Ревизор: возвращение в СССР 29 (СИ) - Шумилин Артем - Страница 7

Так он и прозанимался всю тренировку с озадаченным видом.

Вернулся домой, а мне сообщили, что звонила Мухина Анна Глебовна с «Красной зари». Затупил ненадолго, пока не вспомнил, что наша обувная фабрика называется «Красная заря».

Никифоровна и Егорыч уже сидели у нас в большой комнате и ждали меня за просмотром телевизора. Попросил у них ещё пятнадцать минут собаку вывести.

Что ж на фабрике уже случилось? — думал я, проходя мимо телефона-автомата. — Звонить сегодня уже поздно, даже, если бы у меня был домашний телефон Мухиной. Ладно, завтра узнаю…

День получился очень длинный, домой вернулся из деревни уже за полночь и лёг сразу спать. Что-то я сам себя загонял сегодня. Хорошо, что молодой и крепкий, в таком возрасте такой режим только на пользу. А где-то после тридцати пяти уже надо пересматривать свою нагрузку в сторону облегчения. В таком возрасте от переработки уже можно и что-нибудь хроническое схлопотать…

С утра во вторник к нам пришёл Загит помогать Ирине Леонидовне с мальчишками. Галия напомнила нам, что у Руслана день рождения и с чувством исполненного долга убежала на работу. Передачку с гостинцами мы ему с водителем Шанцева отправили и стояли с Загитом, решали, надо ли ещё телеграмму поздравительную вдогонку послать?

Решили, что лишним не будет, тем более, что так и не ясно, получил он вчера наши гостинцы или нет? Как по закону подлости, только Загит ушёл отправлять телеграмму на почту, раздался долгий междугородний звонок телефона. Звонил Руслан и благодарил за подарок.

— Такой фурор на нашей улице вчера был, когда к нашему дому машина первого секретаря горкома вечером подъехала! — смеясь, рассказывал Руслан.

— Ну, видишь, какую рекламу мы тебе сделали, — тоже рассмеялся я, представив себе, сколько разных сплетен и слухов теперь по городу пойдёт.

Поздравил его от всех нас, и мы попрощались. А вскоре и Загит вернулся. Расстроился, конечно, что так разминулся с сыном. Рассказал ему, что в Святославле теперь слухи разойдутся, что Руслана горком персонально с днём рождения поздравил. Он усмехнулся.

Закончил вторую часть научной работы и решил сразу отвезти в университет. Заодно зайти в группу работы с письмами, пока девчонки на парах. Надеюсь, Гусев будет на месте и откроет мне кабинет.

Эмма Эдуардовна шепнула мне, что сегодня собирается бюро факультетской партийной организации по моему вопросу.

— У нас все в таком шоке от твоих рекомендаций, — поделилась она.

— Так я же и говорю, что не мне спорить с этими людьми, — согласно кивнул я. — Сказали «Надо», я ответил «Есть!» и пошёл писать заявление в партию.

— Да уж. Выбора у тебя не было… И у нас тоже, — многозначительно улыбнулась она.

Это, как я понял, означало, что мою кандидатуру бюро, в любом случае, одобрит.

Поблагодарил её и направился к Гусеву. Он охотно проводил меня в кабинет с письмами. Шкафов ещё не было. Подоконник весь был заложен пачками писем, перевязанных шпагатом. На рабочих столах лежали горы писем…

— Н-да… Дела, — огляделся я растерянно. — Вот загрузили мы девчонок… А будут они как-то отмечены? Я не знаю… Поощрения какие-то?

— Конечно. Думаешь, чего они все так сюда рвутся? — усмехнулся Гусев. — В моей команде быть очень выгодно.

Он так уверенно и многозначительно на меня взглянул, что я подумал, что он, наверное, девчонкам и с учёбой помогает, и с другими проблемами.

— Ну, тогда ладно, — кивнул я.

Италия. Рим.

Воспользовавшись советом Марии, Тарек решил, что они придут к началу фуршета по одному из приглашений, посмотреть, кто там будет. Если никого полезного и интересного, то они побудут часик и поедут на второй фуршет и до окончания пробудут там.

