Фрунзе. Том 2. Великий перелом - - Страница 6

Вышел на улицу.

Вдохнул полной грудью морозный воздух.

И улыбнулся.

Этот разговор он давно готовил. Да только случая не представлялось подходящего. Слишком уж дивную и редкостную хрень творил этот Тучков со компанией. Из-за него и в армии разброд и шатание, и в тылах. Так что, если Дзержинский сделает нужные выводы, можно будет как минимум это безумие прекратить.

Он скосился на курящего прохожего.

Самому тоже хотелось.

Но он продолжал крепко работать над своим здоровьем, поэтому табаком не баловался. Пусть и хотелось. В эти годы курили едва ли не все. Во всяком случае, такое впечатление создавалось. И это получалось крайне заразительно.

Нарком тяжело вздохнул, проводив взглядом очередного курильщика, и нырнул в автомобиль. Теперь его ждал завод АМО, откуда с утра звонили. Дескать, они готовы продемонстрировать результат по созданию одного ноу-хау. Важного и крайне нужного. А именно универсальных транспортных контейнеров. Подходящих размеров для того, чтобы установить их на 20-тонную железнодорожную площадку. Ну и, как следствие, первый в истории седельный тягач для их транспортировки на базе АМО Ф-15.

Понятно – выглядит как насмешка.

Но Фрунзе если и опережал время, то не сильно. Потому что в Союзе и так появились первые в истории седельные тягачи. В 1932 году. Первый опытный сделали на базе знаменитой полуторки – ГАЗ-АА, и таскал он вполне уверено полуприцеп с тремя тоннами груза. В том же году на базе АМО-2 сделали еще один – уже пятитонный. Провели еще несколько экспериментов. И в 1936 году в серию пошел восьмитонный ЗИС-10, сделанный на базе не менее знаменитого «Захара» – ЗИС-5.

Так что Михаил Васильевич если в этом плане и шел с опережением времени, то ненамного. И фундаментальным ноу-хау в его случае были лишь универсальные грузовые контейнеры и идея их перевозки по единой схеме: корабль – поезд – грузовик. С максимально быстрой перегрузкой кранами.

Понятно, что контейнеры современного образца сделать не получалось. В силу развития металлургии, технологии и общих производительных сил. И получалось заметно хуже, но это было не так уж и важно. Потому как те удобства, которые открывались при использовании даже вот таких убогих контейнеров, перекрывали все их недостатки.

В целом технология не выглядела сложной.

Но проблемы имелись. И упирались почти полностью в седельный тягач. Ведь привычного размера контейнер тяжелый[6]. И АМО Ф-15, даже модернизированный, мог его потянуть лишь по дорогам с твердым покрытием и на весьма скромной скорости. Что было обусловлено КПП с увеличенными передаточными числами и подключенным демультипликатором.

Так что теперь перед наркомом стояла весьма непростая задача. Как быть? Ведь седельный тягач грузоподъемностью в 20 тонн сделать не так-то и просто. И вряд ли получится быстро. А ждать, пока там что разработают и запустят в серию, не хотелось.

Единственным решением в этой ситуации было создание контейнеров поменьше – половинных, с уменьшенным потолком брутто-массы. Что позволяло как можно скорее запустить это все в дело, запустив выпуск седельных тягачей на существующей автомобильной базе. Хоть как-то. Хотя бы по нормальным дорогам. С последующим переходом на полноразмерные. Позже. Когда для этого появятся возможности.

Даже в таком варианте эта идея выглядела крайне выигрышно. Радикально ускоряя погрузку-разгрузку-перегрузку товаров. Из-за чего многократно повышалась эффективность логистики и снижался простой. Впрочем, кроме технических проблем, имелись и организационные, и даже политические. Да, в лице Бухарина Фрунзе нашел очень деятельного союзника в этом проекте. А там еще и Орджоникидзе вроде как заинтересовался. И иные. Но нарком не обольщался – просто точно не будет. Ведь хватало и противников, причем высокопоставленных. Да и лобби грузчиков существовало немалое, которые таким образом лишались львиной доли своих заработков. Особенно в портах…

1927 год, февраль, 27. Подмосковье

Трата-та-та. Стучал пулемет.

