Арфа Ветров - Фьюри Мэгги - Страница 13
- Предыдущая
- 13/87
- Следующая
— Ну погоди, Ориэлла! Я еще отомщу тебе! Топазовый солнечный свет сменился сапфирно-аметистовыми сумерками, и, к облегчению Элизеф, темнота наконец скрыла развалины во дворе Академии.
— Госпожа Элизеф, вы здесь? — В дверь спальни робко постучали.
— Как ты смеешь меня беспокоить? — Распахнув дверь, колдунья увидела знакомую девчонку в старом тряпье.
— Но, госпожа, ваш ужин… — пролепетала она и вскрикнула, потому что Элизеф ударила ее по лицу.
— Не смей со мной пререкаться, оборванка! — прошипела колдунья.
Девчонка сжала кулачки, и в глазах ее вспыхнуло негодование. Элизеф удивленно подняла брови: похоже, она недооценила эту девицу. А хорошо было бы подчинить такую своей воле.
— Как тебя зовут, дитя мое?
— Инелла, госпожа.
— Скажи-ка, Инелла, почему я не видела тебя здесь раньше?
— Откуда же мне тут взяться раньше?
Элизеф снова захотелось ударить девчонку, но она сдержалась. Повиновение и страх — хорошие вещи, но кроме них ей нужна и преданность. Волшебница изобразила на лице улыбку:
— Ты голодна, дитя мое? Девчонка кивнула, пожирая глазами блюда на подносе. Усмехнувшись, Элизеф наложила себе изрядное количество тушеного мяса и вареных овощей, но оставила достаточно, чтобы накормить голодную девчонку. Взяв себе одно пирожное, она оставила другое для Инеллы и вручила ей поднос.
— Вот, дитя мое. Отнеси это в какой-нибудь укромный уголок и поешь. Похоже, Джанок держит тебя на скудном пайке — такая ты тощая. Кстати, напомни мне с утра, чтобы мы заменили это твое тряпье на что-нибудь более достойное.
Пощечина, судя по всему, была уже забыта, и взгляд девочки выражал искреннюю признательность.
— О госпожа, большое спасибо! — Принимая поднос, девочка вновь присела, и Элизеф поспешила подхватить его, прежде, пока блюда не посыпались на пол.
— Ну, иди, — сказала она, — кушай свой ужин, да скажи Джаноку, что впредь ты будешь моей личной горничной.
Когда девочка ушла, бормоча слова благодарности. Элизеф впервые, с тех пор как Миафан превратил ее в старуху, с удовольствием поела. Ужин был так восхитительно не похож на похлебку и кашу, а пока у нее был беззубый старушечий рот; Элизеф не могла есть ничего другого. Однако еще большее удовольствие, чем еда, колдунье доставила мысль, что она вновь получит послушное орудие, поработив девчонку своим фальшивым обаянием. Элизеф была уверена, что маленькая горничная может быть весьма полезна — со смертными всегда так бывает.
Закатные лучи окрасили Долину в живописные цвета. В сверкающих водах озера весело плескался Единорог, вздымая тучи серебристых брызг. Д'Арван с улыбкой любовался им. Зверь был великолепен — самое красивое создание, которое ему случалось видеть, — и он один мог любоваться им, но Д'Арван с легкостью отдал бы эту привилегию за возможность увидеть прежнюю Мару. Он вспоминал ее сердечный смех, чувство юмора, природный здравый смысл и душевную щедрость; он словно наяву видел перед собой ее стройное, гибкое, загорелое тело, и темные волосы, аккуратно уложенные или, наоборот, расплескавшиеся на подушке…
Д'Арван стряхнул с себя эти грезы, словно Единорог — воду, выходя на берег. Д'Арван обнял его за шею, и на мгновение оба они — маг и волшебное существо — забыли о своем изгнании. Сколько еще суждено им нести это тяжкое бремя, будь оно проклято? Они с Марой точно выполняли все, о чем говорил его отец. Лесной Владыка. Его волшебство, усиленное, судя по всему, Древней магией Фаэри, не допускало в Долину смертоносную зиму Элизеф, так, что она сверкала, подобно одинокому изумруду среди скованных смертельным холодом окружающих равнин. Огромный кратер от края до края был заполнен деревьями-сторожами, которые обеспечивали укрытие и пищу врагам Верховного Мага. Д'Арван и волчья стая феи Озера оберегали Долину и ее жителей от опасных вторжений, а Мара бдительно охраняла озеро и деревянный мост, ведущий на остров, где хранился легендарный Пламенеющий Меч, который в глубокой древности был выкован Народом Драконов, Меч, ставший главным из Древних Талисманов, наделенных волшебной силой.
