских гвардейцев на площади Алессандрии. Впечатляющее зрелище. Палач, огромный топор, фонтан крови и скатившаяся с эшафота голова.

– Советую попридержать язык, – жестко проговорил эстерианец. – Иначе его отрежут. И вот еще что… Путешествие к системе Астры займет сорок дней. Вы порядком надоедите друг другу. Постарайтесь сохранять человеческий облик. Драк я не потерплю. Виновных отправят на декаду в карцер.

– Не самое страшное наказание для смертников, – возразил Стафрен.

– Согласен, – вымолвил Стенли. – И потому, если потребуется, мы выкинем какого-нибудь мерзавца в космос. Убытки невелики. А сейчас всем раздеться. Эти грязные, вшивые лохмотья надо уничтожить.

Повторять приказ дважды Соунвилу не пришлось. Заключенные быстро сняли тяжелые ботинки и скинули робы. Перед эстерианцем застыли тридцать обнаженных людей. После долгой работы в шахте кожа каторжников приобрела характерный черный оттенок. Стенли повернулся к сержанту и сказал:

– Заводите преступников. И пригласите парикмахера. Необходимо постричь негодяев.

– Слушаюсь, – отчеканил штурмовик, доставая из бокового кармана небольшой пульт управления.

Легкое нажатие на кнопку и за спиной осужденных поднялась металлическая дверь. Каторжники по одному втягивались в хорошо освещенное просторное помещение. Справа около полусотни двухъярусных кроватей, слева разнообразные тренажеры, в центре длинный стол с пластиковыми стульями, у дальней стены туалеты и душевые кабины. Отсек судна умело переоборудован под тюрьму.

– А тут неплохо, – оглядываясь по сторонам, произнес Блук.

– Не гостиничный номер, но лучше, чем в подземном лагере Грейсона, – согласился аланец Эллисон.

– Жертва должна иметь товарный вид, – язвительно заметил маорец Делинвил.

– Чего расхныкались, – вмешался гигант. – Лично я рад, что для боев выбрали именно меня. Осточертело долбить угольные пласты. Пусть теперь другие гнут спину. А на арене мы еще поборемся.

– В словах Алекса есть разумное зерно, – проговорил сорокалетний заключенный. – Четыре декады проживем, как люди. В забое нас бы рано или поздно завалило. Так чего мучаться и надрываться? Этот выскочка в костюме прав, лезвие под сердце и бесплатный билет на тот свет в руках…

– Только жариться тебе в аду, Крин, – усмехнулся Стафрен. – Сколько на твоем счету покойников? Тридцать? Пятьдесят? Давно хотел спросить, ты и вправду занимался каннибализмом?

– Твою печень я бы точно съел, – бесстрастно сказал мужчина.

– А если серьезно? – не унимался тасконец. – Журналисты вопили об ужасном маньяке. Расчлененные обезглавленные трупы, вырванные внутренности, собранная в бутылки кровь.

– Тупые болваны ничего не поняли, – вымолвил каторжник. – Мы с моими последователями выполняли древний религиозный ритуал. Поклонялись богу Тьмы Сатхе. Все жертвы добровольно уходили из жизни. Я никого не принуждал. Иного способа наладить связь между мирами нет.

– Отлично придумано, – произнес Стафрен. – Главное, найти подходящих идиотов. Особенно падки на мистику женщины. Надеюсь, свое имущество они не забывали переписывать на тебя?

– Не пропадать же добру, – сказал Крин. – Пышные процедуры требовали денег.

– И кто-нибудь их твоих учеников уцелел? – поинтересовался Эллисон.

– Увы, – преступник тяжело вздохнул. – После моего ареста четыре верных помощника покончили с собой.

– Жалостливая история, – расхохотался гигант. – Я делал проще – сворачивал беднягам шеи.

– Грубый мужлан, – проговорил сорокалетний осужденный. – В любом деле нужна фантазия, изобретательность.

Волков стал невольным свидетелем разговора каторжников. Юношу покоробила ирония негодяев. Создавалось впечатление, что убийство людей доставляло им удовольствие. Угрызений совести за совершенные преступления мерзавцы не испытывали. Что ж, пусть дерутся на арене. Там заключенным будут противостоять не несчастные жертвы, а опытные охотники. Вот она – расплата за грехи.

