Хозяйственная помощница для идеала - Свободина Виктория - Страница 9

Брови Семена Петрович удивленно взлетели вверх.

– Как это переводитесь?.. Зачем? Тут же захолустье. А вы такая… городская, модная, умненькая, культурная. Не то что наши местные бабищи. Вам только в центре и работать. Наказали за что?

– Нет, я сама так захотела.

– Ох, зря вы, Марианна Юрьевна. Не горячитесь, сто раз подумайте. А на какую же должность? Неужели заместителя начальника? Поэтому захотели, да? На повышение, пусть и в филиал?

– Нет, Марианна Юрьевна будет моей личной помощницей, – за меня отвечает Громов.

Теперь в глазах Семена Петровича отразилось полнейшее недоумение и жалость. А еще, кажется, сомнение в моих умственных способностях.

– Марианна Юрьевна! Да вы что? Да вы хоть понимаете, к кому переводитесь? Бегите отсюда роняя тапки!

Тут я вижу выражение лица Идеала, его убийственный взгляд на Семена Петровича. Становится так смешно, а смеяться нельзя, поэтому пришлось закашляться, прикрывая рот рукой, и Семена Петровича так жалко, переживает же за меня, и все равно смешно.

– Семен Петрович, – с нажимом обращается к завхозу Громов с такой интонацией, что даже у меня по позвоночнику побежали мурашки. – Вы ведь понимаете, что в дальнейшем вы будете общаться не со мной, а с моей помощницей? Любые бумаги подписывать только через нее?

На лице Семена Петровича отражается активная работа мысли, потом его словно посещает какое-то озарение, взгляд светлеет.

– Ну а с другой стороны, пусть и филиал, а компания та же. И у нас тут хорошо, люди чудесные, коллектив прекрасный. А главное, воздух-то какой! Воздух! Не в этом вашем загазованном городе. Вы вон какая худенькая, а тут откормим. В столовой знаете, как замечательно кормят? Не то что в этих ваших корпоративных ресторанах с фуаграми непонятными.

Семен Петрович, конечно, отжигает. Я же уже не могу больше кашлять. Сейчас под стол свалюсь. Если что, скажу, что голова опять закружилась, и все из-за аварии.

– Да-а… и кашляете-то как надрывно. Вылечим! Тут быстро на нашем воздухе вcе вылечим. Я вам завтра медку со своей пасеки привезу. Знаете какой полезный? Не эти ваши нисуазы, которые непонятно куда сувать надо.

– На самом деле, уже поздно отговаривать или к чему-либо призывать Марианну Юрьевну, – отмечает Демид Алексеевич, отрываясь от экрана компьютера. – Заявление о ее переводе я уже отправил в работу. Семен Петрович, вы свободны.

Завхоз прежде, чем уйти, бросает на меня извиняющийся взгляд. Переживает, думая, что меня подставляет? Забавно, конечно.

За Семеном Петровичем закрывается дверь, и в кабинете становится очень тихо. Идеал на меня не смотрит, погружен в общение с компьютером.

– Демид Алексеевич, я в курсе, что про вас ходит слава строгого руководителя, так что слова Семена Петровича меня нисколько…

– Семену Петровичу, прежде чем вас предупреждать обо мне, стоило бы оглянуться на себя. Меня прислали сюда не в “ссылку”, как, возможно, многие думают, а из-за рекордно низких на тот момент показателей. Мною было выявлено множество нарушений. А этот общительный и добрый с виду завхоз хорошо так подворовывал. При этом, заметьте, до сих пор тут работает. И будет работать, пока не покроет всю сумму штрафа.

– Надо же, – изумленно произношу я.

– Вас удивляет, что хороший с виду человек оказывается не совсем таким, каким кажется?

Отрицательно качаю головой, тут я уже больше ничему не удивляюсь. Перед глазами горит пример уже бывшего жениха.

– Нисколько.

– У всех людей есть свои слабости. Теперь давайте все же обсудим ваши должностные…

Разговор опять прервался на самой интригующей для меня части. Идеалу позвонили. Громов придвинул к себе телефон, взглянул и усмехнулся.

– Ваш начальник звонит. Бывший.

– Почему он вам звонит? – насторожилась.

– Может быть, получил уведомление о вашем переводе. Возмущен. Как там еще обычно реагируют бывшие?

Хмыкнула.

– Почему тогда мне не звонит?

