Поцелуй любви для зануды (СИ) - Мун Лесана - Страница 5

На одном из фонарей загорается яркий синий цвет, и все пешеходы начинают идти. Стараясь не отставать, пристраиваюсь к компании из четырех девушек, посматривая на дорогу и так называемый транспорт. А тут есть на что посмотреть. Кареты, запряженные чем-то вроде лошадей, только с крыльями и странно изогнутыми спинами. Всадники, верхом на драконах, или змеях. Ведьма в огромной конусообразной шляпе, оседлавшая метлу. Всех рассмотреть я не успеваю, а останавливаться и глазеть считаю неприличным, да к тому же опасным, мало ли как отреагируют местные жители на мой навязчивый интерес.

Девушки, с которыми я перехожу дорогу, на тротуаре разделяются. Две из них идут направо, а две — прямо, к тому же зданию, что и я.

— Как же надоела эта учеба. Быстрее бы каникулы, — говорит одна из барышень, хорошенькая блондинка.

— Ой, не говори. Жуть какая-то просто. Особенно с тех пор, как у нас появился этот новый декан. Вообще жизни не дает, — поддакивает ее подруга, пухленькая рыжуша.

— Ага. Но какой же он красииивый, — мечтательно произносит блондинка.

— Да толку от той красоты, если вредный такой.

— Ничего ты, глупая не понимаешь. Настоящий мужчина такой и должен быть, чтобы к нему не липли всякие… студентки.

— Ага, не липли. Именно поэтому мы с тобой и идем на ночь глядя в библиотеку? — с ехидцей переспрашивает рыжуля.

— Я не знаю, зачем ТЫ идешь, а Я — исключительно ради хороших оценок! — задрав нос, отвечает блондинка, и обе девушки, открыв огромную дверь, заходят внутрь здания.

Я же на минутку останавливаюсь, осматриваясь вокруг. Ага, значит, это здание — библиотека! Отлично! Книги я люблю, будем считать это хорошим знаком. Теперь нужно зайти внутрь и, глядишь, потом — что-нибудь придумаю. Помещение большое, может, смогу тут где-то спрятаться и переночевать, а утром уже решу, что делать дальше. Тут наверняка, много студентов ходит. Вдруг, и мой суженный найдется. Окручу, влюблю, поцелуемся — и дело в шляпе!

Вполне довольная собой и дальнейшим планом действий, подхожу поближе к двери, но за ручку взяться не успеваю, вылупив глаза на свое отражение в зеркальной поверхности. О, нет! Не может этого быть! Только не это! Нет! НЕТ! НЕЕЕЕТ!!

Чувствуя, как земля уходит из-под ног, подхожу ближе к зеркальной поверхности двери, рискуя получить в лоб, если кто-то будет выходить. Что это? Кто это? Боженька, пожалуйста, сделай так, чтобы ЭТО была не я!

Неказистую, худую фигуру в уродливом платье показывает мне отражающая поверхность. Ни груди, ни бедер — ничего. Но это еще не все! По бокам моей какой-то очень круглой головы уныло висят две темные косы! Бледное лицо с маленьким ртом, ужасная кожа и очки! Все то, что я надела, как маскарад на собеседование, не только осталось со мной, но даже стало частью меня нынешней. Теперь этот ужас не снимешь, когда надоест, чтобы снова стать секси-блондой!

— А! АААААААААААаааааааааа, — ору на одной высокой ноте, не в силах остановиться.

К счастью, находится «добрый человек», который затыкает меня вполне действенно: приложив по лбу ручкой двери и почти уронив на мраморный пол.

— ААААоооооо! — ору я, принудительно, но качественно расширяя диапазон издаваемых звуков, прижав руку ко лбу, где начинает расти огромная гематома.

Не известно, сколько бы я еще так кричала, но тут те самые крепкие руки, которые не дали мне упасть на пол, сильно и с явным раздражением встряхивают меня, оторвав от земли. Рот мой в этот момент открыт, по вполне понятной причине, а потому, словно мне мало было страшной внешности, огромной шишки в виде рога единорога на лбу, я еще и с громким лязганьем смыкаю зубы… на собственном языке! Боже мой! Кто-нибудь! Просто убейте меня! Зачем же так извращённо издеваться?!!

Но мужик таки добился своего! Теперь я уже не кричу, а просто мычу, прижимая ладонь ко рту и брызжа слезами из-под линз очков.

— Боги сегодня явно надо мной издеваются! — раздраженно рычит мучитель, хватая мое тощее тельце на руки и занося в библиотеку.