О своей судьбе подросток почему-то не думал. Видимо, осознание случившегося еще не пришло. Опасность казалась какой-то иллюзорной и далекой. Сорок дней – большой срок. Андрей решил не терять время и зашагал к душевой кабине. Здесь образовалась очередь. Землянин встал за Блуком. Неожиданно чья-то сильная рука оттолкнула Волкова в сторону. Юноша отлетел метра на два.

– Подвинься, щенок, – произнес высокий преступник лет тридцати. – Ты занял мое место.

– Твоего имени на полу я не вижу, – раздраженно прошипел подросток. – Проваливай, пока цел.

– Что? – взревел осужденный. – Придется превратить твою физиономию в отбивную.

– Попробуй, – зло процедил сквозь зубы Андрей. – Забыл Дарена Нокса? Сейчас напомню…

– Кого? – недоуменно спросил каторжник. – Нокса? Да плевал я не него.

Теперь все прояснилось. Заключенный прибыл на шахту недавно, работал в первой бригаде и об инциденте с аланцем ничего не знал. Явное упущение Эктебана. Обычно Стин предупреждал новичков о том, с кем можно связываться, а с кем нельзя.

Землянин приготовился к схватке и терпеливо ждал выпада противника. Трудно сказать, чем бы завершился поединок, но в конфликт вмешался Эллисон. Он являлся одним из старожилов лагеря преступников. Взяв каторжника за локоть, аланец тихо проговорил:

– Остановись, Минк. Ты погорячился. Мертвец в первый же день – плохая примета.

– Остин, я порву гаденыша на части, – прорычал заключенный. – Задавлю, урода!

– Глупец, – усмехнулся Эллисон. – Торопишься на тот свет? Пораскинь немного мозгами. С чего бы вдруг мальчишка оказался среди нас? Стычка с Вилбейлом – не единственный его «подвиг». Если я сейчас организую тотализатор, поверь, на тебя никто не поставит. Внешность раба обманчива.

– Да в нем нет и шестидесяти килограммов, – удивился осужденный.

– Нокс тоже так считал, – возразил аланец. – И дорого заплатил за ошибку.

– Нокс, Нокс, – пробурчал преступник. – Пугаете меня каким-то болваном-неудачником.

– А ты вспомни знаменитого листонского душителя, – сказал Остин. – Дело было громким…

– Ну и что с ним произошло? – с волнением в голосе спросил заключенный.

– Дарен решил развлечься с юным невольником и увел парня в дальний угол грота, – произнес Эллисон. – Нокс имел определенные наклонности. А утром беднягу обнаружили мертвым. На теле ни малейших повреждений. Врач констатировал сердечную недостаточность.

– Звучит интригующе, – проговорил Минк. – Но пленник тут при чем?

– Ни при чем, – пожал плечами аланец. – Боюсь только, плайдские медики вскоре столкнутся с похожим случаем.

На лице каторжника отразилась растерянность. Соображал он туговато. После непродолжительной паузы мужчина, наконец, отступил чуть назад. Опустив руки, осужденный едва слышно произнес;

– Прошу прощения. Я перепутал очередь. Надеюсь, инцидент исчерпан.

– Ничего страшного, – вымолвил Волков, не желая обострять ситуацию. – С каждым бывает…

Толпа заключенных тотчас разошлась. Драки не получилось. Откровенно говоря, большинство каторжников испытало разочарование. Хорошая схватка их бы взбодрила.

Через двадцать минут землянин попал в душевую. Из специального приспособления на Андрея обрушился поток горячей воды. По коже потекли черные струи. Взяв с полки мыло, юноша начал мыть голову. За период рабства волосы отросли и запутались. На шахтах Грейсона не соблюдались даже элементарные правила гигиены. Преступники порядком завшивели и постоянно чесались.

Вскоре из-за двери донесся недовольный ропот. Волков перебрал временной лимит и задерживал очередь. Землянин выключил воду и нажал на кнопку сушки. Его обдала приятная волна теплого воздуха. Выйдя из кабины, Андрей направился к входной двери. Там уже работал парикмахер. Под ногами плайдца валялась огромная копна волос. В целях санитарной безопасности заключенных стригли наголо.