Инферно: Марионетки (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 13

Слово тех, кому не отказывают, если не хотят навлечь на себя и свои земли немалое число бед. Не зря же сам премудрый Каган — не нынешний, а самый первый, лично возведённый самим воплощением Неба, Тенгри-ханом, на вершину власти над Первыми людьми, заповедал своим потомкам и склонившимся перед их волей ханами и племенными вождями: «Почитайте и выполняйте просьбы тех, кто волею Неба находится к нему ближе, чем вольные сыны степей — титанов из Замков-над-Облаками, хранящих сами устои мира».

Они просто появились. Титан на большой колеснице, запряжённой птицами рух, что влекли её по небесам, словно по земле. И двое нагов, людей-змей, знакомых детям степи как умелые воины и мастера благословений с проклятиями. Титан изрёк свою волю, вежливо облачённую в слова просителя, передал богатые дары и обещания даров ещё больших, после чего влез обратно на место колесничего и взмыл в небо, влекомый туда крыльями могучих волшебных птиц. Сам улетел, зато оба нага остались. Оба сопровождали его войско и собирались это делать до того времени, пока он не сделает то, о чём его просили.

— О, Отец-Небо! Благостный и могучий, дарующий прохладу и капли дождя, указующий путь и остерегающий от соблазнов… — возвёл взгляд к небесам хан, одновременно перебирая в руках зёрна чёток, составленных из крупных жемчужин. В такт произносимым именам-эпитетам, применимым к главному божеству народа кочевий. — Даруй ничтожному слуге твоему терпения и смирения перед высшими!

Слова были не просто так. Бахмут-аль-Баграм заметил сразу два источника возможных проблем, с одним из которых вынужденно мирился уже шестой год, а второй оказался рядом лишь несколько дней назад.

Мобед Тарглин — старший, в отличие от низших хирбадов, жрец Неба — не любящий как использовать лошадей, так и ходить своими ногами, привычно для хана перемещался на небольшом зачарованном коврике, парящем в полуметре над землёй. Вот и сейчас, сперва подлетев поближе к слону, на спине которого расположился со всеми удобствами Бахмут-аль-Баграм, что-то прошептал, после чего взмыл вверх, оказавшись рядом с ханом. Оказавшись же, не собирался молчать.

— Вести, могучий.

— Если дурные, пусть мне их скажет простой сын степи, — поморщился хан. — Смогу умилостивить духов предков, приказав сломать ему хребет.

— Не плохие. Могут быть хорошими, если нас не обманывают шпионы у границ домена и те, которые южнее.

Хан скорчил недовольную рожу. Очень ему не хотелось слушать о происходящем южнее, в том месте, где находились владения Инферно, чьё существование было противно воле Неба. Только советник привык и не к таким проявлениям недовольства.

— Нам не нужно идти к доменам демона Хельги. Он сам пришёл к нам. Адская Колыбель, как назвал свой замок демон Флаэртус, теперь захвачен Хельги. Можете приказать храбрым детям Неба повернуть на юг. Демону не уйти от вашего гнева!

— Эти… наги. Они знают?

— Знают, солнцеликий! — сидящий на своём парящем коврике Тарглин сложил перед собой руки и склонил голову, показывая повелителю, что покорен его воле, но говорит правду. — Клянусь мудростью предков, эти змеи узнают всё раньше нас. Они служат тем, кто могуч, опасен… и может желать важного для мира. А важно ли оно для нас?

— Мы раздавим выкидышей Джаханнема!

Важно проговорив это, хан откинулся на спинку кресла-трона Бахмут-аль-Баграм, за спинами которого две рабыни обмахивали его опахалами хотя это было не нужным. Заклятья, навевающие прохладу и создающие лёгкий ветерок, как работали, так и продолжали действовать. Внезапно одно из опахал качнулось чуть сильнее… несильно, но ударив хана по затылку. Малая оплошность, но вместе с тем… На виду у нукеров, хирбадов, и катафрактов с мобедами.

— Простите, господин!- распростёрлась перед креслом повелителя рабыня. — Ничтожная не хотела, это только случай. Я виновата… Я…

— Шалган-нойон, — с всем слышимыми нотками нарочитой брезгливости в голосе окликнул хан главу своих телохранителей. — Брось ничтожную, чьи руки держали опахало, под ноги слонов. И не забудь сначала отрубить эти руки.

— Не-ет!. Умоляю… Простите….

