Дух (СИ) - Котов Сергей - Страница 8

Я засмеялся.

— Чего? — немного обиженно спросил Любомир. — Нет, конечно, сами волхвы относились к этому серьёзно. Ну, или делали вид. Так им и положено быть серьёзными, даже на колядах!

— Да нет, ничего, — ответил я, успокаиваясь. — Ты что, иронии не улавливаешь? Я разговариваю с духом. И этот дух заявляет, что меня не может быть.

Любомир улыбнулся.

— Да, пожалуй… неловко как-то выходит.

— Слушай, а расскажи насчёт этих… владетелей, там? Князей? — попросил я. — Это какая-то особенная секта, да?

— Сам ты секта!

— Мы же вроде как в республике живём, — я плечами пожал. — Понятно, что с нюансами, но всё-таки. Выборы, там. Власть народа.

В этот раз засмеялся Любомир.

Я бросил на него сердитый взгляд.

— Извини, — сказал он. — Просто поражаюсь каждый раз, как это работает. Двенадцатый Владетель всё-таки гением был, веселье его посети на Велесовых лугах!

— Что — работает?

— В общем, так: всё, что ты знаешь о государственном устройстве — это ширма. Иллюзия. Её создали специально, чтобы простолюдины не думали бунтовать. Им кажется, что вроде как всё устроено по-честному и справедливо. Поэтому они охотно принимают все правила и не задают лишних вопросов. А тех, кто задаёт, поднимают на смех. Если же они не понимают намёков — то следуют другие меры… понимаешь?

— Ну, так… — я пожал плечами. — Пока не очень.

— Знаешь, что делает благородное сословие — благородным? — спросил Любомир.

— Что же?

— Родовая магия, — ответил он. — Чем больше вглубь веков ты знаешь и чтишь своих предков, тем сильнее они помогают тебе. Тем лучше тебя слышат боги. Простолюдинам такая магия недоступна. Потому что они забыли истинную веру. Забыли свой род. Следовательно, лишились к ней доступа. Скажи, ты много знаешь простолюдинов, которые бы помнили историю своих родов дальше дедушек или бабушек, которых видели лично?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Как-то не спрашивал.

— Да потому что среди черни и не принято о таком говорить, — улыбнулся Любомир. — С этого начали первые владетельные князья. Знаешь ли, очень сложно управлять народом, где самый последний простолюдин мнит себя равным тебе и владеет такой же магией, как и ты. Вот поэтому и начали ограничивать истинную веру, запрещать её для черни. Оставлять её только для благородных, в тайне, для своих родов, которые управляли государством. И эта система хорошо работала несколько веков. Пока мир не начал меняться. Лишённые магии простолюдины всё равно начали что-то подозревать. Тем более, что среди них всё больше становилось посвящённой челяди. Формально им строго запрещено следовать истиной вере, но они всё чаще ослушивались, делали всё в тайне, не дожидаясь дворянского посвящения. И тогда часть дворян, во главе с Владетелем, предложила сделать то, что уже успели реализовать в некоторых заморских странах. Скрыть аристократию от смердов и даже от челяди. Сделать управление тайным, незаметным.

Любомир прервался, нахмурившись. Посмотрел куда-то направо, в лес. Почесал подбородок.

— Хитро, — сказал я, чтобы продолжить разговор.

— Да уж… хитро да не хитро, — вздохнул он. — Дело в том, что такое новшество вообще не все старые рода устроило. Не хотели жить тайно. Желали публичного преклонения и почитания. Вот и случилось большое кровопролитие, которое чернь знают как революция и гражданская… да и потом борьба аристократов продолжалась, и это привело к многочисленным перекосам, и…

За разговором я чуть не пропустил указатель, на котором было написано: «Дровни».

— Нам туда? — спросил я, притормозив.

— Что? — встрепенулся Любомир. — А, да. Верно. Прямо по дороге. Второй дом справа, если ничего не поменялось, так живёт тётка, которая кур для благородных столов выращивает. Остановись возле, потом объясню, что делать.

— Ладно, — кивнул я, заворачивая направо. — Ты говорил, что с нашим родом что-то случилось. Что именно?

Любомир вздохнул.

