Двойник Короля 2 (СИ) - Скабер Артемий - Страница 15

— Да! — мужик начал отряхиваться, создавая вокруг облако пыли. — И это… Дела по тем убийствам тащи. Подозреваемого всё ещё нет?

— Почему же, есть, — служивый расправил плечи. — Вон сидит! — палец уткнулся в мою сторону.

— Понял, — капитан покачнулся, опираясь на влажную от конденсата стену. По камере прокатился запах перегара вперемешку с дорогим табаком. — Его ко мне… На улицу приведите.

В тусклом свете фонаря плащ мужика казался почти чёрным, а тени от решёток превращали его лицо в жуткую маску.

Что-то пискнуло в углу камеры. Крысы? А потом началась борьба. Что же они там такого нашли?

— Простите? — жандарм нервно теребил пуговицу на мундире.

— Воздухом подышать хочу, — капитан схватился за голову театральным жестом. С потолка капнуло, попав ему прямо за шиворот. — Башка совершенно не варит. А тут ещё этот… душок.

Братья переглянулись. В полумраке их одинаковые лица казались вырезанными из слоновой кости. Бледные, с заострившимися от напряжения чертами. Василий нервно барабанил пальцами по колену, а Николай застыл.

— Но как? Он же…

— На ступеньках посижу, потолкуем, — Плащ махнул рукой, едва не задев фонарь. — Наручники оставьте, не сбежит… Минуток через… Ик!.. Десять. И ещё, — его голос вдруг обрёл стальные нотки. — Документы этих уродцев у кого?

— Пошёл ты, легавый! Пьянь подзаборная! Чего тебе нужно от нас? — Василий схватился за решётку.

— Да-да, этих самых идиотов, — капитан усмехнулся, и в его глазах мелькнул холодный расчёт. — Я их ещё в поезде приметил. Отдай мне и помалкивай, что они тут парятся. И дело об аресте прихвати.

Крысы в углу камеры прекратили возню. Шаги капитана и жандарма стихли в коридоре. Василий метался по камере, как тигр в клетке. Его начищенные сапоги оставляли следы на вытоптанной земле. Николай же замер у стены, прислонившись к холодным камням, только желваки ходили на скулах.

— Так вы знакомы? — спросил я, наблюдая, как пляшут тени от света проржавевшего фонаря на их лицах.

— Нет! — Василий резко развернулся.

— Брешешь, — старший даже не шевельнулся, только прищурил глаза. — Я, кажется, узнал этого типа.

— Чего? — младший замер на полушаге.

— В поезде, помнишь? — Николай говорил медленно, словно восстанавливая картину в памяти. — Тот алкаш, который всю неделю квасил. В столице его ещё заносили в вагон, как мешок…

С улицы донеслись крики пьяных гуляк. Жизнь в городе шла своим чередом.

— Думаешь, это он? — Василий побледнел.

— Рожу не помню, — старший оттолкнулся от стены, прошёлся по камере. Почти неслышно, мягко ступает — выучка проглядывала даже здесь. — Только храп проклятый и как ты у него стакан выбил… А он просто посмотрел на тебя. Так посмотрел, что ты потом всю ночь ворочался.

— Бред! Хотя, кажется, это… — младший снова ударил по решётке, железо глухо загудело. — Он хочет нас тут держать из-за этого? — голос парня сорвался. — Да мы разведчики. Его по головке не погладят!

Крысы в углу снова зашуршали. Николай же только качнул головой:

— А ты не видел? Ему плевать.

— Если мы не появимся завтра у ставленника императора, доложат в столицу! — Василий вцепился в свои короткие волосы. — Нас лишат лицензии, и прощай, счастливая жизнь! Сука! — он в сердцах пнул валяющуюся миску. — Чтоб у него печень отказала! Чтоб гадина подавилась своим пойлом!

Николай наблюдал за братом с тем спокойствием, которое приходит только с опытом.

— Молодые люди, — подал голос я.

Пришлось повозиться, чтобы забраться на жёсткие нары. Снаружи донёсся бой часов.

— Как я понимаю, вы должны были отчитаться по приезде. Но решили немного покутить? — спросил у них.

— И что? — Василий развернулся ко мне всем телом, его глаза блеснули огнём. — Тебя-то это как колышет, аристократик?

— Ну, для начала меня подозревают в том, что я убил шестерых аристократов. И отрезал им головы, — улыбнулся, наблюдая, как братья синхронно отшатнулись от решётки.

