Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок» - Флэгг Фэнни - Страница 32

• Предыдущая
• 32/66
• Следующая

Дот Уимс

Р. S. Опал ещё раз попросила не кормить её кошку Бутс.

4 августа 1928 г.

С тех пор как Иджи видела Руфь в последний раз, прошло уже два года, но она постоянно наведывалась в Валдосту по средам, когда Фрэнк Беннет приезжал в город, чтобы сходить в парикмахерскую. Обычно Фрэнк садился в кресло к мастеру, а Иджи наблюдала за ним из аптеки Пакеттов через дорогу.

Ох, как же ей хотелось услышать, что он там говорит, ну да ладно, спасибо, хоть поглядеть можно. Он был единственной ниточкой, связывающей её с Руфью, и пока она смотрела на Фрэнка, ей казалось, что Руфь где-то неподалеку.

В ту среду миссис Пакетт, маленькая, хрупкая старушка в очках с черной оправой, занималась своими обычными делами: сновала по аптеке, расставляя товар по местам. Она делала это так старательно, будто от этого зависел мировой порядок. Иджи сидела за стойкой, уставившись в окно, и наблюдала за парикмахерской.

— А этот Фрэнк Беннет, я смотрю, большой любитель поболтать, правда? Славный малый.

Миссис Пакетт стояла спиной к Иджи на нижней ступеньке стремянки, расставляя бутылочки с кремом от веснушек.

— Для кого-то, может, и славный.

Иджи послышались в её голосе странные нотки.

— В каком смысле?

— Я говорю, что кому-то он, может, и кажется славным, вот и все. — Она спустилась с лестницы.

— Но вы так не думаете?

— Какая разница, что я думаю.

— Вы считаете, он не слишком славный, да?

— Разве я сказала, что так считаю? Наверно, все-таки достаточно славный.

Теперь миссис Пакетт возилась у стойки с флаконами пилюль от печени. Иджи встала и подошла к ней.

— Что вы имеете в виду? Вы что-то знаете о нем? Может, он все—таки не такой уж и славный?

— Да нет, он всегда довольно вежливый, — сдержанно сказала старушка, расставляя пузырьки. — Просто я не люблю мужчин, которые бьют своих жен.

У Иджи похолодело в животе.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что сказала.

— Откуда вы знаете?

Миссис Пакетт подравняла тюбики с зубной пастой.

— Оттуда, что мистеру Пакетту приходилось ездить к ним и лечить бедняжку — и не раз, скажу я вам. Фрэнк и синяк ей ставил под глазом, и с лестницы спускал, а однажды сломал ей руку. А сама она преподает в воскресной школе, и я не встречала человека приятней и добрее. — Она принялась за баночки с мазями. — А все пьянство… Из-за него мужчины совсем разум теряют и ведут себя так, как никогда бы не стали на трезвую голову. Вот мы с мистером Пакеттом спиртного сроду в рот не берем…

Но Иджи, не дослушав, выскочила за дверь. Парикмахер припудривал Франку шею душистой пудрой, когда Иджи ворвалась в зал. Ее душил гнев. Она нацелила палец Фрэнку в лицо.

— Слушай ты, трепло бородавчатое, ублюдок кривой! Если ты ещё раз ударишь Руфь, я тебя убью! Слышишь, тварь! Клянусь, я вырву твое поганое сердце! Ты меня понял, задница ты вонючая?

И с этими словами она в бешенстве смахнула все, что стояло на столике у парикмахера. Дюжины бутылочек с шампунями, освежителем и маслом для волос, лосьонами для бритья, коробочки с пудрой — все полетело на пол. Прежде чем кто-либо понял, что произошло, Иджи уже сидела в машине и мчалась прочь из города.

Парикмахер стоял, открыв рот. Все произошло слишком быстро. Он посмотрел на Фрэнка в зеркало и сказал:

— Чокнутый какой-то мальчишка.

Добравшись до лагеря рыбаков «Фургонное колесо», Иджи обо всем рассказала Еве и долго вопила, задыхаясь от гнева, что сейчас поедет обратно и как пить дать прикончит его. Ева спокойно выслушала её.

— Ага, езжай, только неизвестно, кто кого прикончит. В общем, так, дорогуша… Ты не имеешь никакого права вмешиваться в их личные отношения, это тебе не в игрушки играть. Где двое живут, там третьему не место.

Бедная Иджи металась по комнате:

— Ну почему она с ним живет? Она что, ненормальная?