Крики. Ими тут, среди кочевий, никого и никогда нельзя было удивить. И разжалобить тоже. Что «белая», что «чёрная» ветви Каганата относились к подобному примерно так же спокойно, как к влекомым ветром кустам перекати-поля или к ветру, сгибающему стебли степных трав. Разве что радовались, когда угроза миновала их самих. И не меньше радовались, если сами были отдающими приказы. Рабы, они рабы и есть, гвоорящая скотина. А если и не рабы… Есть высоко стоящие, есть стоящие низко, есть стоящие на коленях или распростершиеся в пыли. Отец-Небо издавна даровал свои законы, а предки многих поколений с высот небесных одобрительно смотрели, как их потомки чтут волю Тенгри-хана.

Что до ханов, они были лишь на один шаг от вершины, того единственного Золотого Трона с Солнцеликим Каганом на нём. И Бахмут-аль-Баграм не являлся исключением. Тоже любил показывать и подчёркивать своё положение хана. Так поступали все… и находили огромное удовольствие в том, чтобы видеть перед собой не лица, я склонённые в низких поклонах спины, ощущать страх. Тот самый страх, который подпитывался обычаями ломать спины принесшим дурные вести гонцам, засекать насмерть надоевших или чем-то не угодивших слуг… И при этом самим быть готовыми лобызать туфли высших… например, того самого Золотого/Солнцеликого Кагана.

Уже затихли крики лишившейся сначала рук, а потом брошенной под ноги-тумбы боевого слона рабыни. Она послужила всего лишь напоминанием. Одним из множества. О чём? Что хан суров. Что он не допустит небрежения даже в малом, карая всех, кто вызвал его гнев. Что стоящие у его трона, обычного или походного, нукеры головы исполнить любой приказ. Что мобеды, катафракты и хирбады сомкнулись вокруг повелителя. И рады услужить ему как в малом — например, бросить оплошавшую рабыню под копыта коней или ноги слонов — так и в большом. Ведь не столь редко очередную жертву хан избирал уже из их рядов, но при этом наделял куском власти, долей имущества или новой возможностью тех из оставшихся, кто показал себя хитрым, удачливым, умеющим сказать верные слова и принести желаемое повелителю.

— Приведите мне волоокую Царнак, — приказал Бахмут-аль-Баграм. — она заменит… эту.

Небрежный жест в ту сторону, откуда донёсся последний крик невезучей рабыни, забывшей о том, что близ хана не допускается и малой ошибки. И новый жест, на сей раз исключительно благожелательный. В сторону двух уже пару минут как успевших приблизиться к слону нагов, несущих волю и слова хозяев Замков-над-Облаками.

Эти двое четырёхруких змеелюдов не могли летать или воспарять вверх, потомуслон, повинуясь воле погонщика, подогнул передние ноги, становясь куда как доступнее для того. чтобы те взобрались наверх. Ну и поднесённые простыми степняками небольшие тумбы-лесенки должны были помочь. А учитывая способность нагов довольно высоко прыгать, используя змеиный хвост как опору…

— Ласс-Шеррс вновь приветс-ствует хана, — прошипел тот наг, который оказался перед Бахмут-аль-Баграмом, в то время как второй наг посчитал нужным остаться там, внизу. — Будет ли войско с-сынов Неба с-сворачивать на югс-с?

— Я слушаю голос сильномогучих и осененных благодатью Неба, передавших свой голос вам, — тон хана заметно изменился, став пускай пока не заискивающим прямо, но вместе с тем… Бахмут-аль-Баграм очень не хотел, чтобы вот это уродливое подобие Первых людей, как называли себя сыны степей, сказало про него что-то дурное.

— Демон Хельги приш-шёл в новый домен, — Титан Менелай, ос-ставивш-ший нас-с зс-сдес-сь, не ос-ставил с-своей мудрос-стью. Пу-с-сть ваш-ши воины повернут на юг. З-сахват Адс-ской Колыбели будет благом для мира. И для вас-с, хан, тож-же.

— Мобед?

Лёгким, почти незаметным движением руки, сопровождавшим прозвучавшее слово, хан потребовал от своего советника высказать своё мнение. Одно из тех, благодаря которым он уже годы не просто прочно обосновался тут, в уже четырёх доменах, но и раз за разом отражал как внешние, так и внутренние попытки свергнуть его. а свержение в Золотом Каганате почти никогда не обходилось и без показательной казни прежнего хана.