Д'Арван вздохнул. Если бы не этот проклятый Меч… Но роптать было бесполезно. Пока за ним не явится Единственный, для которого он создан, как было предсказано в древности, они с Марой вынуждены пребывать в изгнании.
Маг снова задал себе вопрос: кто же может быть этим Высшим Существом? Хорошо, конечно, надеяться, что он окажется на их стороне, но ведь это может быть кто угодно! А вдруг им окажется Миафан? При одной мысли об этом Дорван похолодел.
Мара.., точнее, Единорог, — ткнула его носом в живот так, что маг покачнулся.
— Конечно, — сказал он, — я понимаю тебя. Я тут размышляю о всяких глупостях, а ты хочешь в последний раз поглядеть на нашего друга Харгорна, прежде чем он уйдет.
Стемнело. Вокруг было тихо, только лягушки квакали в камышах. Д'Арван поднял посох феи, и деревья расступились перед ним, почтительно кивая верхушками. Маг и Единорог пошли по открывшейся тропе и вскоре исчезли в темном лесу, точно были персонажами сновидений.
Лагерь повстанцев находился неподалеку от озера. Хотя Д'Арван и Единорог были невидимы для смертных, они остались среди деревьев, неподалеку от опушки. Д'Арван пару раз заходил в лагерь и был обескуражен, обнаружив, что беглецы смотрят прямо сквозь него. Невидимость и без того обрекает человека на одиночество, а тут тебе еще все постоянно об этом напоминают.
Но и невидимый, Д'Анвар сделал для Ваннора и его людей достаточно, как и просил отец, и мог гордиться собой. Начал он еще задолго до их прибытия, и сделал все, чтобы у беглецов не было необходимости рубить живые деревья. Он позаботился и о шалашах для лагеря; и о том, чтобы каждый день у повстанцев было достаточно валежника из дальних пределов леса — Д'Арван переносил его поближе с помощью особого заклинания, которому научила юношу Эйлин за время его недолгого ученичества.
Если люди Ваннора собирались куда-то, перед ними тут же возникала тропа. Орешники и плодовые деревья, которых много было поблизости от озера, он заговорил так, чтобы они давали ранний урожай, и хотя сам остров и личный сад Эйлин оставались запретными, Д'Арван вызвал оттуда множество коз и птиц, позаботившись о том, чтобы их легко было найти.
Молодой маг улыбнулся, вспомнив, какими растерянными были повстанцы сначала и как быстро они освоились. Конечно, именно Дульсина, эта грозная домоправительница Ваннора, первой заметила, что им кто-то помогает и покровительствует, и не замедлила этим воспользоваться. Конечно, Д'Арван дал им гораздо лучшее убежище, чем катакомбы Нексиса!
С большой неохотой вынужден был Ваннор нарушить эту лесную идиллию. Однако им требовалось знать, что происходит во вражеском стане, а также увеличить собственные силы за счет новобранцев из внешнего мира, а для этого кто-то должен был вернуться в Нексис. К явному сожалению Мары, Ваннор выбрал Харгорна.
— Ты уверен, что ничего не забыл? — спросила старого воина Дульсина, и Ваннор, сидевший рядом на бревне, слегка улыбнулся, увидев гримасу на лице ветерана.
— Во имя Богов, Дульсина! — запротестовал Харгорн. — Я собирался в походы, когда ты еще цеплялась за юбку матери. Конечно, я все взял.
Ваннор, заметив знакомое ехидное выражение на лице Дульсины, с любопытством наклонился вперед.
Ветеран вздохнул, подняв глаза к небу:
— Да, фляга с водой, смена одежды, одеяло, кремень, кресало… — Он перечислил все свои вещи, включая сапоги и спрятанные в них кинжалы. Так. Плащ… Что же еще?
С милой улыбкой Дульсина достала из кармана платья небольшой, но туго набитый кошелек.
— А деньги? Или в Нексисе ты надеешься заработать на ужин пением? Я слышала, как ты поешь, Харгорн, и не советую тебе на это полагаться.
Ваннор, который и выделил это серебро из личных запасов, разразился смехом.
— Семь кровавых демонов! — с чувством воскликнул воин и повернулся к смеющемуся купцу. — Это ты виноват, ведь она — твоя домоправительница!
- Предыдущая
- 13/87
- Следующая
