Измена. Я ее не брошу (СИ) - Лэнг Лили - Страница 7

В тот вечер я вправду напился с Ренатом вместе. Именно он сообщил, что на их паспорта и на мои деньги с её пластиковой карточки были куплены билеты в Египет. Я был зол, прокручивал в голове, почему не замечал их интереса друг к другу. Да, Ника частенько брала машину, и Егор возил её по делам. И общались они вполне по-дружески. Но оба держали дистанцию. Не могла она настолько искусно врать мне.

Хотя теперь я вообще ничего не понимаю. Либо Ника специально устроила такую махинацию, а сама спряталась где-то, возможно, у своих подруг, нужно их ещё раз навестить и сильнее надавить. Но как она уговорила Егора пойти против меня? Он ведь знает, что убью его, как только найду.

— … Я пыталась тебя остановить, но ты, когда пьяный, вообще не соображаешь ничего, — тем временем жена истерично продолжает выговаривать.

— Хочешь выставить меня ещё и насильником? — мрачно перебиваю, прогоняя непрошенные воспоминания.

— Нет, конечно нет. Но это не та ночь, что доставила мне удовольствия. Ты мстил своей шлюхе с женой.

— Ещё раз назовёшь её шлюхой — вылетишь прямо через эту форточку, — согнувшись, достаю бумагу из урны и смотрю на результаты анализов и генетический тест. В графе отцовство стоит моя фамилия и инициалы. — Откуда у тебя мой генетический материал? Я вроде кровь не сдавал.

— Кровь не обязательна, можно взять волос или слюну. Я не хотела говорить, пока не буду полностью уверена, и отправила твою зубную щётку в клинику в Москву. Ответ пришёл сегодня. Если тебе не нужен этот ребенок. Можно сделать аборт, одна растить я его не собираюсь.

— Нет! — рявкаю, развернувшись. — Ты выносишь этого ребенка! Мы сходим заново сдадим этот тест.

— Анонимно! — вставляет Динара. Непонимающе выгибаю бровь. Что это за условие такое? Жена цыкает, скрещивает руки на груди. — Ты меня ещё раз унизить хочешь? Мы приедем в клинику сдавать генетический тест, а завтра во всех газетах будут писать о том, что ты жене не доверяешь и заставляешь её проверяться!

— Ты переоцениваешь собственную значимость. Никто о нас давно не пишет ничего. Но раз ты так хочешь, пусть будет анонимно. Вызовем передвижную лабораторию на дом.

— Хорошо, — выплёвывает ядовито, — И ты сегодня пойдёшь к моим родителям, Дамир. Я не буду одна принимать поздравления! Мне этот ребенок вообще не нужен!

— Ты опускаешься до шантажа, как и твой папаша. Яблоко от яблони недалеко упало, — усмехаюсь цинично, — Встретимся там, иди уже.

Оставшись совершенно один, двигаю ближе ноутбук и вместо того, чтобы занять себя работой, открываю браузер с сохранённой вкладкой с социальной сетью. Смотрю на фотографию улыбающейся Ники. И мысленно перемещаюсь в прошлое:

— Знаешь, это очень странно, что в 2024 году у кого-то нет никаких аккаунтов в социальных сетях. Даже в одноклассниках, — ворчит беззлобно Ника, прижавшись к боку и листая свой телефон. — И очень подозрительно. Крис говорит, если мужчина скрывает свою жизнь — это первый звоночек.

— Ты же уже прочла все новости обо мне, — посмеиваюсь, наблюдая из-под опущенных ресниц.

— Угу, — фыркает, закатив глаза, — особенно понравилась статья «Восемь известных любовниц Асланова». Когда ты успеваешь работать вообще?

— Не работаю, скачу по любовницам, — хмыкаю и, подтянув её, на себя сажаю. Ника вскрикивает, роняет телефон и за плечи цепляется.

— Я ещё не дочитала статью, там тебя два раза поженили и три раза развели, — улыбается, разглаживает морщинку между бровями и короткими ногтями в щетину зарывается.

— Хватит заниматься ерундой, малыш. Сейчас я с тобой, остальные не интересуют, — прикусываю подбородок, к себе притягивая. — Лучше скажи, ты подумала о моём предложении?

— Съехаться? — шепчет, облизывая губы и очаровательно краснея, — Да… Нет… Всё слишком быстро, Дам. Мы встречаемся только месяц.

— Мне не нравится, что ты после работы добираешься в этот неблагополучный район. Давай хотя бы сниму тебе квартиру где-нибудь в нормальном ЖК с охраняемой территорией.