На фоне мероприятия, организованного мэрией Рима, первый частный фуршет, на который они попали, не изобиловал высокими чинами. Приглашённая публика была скорее из деятелей культуры и спорта, чем из тех, кто делает деньги или определяет политику своих стран. Мария быстро рассказала Тареку обо всех гостях, кого знала. Он познакомился довольно быстро с остальными, определил для себя несколько интересных собеседников, у которых явно были хорошие связи, и в компании Фирдауса и Алонзо провёл в разговорах с ними около часа.

Нуралайн же с Дианой и Марией в это время просто прошлись по кругу, познакомились со всеми, вежливо поулыбавшись и перекинувшись парой слов.

Диана старательно слушала, переспрашивала у Марии и уточняла, кто есть кто. Незнание итальянского языка, конечно, очень мешало. Политиков и военных на этом мероприятии не было и когда Тарек подал сигнал женщинам, что они едут дальше, она ничуть не огорчилась.

Второй фуршет устраивала жена австрийского посла. Вот на нем, в отличие от первого, были и военные, и дипломаты… У Дианы аж глаза разбежались. Так же, как и в прошлый раз, они разделились. Мужчины, быстро познакомившись со всеми, нашли себе круг общения, а Нуралайн с Марией не спеша переходили от одной группы гостей к другой. Диана старательно всем улыбаясь, сделала с ней круг почёта, собрав с десяток визиток. Но когда Нуралайн с Марией пошли по кругу второй раз, Диана предпочла остаться одна, и, сославшись на неважное самочувствие, пристроилась на диване.

Хозяйка вечера сразу заметила одинокую, скучающую гостью, подсела к ней и попробовала заговорить сначала на итальянском, потом на немецком, а затем и на английском. Диане оставалось только вежливо улыбаться и отвечать «I don’t speak Italian, I don’t speak English, I don’t speak German». Она могла сказать только несколько фраз на английском и виновато смотрела на растерявшуюся было женщину. Но та быстро взяла себя в руки, ласково улыбнулась, положила руку Диане на ладонь, что-то сказала по-немецки. Затем остановила проходившего мимо официанта, взяла у него с подноса бокал шампанского, вручила его Диане с улыбкой и пошла к другим гостям. Тут к официанту подошли два офицера, поменяли пустые бокалы на полные и, увидев Диану, уставились на неё. Под их взглядами она автоматически сдвинулась к краю дивана, мало ли, может, они присесть хотят.

Я прямо как Эллочка-людоедка, — чуть не плача, думала она, когда эти два офицера подошли к ней и попытались заговорить на итальянском. Она только горько улыбнулась, разведя руками, и они сели рядом на диван, не обращая больше на неё никакого внимания. После чего перешли на французский, который звучал у них так естественно, что Диана сразу поняла, что это их родной язык.

Они оба уже были изрядно выпившие и начали ожесточенно спорить. Диана не всё поняла. Но речь шла об американцах, итальянской авиабазе Авиано, американских военных самолётах, истребителях, бомбардировщиках, и, совершенно точно, об американском ядерном оружии. Диана не знала перевод некоторых слов, но, всё равно, постаралась их запомнить. Потом можно будет перевести, решила она. Но у нее сложилось впечатление, что один офицер был доволен, если на итальянской авиабазе появится американское ядерное оружие, а другой, почему-то, был против этого. И с чего он против, Франция же является членом НАТО? — искренне удивлялась Диана. Ну ничего, куратор должна разбираться в таких нюансах, авось и ей объяснит на будущее…

Она составила несколько мнемонических конструкций, чтобы не забыть до Москвы, как звучат незнакомые слова. И также запомнила и все сказанное, что поняла. Диана здорово наловчилась запоминать за последние недели. Могла без проблем откладывать в памяти все больше слов, а уж что касается цифр, то за пару минут могла запомнить уже сто незнакомых цифр, и уверенно воспроизвести их на следующий день. Помогли ей беседы и с Пашкой, и со старичком-сидельцем. Если на тебя нет улик, то тебя нечем и прижать. Запишешь такой разговор, что сейчас ведут при ней, на бумагу, и можешь сесть в итальянскую тюрьму надолго, как шпион, если с этой бумажкой поймают. А если у тебя все в голове — ты чист! Это очень стимулировало ее усердно заниматься каждый день мнемотехникой…