Та-та-та.

Расстреливая ленту за лентой. Государственные испытания нового мобилизационного легкого пулемета шли полным ходом. Дендрофекального, как про себя его окрестил нарком по военным и морским делам.

Почему так?

Так его делали на базе печально известного «Шоша». Что вызывало массу острых перлов у язвительной публики. Особенно, как ему шепнул на ушко Дзержинский, зарубежной. Да, почти все признавали – даже такой пулемет лучше, чем ничего. Но они не упускали момента указать на ничтожность и беспомощность советской власти.

Сначала был дендрофекальный самозарядный карабин, вызвавший откровенный смех во всем цивилизованном мире, а теперь еще и пулемет ему под стать. Сделанный тоже едва ли не из говна и палок.

Фрунзе игнорировал это злорадство.

Армии требовалось оружие. Массово. А ничего проще и дешевле под рукой у него не было. Пока, во всяком случае.

Не нравится, как говорится, не ешьте.

В РККА тоже хватало критиков. Но, к счастью, здесь он имел очень крепкие позиции. Большинство из начальствующего состава его поддерживало. Как и Политбюро, видевшее в этом «временном» пулемете не только способ сэкономить немалые деньги, но и способ ускоренного перевооружения откровенно слабой армии.

От идеи применять полноценный винтовочный патрон в этом мобилизационном оружии отказались практически сразу, чтобы облегчить оружие, сохранив его в категории ручных пулеметов, а не переносных. Ведь Фрунзе настаивал на ленточном питании. Так что, текущий экземпляр стрелял промежуточным патроном – 6,5 × 40. Не бог весть что. Но для дистанции до 500 метров вполне достаточно. Этакий вариант на тему РПД-46. И даже ленту под него сделали очень похожую на ту, что применяли в РПД-46, позволявшую прямую подачу патронов, которая и применялась.

Главной проблемой пулемета Шоша было очень неудачное боепитание. Ее решили. Причем достаточно легко. Сделали выбрасыватель вниз-вперед, а приемник – сверху, поверх которого поставили лентопротяжный механизм.

Другой проблемой был темп стрельбы.

Поначалу ее считали неразрешимой. Все-таки длинный ход ствола. Однако, приглядевшись, заметили, что ускоритель отката в оригинальном пулемете Шоша был… поистине французский, то есть конструктивно дурной чуть более чем полностью. Так что, не мудрствуя лукаво, внутри кожуха поставили на ствол бронзовую чашечку отражателя, чем подняли темп до 400 выстрелов в минуту против старых 250. Заодно уменьшили перегрев ствола, так как теперь отраженные раскаленные газы не проходили вдоль него назад.

Да, хотелось бы больше. Но и это хлеб.

Приклад же, как и в изначальном проекте, был выведен в линию со стволом и представлял собой «рыбий хвост» по типу не то MG-34/42, не то FG-42. Что изменило характер отдачи и оружие перестало подбрасывать выстрелом…

– И сколько по деньгам выходит? – спросил Рыков.

– В восемь раз дешевле тульского Максима.

– Славно! – без тени лести воскликнул Сталин, впечатленный результатом. В том числе и потому, что относил этот успех на свой счет. Ведь это он его предложил поставить на вооружение.

Много это или мало?

В пике своего производства ДП-27 был в 1,8 раза дороже MG-34 и где-то в 2,5 раза дешевле пулемета Максима на станке Соколова. МТ-25 выходил лишь на четверть дешевле станкового пулемета. А тут – в восемь раз дешевле! Что заметно лучше, чем MG-34 на пике производства! Да, получившийся пулемет был далеко не MG-34, мягко говоря. Но так его и в промышленности еще не отработали. И в перспективе его можно будет удешевить еще сильнее при массовом производстве.

– Ну что, товарищи, поздравляю нас с успехом, – торжественно произнес Фрунзе, когда стало понятно – испытания завершатся успехом.