Рейн и Рийна - Пукк Холгер-Феликс Янович - Страница 22

— Нет, — Рейн качает головой. — Я в чужих вещах не роюсь.

— О-о, добродетель, добродетель, отпусти меня! — Бизнес закатывает глаза.

— Там было три кирпича и разное тряпье! — с хохотом объясняет Ильмар.

— А-а… — до Рейна доходит, что все это — с самого начала и до конца — была проверка. И, не зная, как отнестись к этому, он умолкает озадаченно.

А Бизнеса явно гложет зависть или какая-то тайная ненависть к новому парню. Он снова заводится:

— Что толку-то с головы этой… Как до серьезного дела дойдет, так, небось, полные штаны наложит, и след потянется по сырой траве…

Лори прыскает. Давненько Торгаш не выдавал ничего такого остроумного. Стоит польстить ему смехом. Он на лесть падок…

В мгновение ока Рейн вскакивает с кресла и подносит кулак к самому носу Торгаша. Назревает драка, но Длинный, повысив голос, пресекает ее и выставляет Бизнеса и Лори за дверь. Затем снова усаживается рядом с Рейном и прежним деловитым тоном продолжает прерванный разговор:

— Значит, ты придешь… и укажешь нам окна…

— Чертов Торгаш! — со злой обидой роняет Рейн.

Ильмар приподнимает голову, словно почуяв что-то. Приподнимает голову и, не сводя глаз с Рейна, говорит:

— Торгаш, конечно, скандалист известный… Не сердись! А с другой стороны, откуда ему знать, что ты за человек! По-своему он вполне прав.

— Прав! Он прав! Это за ним след тянется… — выпаливает Рейн. Оскорбительное замечание Бизнеса, насмешливый хохот Лори, дурацкое испытание с сумкой…

Всего этого вполне достаточно, чтобы уязвить самолюбие.

— Ну ладно… Так ты придешь? — еще раз спрашивает Ильмар.

— Приду… приду… О чем речь! Всякие еще будут тут плевать тебе в рожу… — вырывается у Рейна.

— Заметано! — Ильмар протягивает руку, Рейн отвечает пожатием. Длинный командует: — Встречаемся завтра вечером в одиннадцать на углу, как всегда.

Неожиданно он хватает Рейна за грудки, поднимается сам и Рейна заставляет встать.

— Ты обещал и держи язык за зубами! Если что, из-под земли достанем и отбивную из тебя сделаем! — угрожающе произносит он, не сводя глаз с Рейна и словно внушая ему своим пристальным взглядом полное послушание. Но тут же смягчается:

— Целое состояние отхватишь. И риска никакого.

— Да что я с этими деньгами… Откуда они вдруг у меня… — лепечет Рейн. Обида развеялась, но голова после шампанского соображает плохо, и он не в состоянии проанализировать происшедшее. Только какое-то смутное чувство вины владеет им.

— Откуда деньги… — повторяет Ильмар и со смехом предлагает:

— Скажешь, что в спортлото выиграл! Ты же этих билетов целую кучу купил. После того, как пропустил стаканчик коктейля!

— Ты откуда знаешь? — удивляется Рейн.

Длинный смеется самодовольно:

— Я много чего знаю…

Снова распахивается дверь, и в гостиную вваливаются шумные гости, которым надоело веселиться без хозяина. Они подхватывают Ильмара с Рейном, и те не сопротивляются. К чему? Они уже все обговорили, обо всем условились.

В комнате Ильмара Рейн первым делом находит Рийну, ее не было в числе ворвавшихся в гостиную.

Она сидит, устало сложив руки на коленях, приклонившись головой к радиоприемнику. Радио играет совсем тихо. Кто-то поет о счастье, о любви. Рийна, закрыв глаза, всей душой переживает сентиментальную песенку, мечтает о том, чтобы и у нее было так.

Рейн садится рядом с Рийной на тахту.

Толстый врубает магнитофон на всю катушку, так что полностью заглушает тихую тоскующую мелодию.

Зажав уши, Рийна откидывается на тахту, тело ее содрогается от рыданий.

«На последнем классном часе мы обсуждали всевозможные экономические проблемы. Как в масштабах страны, так и в масштабах своей семьи. Мы говорили о планировании доходов и расходов, об экономии, экономическом стимулировании, премировании, фонде заработной платы… Десятиклассникам пора уже разбираться в таких вопросах.

