Инферно: Марионетки (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 37

Что же ему оставалось? Исключительно пережить эту битву, после чего вернуться и рассказать, предупредить повелителей из Замков-над-Облаками, чтобы в следующий раз те не были столь опрометчивы, чтобы использовали куда более серьёзные силы. Например, Очищающий Поход, к месту и особенно не к месту используемый в Империи Света. Или Привнесение Блага, используемое Верховными синапсами Единения, которым этот самый Хельги тоже успел навредить, разрушая часть их планов в этом уголке мира.

Потом рассказать подробно, а как только схлынет явная опасность — воспользоваться связным артефактом. Да, он так себе маг, но несколько осушаемых один за другим фиалов позволят кратко сказать, что происходит, что этот их наёмник потерпел поражение и надежда есть только на второго, на орка. Орка, но чем-то схожего с этим демоном, ведь оба они прибыли из-за Грани Миров. Но пока…

Амазат-нойон, руководствуясь пожеланиями хана, перестраивал войско, ряды которого были проломлены демоническими призывами, таким образом, чтобы прикрыться «чёрной ветвью», которой недавно в изобилии были подмешаны дурманные травы в их питьё. Расставлял так, чтобы они послужили заслоном. Они и те простые кочевники, у кого не осталось лошадей, или же были утомлены сверх любой меры и просто не смогли бы поспевать за сбережёнными скакунами хана с ближниками, катафрактов, мобедов с хирбадами и части нукеров. Остальные… В степи много! Эта излюбленная поговорка ханов Каганата показывала, как они ценят даже тех, кто бьётся за них с оружием в руках.

Рёв пламени, рокот земли, сгущающаяся Тьма и всеизменчивые переливы с искажениями Хаоса — маги Хельги Провозвестника взялись за дело со всей серьёзностью. И вот уже некоторые табунщики и конные — а то уже и не конные — стрелки бежали в сторону, стремясь кто-то просто ускользнуть во что бы то ни стало, а кто-то сдаться, для чего размахивали кусками материи, далеко не всегда белой.

Войска Хельги по размахивающим тряпками не стреляли. Да и до уносящихся в стороны простых табунщиков было дело разве что десяткам бесов, которые, сосредоточенно галдя, преследовали эту совсем лёгкую для себя добычу, затыкивали ударами трезубцев, после чего ожидали новых жертв. Добиватели! Сейчас их использовали уже не как воров маны и юркие, перемещающиеся с одной позиции на другую группы, а именно как вырезателей поддавшихся панике, но не сообразивших, что нужно сдаваться в плен.

Зато основные войска Провозвестника доламывали заслон. Тот самый, из «чёрной» ветви, составные части которого однозначно не хотели быть таковыми, не желали умирать за Бахмут-аль-Баграма, больше всего на свете мечтали сдаться, однако… Инферно никогда и никого не прощает. За нескольких сожранных неграми демонов, за их привычки есть разумных и встраивание каннибализма в свою культуру платить должны были все. Погонщики нескольких оставшихся слонов и впавшие в боевое безумие амоки,прикрывающиеся своими «белыми зомби» хунганы и скрывающие лица за страшными масками погонщики рабов, просто негритянская пехота, вооружённая кто дубинами, кто грубым копьём с чаще всего костяным либо каменным наконечником, защищённая плетёным щитом. Платить сегодня должны были все. И они платили. Демоны и тёмные храмовники вырезали как держащих в руках оружие, так и бросивших его; как стоящих на месте. так и уносящихся в каком угодно направлении.

Была у войска Бахмут-аль-Баграма «чёрная» ветвь. Теперь же её становилось всё меньше, а скоро не останется никого. И число луу в воздухе всё сокращалось, но они хотя бы притормаживали обладающую способностью к полёту часть войска Хельги, давая хану с оставшейся элитой уходить. Никакого помоста на спине слона, Бахмут-аль-Баграм хлестал плетью уже второго коня, стремясь выжать из избиваемого животного, взбодрённого к тому же алхимией и магией, ещё немного сил. Впрочем, заводных коней для хана хватало. И не только для него. Он сам пусть и ненавидел езду верхом, для которой его тело нага не было приспособлено, обвился хвостом вокруг специального сооружения, помогающего крепко держаться и не слететь со спины коня. Его, как посланца Замков-над-Облаками, также берегли. Видимо, хан сильно боялся ещё и перед титанами оказаться виноватым.