— Нет, — хмурится и упирается ладонями в грудь. — Дай мне ещё время подумать, ладно?

— Ладно, подумай, посоветуйся с подругами. Если им для оценки моей порядочности нужны социальные сети, создай, — сдаюсь я и протягиваю свой телефон.

— Нет, будь моим загадочным мужчиной мечты, — искренне хихикает Ника. За шею обнимает, в волосы на затылке зарываясь.

Меня от её близости и ласки кроет, как молодого юнца. Нетерпеливо тянусь, чтобы смять сочные губы, выпить тихий сладкий всхлип. И услышать заветный, чувственный, чуть с придыханием стон: «Дам…»

Всплывающее уведомление сбивает всё возбуждение от прошлых воспоминаний. Чертыхнувшись, фокусирую взгляд на экран.

«Вероника Ярова опубликовала новую запись».

Два месяца молчания, и в тот же день, когда я нашёл зацепку, она объявилась. Медлю, не знаю, чего жду. И не знаю, что хочу увидеть?

Моя злость так и не выветрилась, хоть желание найти девчонку грызло изнутри. Найти и в глаза её зеленые взглянуть. Ответы получить и заставить ответить за предательство.

Кручу скроллом вниз и сжимаю кулаки до побелевших костяшек. Челюсть сжимаю так, что зубы скрипят. На фотографии моя девочка доверчиво жмётся и сладко спит на чужом плече. Мужика не видно, похоже, он снимал.

Ноутбук летит в стену. Вслед за ним остальная канцелярия. Звоню ребятам, что до сих пор в Египте ищут следы парочки, и отменяю поиски. Нет их там, эта хитрая бестия всё продумала. И авария, скорее всего, липовая, чтобы следы запутать.

На глаза попадаются смятые документы, что принесла Динара. Вновь беру их в руки. Верчу снимок УЗИ, прикрепленный в уголке теста. Не верю, что этот человечек — моё творение. Не верю, что жена от меня беременна. Но… дьявол! этот снимок переворачивает душу наизнанку и даёт мне маленькую надежду обрести что-то своё, родное, не навязанное. Семью. Настоящую.

— С кем ты дрался на этот раз? — насмешливо спрашивает Ренат, заходя без стука и осматривая разбросанную технику.

— С самим собой, — буркнув, убираю документы в сторону и поднимаюсь. Перевожу взгляд на стоящего за спиной друга мужика. Местного сторожа моего двора. — Добрый вечер, Матвей.

— Здравствуйте, Дамир Маратович, — не поднимает головы старик. — Я… я не знал ничего о ней.

— Не трясись, расскажи всё, что знаешь, опиши водителя и всё, что помнишь, и пойдёшь домой.

— Я жить хочу, Дамир Маратович!

— Не тех ты людей боишься, — хмыкаю, нависая. — Расскажешь всё, денег получишь и живым домой вернешься. Откажешься — прям тут тебя порешаю и в ковер закатаю. Давно в Петербурге трупов не находили.

Старик быстро сдаётся. Вздыхает тяжко и, сев в кресло, начинает свой рассказ. Ника с чемоданом выбежала на дорогу, он помочь ей хотел, но девушка отмахнулась, заявив, что её ждут.

— Он её точно убил, на скорости гнал. От такого удара не выживают, — тараторит Матвей, вытирая платком вспотевший лоб.

Переглядываюсь с другом. Не сходятся показания. Этот говорит, что удар сильный был, а скорая до больницы не довезла. Значит, вмешался кто-то? Тот водила? Решил скрыть аварию до конца?

— Марку и номер машины запомнил?

— Да, чёрный гелендваген, — кивает активно мужик, жмурится и вспоминает частичный номер. — Он из ваших был. Ну, азер или татарин, я плохо в них разбираюсь. Не русский, в общем.

Рассказав всё, Матвей получает вознаграждение и уходит, оставляя нас с Ренатом наедине. Мой друг уверенно идёт к бару, разливает по стаканам виски и, вернувшись, протягивает один мне.

— Расскажешь, что приключилось с ноутом и канцелярией? — буднично спрашивает, занимая свободное кресло.

— Не пережил мою злость, — буркнув, глотаю залпом алкоголь и морщусь. Вообще редко пью, так как плохо переношу крепкие напитки и буйным становлюсь. Но сейчас мне просто необходим допинг, чтобы пережить семейное торжество и не сорваться ни на ком.