В камере повисла тишина. Стало слышно, как капает вода где-то в углу. Даже крысы притихли.

— Но я не виновен, — добавил небрежно, стряхивая с рукава несуществующую пылинку. — И планирую отсюда выбраться сегодня-завтра. Возможно, мог бы оказать вам услугу.

— Смешно! — Василий истерически хохотнул. — Тебя в лучшем случае повесят, душегуб! Ты себе-то помочь не можешь.

— Хорошо, — кивнул я, наклонившись на стену. Сырой камень холодил спину через тонкую ткань пиджака и рубахи. — Когда меня выпустят, загляну к вам. Вот только потом мои услуги будут стоить гораздо дороже.

— Иди в задницу! — Василий в бессильной ярости пнул решётку и тут же зашипел от боли. Его щегольские сапоги явно не предназначались для таких упражнений. — Достали! Не город, а помойка!

Николай же замер у противоположной стены, его взгляд стал цепким и внимательным. Меня оценивали. В отличие от импульсивного брата, он явно анализировал ситуацию.

Сквозь зарешёченное окно рядом с потолком пробивался тусклый свет заходящего солнца, окрашивая камеру в багровые тона. В этом освещении близнецы, несмотря на их внешнее сходство, казались разными, как день и ночь. Один — воплощение ярости и злости, второй — само спокойствие и расчёт.

Хотя оба умудрились устроить бардак на балу, попасть сюда. Про разведчиков я совершенно ничего не знаю. Неплохо бы уточнить перед тем, как действовать дальше. Ясно одно: к рудникам попасть я должен раньше них и убедиться, есть там кристаллы или нет.

Жандарм спустился в подвал, звук его шагов гулко отдавался от сырых стен. Ключ в замке моей камеры повернулся с противным скрежетом. Молодой служивый, на форме которого ещё не успели потускнеть пуговицы, склонился к моим ногам, возясь с кандалами.

— Встать! — выпалил он, пытаясь придать дрожащему голосу командные нотки. — К решётке! И следовать моим инструкциям. Или я…

Револьвер в его руке ходил ходуном, пока он пытался направить дуло мне в грудь. Я пожал плечами и выполнил требования. Железо клетки лязгнуло за спиной, и мы двинулись наверх. Я шагал впереди, чувствуя, как ствол упирается между лопаток.

Подвал сменился просторным залом. Десятки жандармов в синей форме сновали туда-сюда, бросая любопытные взгляды. Конвоир потянул меня за плечо, разворачивая налево. И вот в лицо ударил свежий воздух. После затхлости камеры он казался божественным нектаром.

На ступеньках расположился капитан в своём измятом плаще. Рядом дымился стакан с чёрной жидкостью. Судя по запаху, кофе. Мужик по-прежнему весь грязный, словно валялся в канаве, но глаза смотрели цепко и внимательно. На коленях лежала потрёпанная папка, по которой он водил пальцем, щурясь на бумаги.

— Капитан Дрозд! — вытянулся в струнку мой конвоир. — Подозреваемый доставлен!

— Молодец, Максим, — капитан даже не поднял взгляда от документов.

— Роман, — в который раз поправил жандарм, нервно теребя кобуру.

— Ага, как скажешь. Свободен, — Дрозд махнул рукой, стряхивая пепел с папиросы.

У входа напряглись шестеро жандармов, их руки машинально потянулись к кобурам, когда они увидели меня в наручниках. Металл браслетов неприятно холодил запястья, что немного раздражало.

— Садись, — капитан одним глотком допил свой кофе, поморщившись от горечи. — Поговорим чутка.

А почему бы и нет. Устроился рядом на ступеньке. Мой костюм уже всё равно годится только на тряпки.

— Как там тебя? — Дрозд повернулся. Недельная щетина покрывала его осунувшееся лицо, под воспалёнными от недосыпа глазами залегли глубокие тени. Не выпуская дымящуюся папиросу изо рта, он ловко прикурил вторую.

— Магинский Павел Александрович, — представился я. — Уже общался с вашим коллегой.

— Угу, — капитан выпустил колечко дыма. — Вижу. Странно, что тебя не отпустили. Нет, можно, конечно, попытаться надавить на допросе, вдруг расколешься. Но беспределить с земельным аристо… — мужик хмыкнул. — Тут нужно иметь яйца, а лучше пару комплектов и пути отхода.