Я привела ребятам в пример Рейна, который, похоже, ни одного рубля не тратит не подумав. Я уверена, что Рейн вел бы себя точно так же, если б у него водились деньги… Рейн привык считать каждую копейку, и бережливость для него совершенно нормальное отношение…» (Из выступления классной руководительницы на педсовете.)

Больница — огромное здание с большими флигелями. Вдоль задней стены больницы разбит газон, растут деревья, кусты, здесь устроены клумбы и проложены дорожки, стоят скамейки. Больные, идущие на поправку, гуляют здесь, разминая ноги, ослабевшие от долгого лежания на больничной койке.

Сейчас полночь. Больные спят, свет почти во всех окнах давно погас. Темно и в окнах полуподвала, где расположены процедурные и аптека. Светлой вертикальной полосой светятся окна двух лестничных клеток. Освещены и три окна первого этажа. Там сидят двое в белых халатах — дежурная медсестра и дежурный врач, занятые неторопливой беседой.

На улице, в темном парке, в тени деревьев и кустов стоят Длинный, Толстый. Торгаш и Рейн.

Рейн указывает на флигель, еле-еле освещенный фонарем. Жесты его скупы. Он поднимает растопыренную пятерню — пятое окно с краю.

Длинный зажигает фонарик, направляет его на спрятанный под полой листок бумаги, на нем начеркан какой-то план: коридор, двери по обе стороны, лестница. Одна из комнат нарисована более детально. Прямоугольниками, скорее всего, обозначены стол, стулья, шкафы у стены. На левой половине шкафа нарисована большая буква «А».

Рейн проводит пальцем по плану, шепчет что-то, уточняет, объясняет. Трое остальных внимательно слушают его. Все четверо стоят бок о бок, заслоняя освещенный листок от случайных любопытных глаз.

Толстый распахивает куртку. Свет фонарика выхватывает солидную связку ключей, прицепленную к специальной петле. За пазухой у него полно еще всяких кармашков, петелек. Из них торчат всевозможные рабочие инструменты или отмычки. Настоящий ходячий склад, а не человек.

Много лет назад маленький толстый пятиклашка нашел в подвале у бабушки связку ключей. Один ключ был большой, тяжеленный — от амбара, сказала бабушка, другой, малюсенький, отпирал и запирал бабушкину шкатулку с украшениями. Ключи были интересные, и мальчик открыл для себя новый мир, пусть и крохотный. Так было положено начало любопытной коллекции. Большие, маленькие, старинные, современные — любые ключи интересовали его. В седьмом классе у него было уже сто с лишним ключей. И тогда в один роковой день закралась к нему мысль: у меня столько всяких разных ключей, а ведь ключом можно отпереть дверь! Какой-нибудь ключ куда-нибудь да подойдет! А за дверьми, за чужими дверьми, сколько интересного может быть!

С этого все и началось.

За дверьми интересного оказалось много, и руки чесались прихватить кое-что с собой.

Теперь, спустя годы, Толстый может предложить своим приятелям и ключ, и отмычку, и ломик. Все эти орудия по большей части сделаны его собственными руками, он любит мастерить. Дома, в подвале, у него есть всевозможные напильники и пилы, тисочки и паяльники… Он запросто смастерит тебе подсвечник, браслет, отмычку, кастет, финку или украшение на шею — у него золотые руки. Но в душе он искатель приключений. И время от времени это заставляет его бросать все свои поделки и, махнув рукой на работу, он пускается в путь, не в плацкартном вагоне, само собой, и не с туристской путевкой в кармане. Нет. Толстый путешествует в тамбурах и товарных вагонах, на третьей полке, на платформах… Он спит где придется, ест что попадется, он мошенничает, ворует и спекулирует… Удовлетворив свою страсть к приключениям, он благополучно возвращается домой и снова долго хранит верность Длинному и временным работам. По-своему предан он и бабушке, у которой живет: достает топливо, красит полы, чинит утюг и грелку…

Сейчас же временно верный Толстый вместе с Торгашом отправляются на дело. У обоих через плечо пустые рюкзаки, а у Бизнеса еще болтается на боку поместительный карман.