— Почти извели нас… теперь хотя бы понятно, почему. Ходили слухи, что какие-то волхвы-прорицатели наушничали насчёт нас самому Владетелю. Мы принимали меры, но считали, что это обычные козни Уваровых. Это наши давние соперники, мы с десяток лет назад капитально схлестнулись насчёт смердов северных поселений, жалованных нам Владетелем ещё в прошлом веке. Думали, обычный хозяйственный спор… — он вздохнул. — Когда я вернулся с полей, уже поздно было. Родовое гнездо разрушено, все, кого я знал, убиты. Бродили заложными покойниками, пока я их в Навь не отправил…

Он замолчал, сжав губы. А я заметил, как на его полупрозрачных глазах блеснули призрачные слёзы.

— Сестрёнок особенно жаль было… пять и семь лет…— он развернулся ко мне. Теперь в его туманных зрачках плескалась такая ярость, что я отпрянул: — Слушай, Велимир. Сейчас вот хорошенько послушай. Наказываю тебе: отомсти за них. Жестоко отомсти, и не останавливайся, пока последнего из тех, кто был там той ночью, не отправишь в Навь! Клянись! Клянись Родом!

— Клянусь, — ответил я, и тут же добавил: — Если ты меня не оставишь!

Любомир улыбнулся.

— А ведь работает кровь-то, работает! — довольно сказал он. — Всё правильно сделал.

— Ты меня Велимиром назвал. Это кто-то из наших? Перепутал? — на всякий случай уточнил я.

— Нет, Велимир, не перепутал, — ответил дух-охранитель. — Это твоё настоящее имя. Ты — Велимир Благоярович Куракин, наследный князь. Последний в своём роду. Я это узнал в Нави, когда своих отправил, а сам всё никак не мог вернуться обратно. Тогда-то и выяснилось, что последний Куракин всё ещё ходит в Яви, живой… тебя матушка спрятала, третья законная жена князя. Она поверила своему отцу, старому волхву рода Лопухиных, когда он предупредил её об опасности. В тайне от всех сбежала, умело следы замела. Жила жизнью простого человека… только чтобы тебя спасти. И ведь спасла, Велимир! Спасла…

Мы давно уже подъехали к указанному Любомиром домику на окраине деревеньки. Но я продолжал давить на тормоз, осознавая сказанное духом. Вспомнил маму… как она тихо ушла, незадолго до моей свадьбы. Её последние слова, которые тогда мне показались странными: «Будь сильным, сынок… когда придёт время, будь сильным!»

И я ведь пытался быть сильным все эти годы. Только получалось плохо. Выходит, теперь у меня есть второй шанс.

— Похоже, приехали, да? — спросил Любомир.

— Похоже на то, — кивнул я.

— А вон, гляди, встречает уже.

Из домика, обшитого голубым сайдингом, вышла женщина в резиновых сапогах на босу ногу и длинном легкомысленном платье в горошек. Увидев меня, она улыбнулась и помахала рукой.

— Скажи ей, что от Семёна по рекомендации, — произнёс Любомир.

Я молча кивнул и вышел из авто.

— Приветствую, чем обязана? — улыбаясь, сказала женщина.

Её сложно было назвать красивой: мелкие черты лица, веснушки, но умно-настороженный взгляд карих глаз придавал ей какое-то особенное обаяние.

— Я от Семёна, — ответил я. — По рекомендации.

— О, Сеня! Давненько слышно не было! Как у него дела?

— Скажи, что через пару месяцев отпустят, — посоветовал Любомир. — Дело разваливается.

— Да потихоньку, — ответил я, стараясь не глядеть на своего призрачного спутника. — Через пару месяцев отпустить должны. Дело разваливается.

— А-а-а, рада слышать, — кивнула женщина. Из её взгляда пропала настороженность. — Что сегодня брать будете?

— Скажи, кочет нужен. Самый крупный. Золотогривый или тёмный, — сказал дух.

— Кочета бы. Самого крупного, золотогривого или тёмного, — ответил я.

Женщина вздохнула и прицокнула.

— Очень сильно надо? Есть один, хотела его на курятник, едва в возраст вошёл… ох, дороговато выйдет…

— Беру, — ответил я.

— Двести, — сказала женщина и заранее нахмурилась, уперев руки в бока, видимо, ожидая моей негативной реакции.

— Бери, не торгуйся, — посоветовал Любомир.

— По рукам, — ответил я.

Пока женщина, которая, кстати, так и не представилась, ходила за петухом, я отсчитал требуемую сумму. Пришлось отдать почти всё, что мы взяли в магазине.