– Возможно, хочет договориться. Но не с вами. А так сейчас узнаем.

Громов отвечает на вызов, сразу включая громкую связь.

– Доброе утро, Олег Дмитриевич.

– Здравствуйте. Демид Алексеевич, это что за новости? Почему я узнаю последним, что моя сотрудница переводится?

– Так бывает, Олег Дмитриевич.

– Я вообще не понимаю, что это за резкий тайный переход такой. В чем причина?

– Насколько мне известно, Марианна Юрьевна решила переехать куда-то в область, как раз рядом с филиалом.

– Что за бред. Про переезд никогда не слышал. Если бы еще в декрет ушла, я бы понял, все-таки замуж скоро выходит, – в момент, когда Олег Дмитриевич это говорит, Громов кидает на меня удивленный взгляд. – А вообще… я тебе ее брать не советую. Как работник она так себе, да и вообще стерва еще та. Намаешься с ней.

Вот тут уже у меня от удивления рот открылся. Нормально, да? Я уже хотела высказаться, но Идеал меня опередил.

– Если такая плохая работница, то вы наоборот радоваться должны, что она уходит.

– Да я бы радовался… но работать-то кому?

– У Марианны Юрьевны хорошая должность. Повысите кого-то из тех, кто на должности скромнее, а на скромную и не такую ответственную должность, где не требуются специальные знания о компании, кадровый отдел кого-нибудь с улицы быстро найдет.

– Пф-ф, да никто на ее должность не захочет, если только с доплатой.

– Что так?

– Да обязанностей полно. А кто еще будет так работать за обещание повышения? Но там уже родственника нашли на ту должность, на которую она метит. Может, узнала? Но дак все равно же в декрет скоро уйдет, зачем ей это повышение? В общем так, откажи ей, а там сочтемся, я в долгу не останусь.

– Вот же козлина, – произношу я вслух. День ото дня все больше разочаровываюсь в мужчинах, да и вообще в людях. Кошки лучше.

– Марианна?! – нервно воскликнул Олег Дмитриевич.

– Да, она сейчас в моем кабинете, и вы на громкой связи, – подтвердил Демид Алексеевич. Щурится так довольно. Все-таки Громов любит людям нервы мотать.

– Мара, я про плохую работницу говорил, только чтобы ты не ушла. А насчет повышения, ну да, не получится. Сын Вячеслава Аркадьевича скора с учебы из-за границы приедет, сама понимаешь, надо будет куда-то устраивать, не простым же работником. Была бы ты чьей-нибудь любовницей, чтобы тебя продвигали, тогда да. Желающих-то сколько было… кхм. Ну, хочешь я тебе зарплату повышу? На десять тысяч! Плюс премия бонусная в этом году.

Криво усмехаюсь. Чувствую себя такой дурой. В очередной раз думаю вот о чем. Может, раз ко мне так относятся, проблема не в окружающих, а во мне? Или вообще так правильно, одна я чего-то не понимаю?

– Олег Дмитриевич, я к вам не вернусь, даже если Демид Алексеевич к себе не возьмет. Лучше уволюсь.

– Ну и зря, сама же потом жалеть будешь и проситься из этого захолустья. А я не возьму!

– Угу.

– Олег Дмитриевич, – вступает в разговор Громов, – если вы все вопросы выяснили, то давайте попрощаемся.

Бывший начальник прощаться не стал, резко сбросил вызов. Я вообще спокойна. Переживать, возмущаться и плакать уже устала, мозг просто подмечает еще один неприятный факт. Берет на счетчик, но не реагирует.

Идеал внимательно посмотрел на меня, не знаю, что подумал, но спросил вот что:

– В декрет собираетесь?

Отрицательно покачала головой.

– Возможно, у вашего жениха другие планы на ваш декрет?

– У меня нет жениха. У Олега Дмитриевича устаревшие сведения.

Громов кивнул, но скорее каким-то своим мыслям.

– Хорошо. Тогда завтра утром к началу рабочего дня вам нужно быть в центре, вас там будет ждать машина, чтобы вы перевезли все, что вам нужно. Завтра же понемногу начнете входить в курс дел. А так на сегодня все. Думаю, вам нужно отдохнуть и восстановиться после аварии. Я сейчас вызову вам такси, оно отвезет вас куда скажете. Такси за мой счет, раз уж я повредил ваш транспорт.

– Но мы же не закончили разговор. Вы хотели рассказать про условия работы с вами.