— Дурак в богатых-х ш-шелках-х, — тихо-тихо прошипел Ласс-Шеррс. — Ты уже с-сыграл с-свою роль. Ты с-сброшен на с-стол, как с-сыгранная и побитая другим игроком карта.

Что получил хан от них, Хранителей Баланса? Золото и драгоценные каменья, вот и всё. Про обещания помочь советами и словами к соседям удержать за собой взятый домен или домены Хельги Провозвестника можно было говорить лишь в качестве несмешной шутки.

Зато лишился многого. Немалой части войска, бездарно погубленного в пределах Адской Колыбели. Боевого духа своих нойонов и беков, которые увидели, что их хана, владыку четырёх доменов, легко и непринуждённо разгромил демон, чей домен был отрезан от остальных владений несколькими даже не нейтральными, а враждебными лендлордами. Крепости своего трона, который не едва пошатнулся, а жалобно заскрипел, стоило только обнаружиться, что есть не просто другие на него претенденты, но ещё и особенный, марионетка, которую станет продвигать его личный враг, Хельги Провозвестник. А зная о Провозвестнике и собранное своими собратьями-Хранителями, и прибавив недавние впечатления, наг с уверенностью мог прошипеть:

— Тебя надо ос-становить, Провоз-свес-стник! Хорош-шо, ес-сли Бальш-шой Босс-с Грашш-Нак окаж-жетс-ся умнее и удачливее. С-с-с!

Домен Дома Тайр, подземная цитадель

Путь по тропам Подземья от их довольно пока скромного их подобия в Тенях Иннсмаута, до владений Дома Тайр был для Бастиды весьма познавательной прогулкой. Как для неё, так и для минимального сопровождения: пары познавших Бездну, мучителя и оборотня. И никаких бесов, поскольку последнее, чего требовалось Хельги — это конфликт с дроу из-за нескольких тупых слов, сказанных кем-то из алых пакостников аккурат в одной из твердынь этой ветви эльфийского народа.

Не очень суккуба стремилась оказаться посланницей у дроу. Это ещё преуменьшение! Не было между Инферно и Подземьем, иногда называемым ещё Дроулэндом, не то что союза, но и нормального нейтралитета. Просто до поры в этом мире детям Архидемона и жрицам Ллос-Паучихи нечего было делить. А вот отношение собственно Архидемона и Ллос… Сказать, что они враждебные, значило выразиться грубо, не полностью отражая ситуацию. Что Архидемон, что Верховные Лорды Инферно — не все двенадцать, но явное большинство — презирали Паучиху, считая ту ничтожеством, губящим потенциал той ветви эльфов, которая имела неплохой, по демоническим меркам, потенциал для развития. Отсюда и отношение… В том числе и Ллос к Архидемону.

Ненависть, тщательно скрывающая страх. Для Паучихи не являлось секретом то, что с ней планировали сделать Лорды Инферно после того, как станут править в этом мире, превращая его в очередной доминион для своего Архидемона. Не смерть даже, а «вынос мусора», как выразились, прямо и чётко, две из трёх основных фракций инфернальных владык. Стоило ли удивляться, что ненависть — и без замаскированного страха — Ллос постаралась как сама, так и через своих посланниц-йолкол, передать Матронам всех без исключения Домов. Другое дело, что занятые многовековой Игрой Домов для продвижения своего Дома вверх по сложной иерархической лестнице Дроуленда, многие Матроны лишь на словах выражали ненависть к демонам. А так… Выгодно ненавидеть — ненависть будет ох какая яркая и показательная. Выгодно демонов не замечать? Слова то останутся, но на деле… А если окажется необходимым вступить в ситуативный союз? И на этот случай у Матрон, их семей и советниц/советников имелись очень веские оправдания перед паукообразной богиней. По мнению их самих и других Домов веские, ведь не прими Ллос их в большей части случаев и…

Тогда случилось бы действительно опасное для собственно Паучихи. Рухнула бы сама опора той Игры Домов, благодаря которой ей удавалось «разделять и властвовать» не только над обычными Домами, но и над входящими в первую сотню, полусотню, а особенно десяток. Да и Верховный Дом, остававшийся на вершине властной пирамиды уже третий десяток лет, он бы си-ильно так задумался. О многом, по-разному, но вряд ли эти мысли понравились бы как самой Ллос, так и её прислужникам, уродливым как внешне, так и духовно, под стать самой Матери-Паучихе.