Над НИМ издеваются??!!

Несколько шагов и он буквально сбрасывает меня на какой-то диванчик. Барахтаюсь на широком и скользком кожаном сидении, пытаясь принять достойную смерти позу, но почему-то получается что-то странное: то а-ля морская звезда, то выкинутая на берег медуза.

— Может, уже перестанешь барахтаться, и нормально усядешься? — спрашивает меня мучитель.

— Я пытаюсь!!! — зло отвечаю, чувствуя, во рту вкус крови от прокушенного языка.

И тут мужчина делает быстрый и неожиданный рывок ко мне. Я вздрагиваю, но не успеваю ничего сделать, когда он присаживается передо мной и протягивает в своей руке… белоснежный носовой платок.

— Вытри. У тебя кровь на губах.

Теперь наши глаза на одном уровне, и я очень близко вижу его лицо. Тонкие, правильные черты. Волевой подбородок с легкой ямочкой, твердая линия губ и карие, с каким-то странным огоньком, глаза. Он так же внимательно рассматривает меня, как я его.

— У тебя стекло в очках немного треснуло, — говорит мужчина, снимая их с меня, даже не спросив разрешения.

Я уже открываю рот, чтобы промычать ругательства, но внезапно замолкаю, оглушенная еще одной неприятной новостью: я реально мало что вижу без очков. Очередной сюрприииз от этого самого приятного из всех возможных миров!

У меня всегда было сто процентное зрение! Всегда! До сегодняшнего вечера! Получается, что очки на мне в этот раз тоже не ради изюминки. Похоже, у меня сейчас будет инфаркт!

— Не вздумай падать в обморок! — раздается надо мной голос мучителя.

— А то что? Потрясете меня за шкирку еще раз? Чтобы не только язык пострадал, но и голова отвалилась?

Не ожидая подобного ответа, мужчина удивленно смотрит на меня своими странными глазами, как на незнакомое науке насекомое. Был бы у него монокль, наверняка бы приставил его к глазу, хам трамвайный! Но, что самое удивительное, он отлично понял, что я сказала, хотя моя фраза, из-за все еще кровоточащего и слегка распухшего языка, звучала примерно так:

— А фо фо? Пофясефе меня са скийку есе ас? Собы не ока язых постядал, но и гаява отваиясь?

Дефекты дикции во всей красе! Мечта логопеда! Кажется, я сейчас начну смеяться, или плакать. А, может, оба варианта одновременно.

— Следи за тем, что и кому говоришь, малолетка, — негромко, но вполне угрожающе говорит мужчина. — Так можно напроситься на большие неприятности.

— Да, что вы говорите (Аа фо фы говоие), — отвечаю ему, гордо поднимая лицо и демонстрируя огромную шишку, придавшую новую, более экзотическую форму, моей прежде круглой черепушке, и окровавленные губы.

Мучитель какое-то время пучит на меня глазищи, явно впечатленный размахом повреждений, а затем подает мне еще один белоснежный платок. Надо же, какой чистоплюй! С удовольствием принимают и этот, чтобы испачкать, пытаясь оттереть губы.

— А, воды нет? (А фоы неф?), — спрашиваю у мучителя.

— Сейчас дам, — отвечает кратко и отходит к дальней стене.

Пока мужик не мельтешит перед глазами, осматриваю помещение, куда он меня приволок. Ну…, решеток нет, наручников и кляпов тоже. Уже хорошо. Похоже на какой-то кабинет. Чуть дальше располагается огромный дубовый стол, с несколькими внушительными стопками бумаг, сложенными аккуратно, словно под линейку. Кожаное кресло шоколадного цвета. Полу засохшее деревце в кадке возле окна со шторами из какой-то плотной, тяжелой на вид ткани. Запах корицы, сливы и еще чего-то вкусного. Явно мужской кабинет. Это мучитель тут управляет? Тогда мне не повезло: теперь я точно не смогу спрятаться где-нибудь в дальних секциях, среди полок с забытыми книгами.

Пока я осматриваюсь вокруг, насколько хватает моего зрения, как оказывается, у меня дальнозоркость, открывается дверь и заходит еще один мужчина. Опачки! Если мучитель — блондин спортивного телосложения, с короткой стрижкой, одетый в явно тесноватый ему в бицепсах пиджак и что-то типа черных джинсов. То вошедший — интеллигентного вида брюнет, стройный, в элегантном костюме-тройке и очках с тонкой, прямоугольной оправой. В руке он держит несколько листов бумаги, ощущение, что не знает, куда их приткнуть.