— Не твоего ума дело. Тебе, дорогуша, нужно забыть обо всем этом, и как можно скорее. Она взрослая женщина и поступает так, как считает нужным. Извини, конечно, но ты, милая моя, ещё ребенок, и если этот мужик действительно такой изверг, как ты говоришь, то тебе несдобровать.

— Да плевать я хотела! Я убью этого сукиного сына, обязательно убью, вот увидишь.

Ева налила Иджи второй стакан.

— Никого ты не убьешь и никогда больше туда не поедешь. Обещаешь мне?

Иджи пообещала. Но обе знали, что обещание она не выполнит.

Старое шоссе Монтгомери, Бирмингем, штат Алабама

27 апреля 1986 г.

Сегодня миссис Тредгуд была особенно довольна, потому что на картонной тарелке у неё лежал жареный цыпленок и салат из капусты, моркови и лука, а Эвелин в эту самую минуту спускалась в приемную, чтобы принести ей стакан виноградного сока.

— Ох, благодарю вас, милочка! Эдак вы меня окончательно разбалуете, такие вкусности каждую неделю привозите! Я тут разговаривала с миссис Отис и сказала ей, что Эвелин не могла бы ко мне лучше относиться, будь она даже моей дочерью. Я вам так благодарна — ведь у меня никогда не было дочки. А ваша свекровь любит вкусно поесть?

— Совсем нет. Я принесла ей кусок цыпленка, но она отказалась. Ей и Эду все равно, что есть, лишь бы голодными не остаться. Представляете?

Миссис Тредгуд сказала, что даже представить такого не может.

Эвелин перевела разговор:

— Значит, Руфь уехала из Полустанка и отправилась в Валдосту, чтобы выйти замуж?

— Правильно. Ох, Иджи чуть не померла тогда, такой это был для неё удар.

— Я знаю, вы уже говорили. Я хотела спросить, когда Руфь вернулась в Полустанок?

Эвелин уселась на стуле поудобнее, чтобы есть цыпленка и слушать.

— Ох, милочка, я прекрасно помню тот день, когда пришло письмо. Должно быть, это был двадцать восьмой или двадцать девятый год… Или тридцатый?.. Ладно, не важно. Я была с Сипси на кухне, и тут прибежала мама с письмом в руке. Она распахнула дверь и закричала Большому Джорджу, который чем-то занимался в саду с Джаспером и Артисом: «Джордж, срочно беги разыщи Иджи, ей пришло письмо от Руфи!» Джордж и побежал. Через час Иджи вошла в кухню. Мама в это время лущила горох и, не говоря ни слова, указала ей на лежавшее на столе письмо. Иджи вскрыла конверт, но вот что забавно: это было вовсе не письмо. Это оказалась страница, вырванная из Библии короля Якова[26] — Книга Руфи, 1:16-20.

«Но Руфь сказала: не принуждай меня оставить тебя или не следовать за тобой; ибо куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог — моим Богом».

Иджи стояла и перечитывала эту цитату снова и снова, потом протянула листок маме и спросила:

«Как ты думаешь, что это значит?»

Мама прочла, положила листок на стол и опять взялась за горох.

— Что ж, милая, это означает только то, что здесь сказано. Думаю, завтра ты с братьями и с Большим Джорджем туда поедешь и заберешь эту девочку. Правильно я говорю? Ты ведь знаешь, что места себе не найдешь, пока этого не сделаешь.

И это была правда. Поэтому на следующий день они отправились в Джорджию и привезли её. Я восхищалась Руфью за то, что у неё хватило смелости взять и уйти от мужа. В те времена на такой поступок мог отважиться только настоящий храбрец, не то что в наши дни, милочка. Тогда считалось, что раз уж ты вышла замуж, будь любезна оставаться замужней женщиной до конца дней своих. Но она оказалась куда крепче, чем мы думали. Все носились с Руфью, как с фарфоровой куклой, но знаешь, она во многом оказалась даже сильнее Иджи.

— А Руфь так и не получила развода?

— Ох, не знаю. Я её об этом никогда не спрашивала. Ее мужа мне видеть не довелось, но, говорят, он был писаным красавцем, если не обращать внимания на стеклянный глаз. Руфь говорила мне, что он из хорошей семьи, просто женщины и все, что с ними связано, вызывали у него ненависть. Знаете, в первую ночь после свадьбы он напился и изнасиловал её, хотя она все время умоляла его прекратить.

• Предыдущая
• 32/66
• Следующая