Мистер Фермер. Война бессмертных! (СИ) - "Focsker" - Страница 11

Шло время, тяжёлые рабочие дни сменялись холодными ночами, что, в свою очередь, несли за собой такие же холодные рассветы. Погода становилась всё более и более неприятной, дождливой и пасмурной. Пейзаж выгоревшего на десятки километров леса, и так удручал, нагонял на меня тоски, а тут, ещё и всё за пределами леса стало терять листву. Не ощущалось той, школьной, золотой поры, только сырость, холод и уныние. Огромное число забот свалилось на мою дурную голову. Усугублялось всё отсутствием Ветерка, ни письма ни весточки, ни её самой. Я волновался, переживала и Заря. Одной лишь Аорре казалось, что всё нормально.

Дроу говорила, вся та неразбериха и чехарда, творившаяся в столице, в корне не изменится даже через десять лет после моего возвращения. Город был слишком велик, а от количества кабинетов всяких бюрократов и чиновников, даже у высшего существа могла поехать крыша. При условии, что то самое существо решит внезапно со всем разобраться. Бумаги, тонны бумаг, личный контроль, подбор кандидатов, постоянные проверки, а так же строгость и безжалостное отношение к провинившимся, могли улучшить положение дел в одной из определённых структур, коих, в городе насчитывались сотни. При всём при этом, нерадивые чиновники являлись лишь малой ниточкой, исходившей от клубка проблем. Шпионаж, саботаж и вмешательство в нашу политику лиц извне страны, организованная преступность, мелкая аристократия, понаехавшая из деревень, что совершенно не умела себя вести в городском обществе. Всё это вечно выливалось в одну постоянную, междоусобную возню, от которой сходили с ума местные суды. Только подробно разобрав с Аоррой и её помощницами проблему Вавилона, до меня дошло, насколько важным и невыполнимым оказалось моё задание для Ветерка. А ведь я ещё сказал Заре что-то типа: «Верь в неё так, как я верю в тебя…»

Чувствую, кому-то из нас троих будет стыдно.

Спустя ещё одну неделю, в преобразившийся эльфийский город наконец-то прибыло послание от Ветерка. К нашему совместному счастью, всё у неё шло хорошо. Только вот писала она о чём-то непонятном:

«Император Матвеем, пишет вам ваша верная слуга, Цветок Божественных Ветров. Задание, выданное мне, оказалось невероятно трудным и полным опасностей. Едва вернувшись в столицу, при помощи моего мыслительного гения, щедрости и доброты, я раскрыла несколько преступных схем. Двенадцать шпионов из соседних стран пойманы, две приступные организации полностью ликвидированы, одна обезглавлена и обескровлена. К сожалению, не обошлось и без дурных вестей. Огромного труда мне стоило добиться примирения межу вашими потомками. В столице зрела революция, и я, Цветок Божественных Ветров, избранная вами, прознала о ней, с мыслями о вас и вашем наследии, спасла нашу страну!»

Собрав совет приближённых, мы часа четыре с девушками ломали головы. Что за революция, кого она там обескровила и обезглавила, хер поймёшь. Ни имён, ни фамилий, только нехорошее предчувствие, а с ним, несколько скромных слов о высланных на Юг товарах. Сколько и что именно, не указано, Ветерок просто и глупо написала: «Товары скоро будут».

Мда, какой хозяин, такая и слуга…

— Вот же дура. — перечитывая письмо, несдержанно выплюнула Заря, получив в ответ одобрительное и молчаливое кивание Аорры.

Припасы уже направлялись в нашу сторону, регион Легион и Четырёхрукий зачистили до самой реки. По округе, за пределами рощи, мною было поднято всё местное ополчение, мобилизованы лорды и их армии. Никто не смог сказать мне хоть слово против. Вся знать, даже самые нейтральные и стойкие к давлению Цветов, моментально склоняли головы, когда на порог их резиденции ступала моя нога, а с ней, и нога Четырёхрукого, вышибалы с аурой чудовища. Солдаты, мужчины-аристократы и их рыцари, уважили силу, такие как Четырёхрукий вызывали в них шок, трепет и страх, в то время, как все их жёны, дочери и матеря сходили с ума по красавчику Легиону. Ни один из домов, что я посетил, не смог остаться равнодушным, никто и никогда не посмел сказать мне нет. Никто, кроме Ухлус Офус.

Её отряды «каторжан», этакие штрафные батальоны, как и их командир, сильно выделялись на фоне всех других. Паучиха обладала исключительной внимательностью, жестокостью, а так же, желанием проявить себя перед Легионом. Её прошлая сосредоточенность на работе надзирателя, сильно повредила социальным навыкам, заставила Арахну работать и учиться двадцать четыре часа в сутки. По донесениям приглядывавших за ней существ, Офус спала в день до часа, максимум двух, после чего либо вставала на свой пост, либо всеми своими глазами впивалась в книги по этикету и быту. Один из её навыков, позволял паучихе читать, понимать и воспринимать поток знания сразу из четырёх источников. Арахна буквально развивалась не по дням, а по часам, и я очень надеялся, что текущего её запала, хватит надолго. Ведь в обсуждениях своих с Облачко, а так же в кое-каких предположениях, я, знал, что могу предложить Офус в благодарность за труды достойный подарок.

Не дожидаясь возвращения Ветерка, понимая, что одной ей в столице никак не справится, я принимаю решение собираться в поход. Половину всех запасов мы оставим горожанам. Их склады в ближайшее время хорошо пополнятся за счёт соседей, помощи из столицы и конечно же теплиц. Мы сделали для них уже и так много, отстроили стены, помогли расчленить древних, сожжённых гигантов, остальное им придётся делать самим.

Нас девяносто тысяч, и мы идём домой.

Войско крылатых существ, при выдвижении, взлёте, крыльями своими скрывает холодное осеннее солнце. Колонны существ, длинной уходящей за склон и горизонт цепью, отправляются на запад, и рядом с ними, не нуждаясь в дорогах и мостах, по земле плывут немые Слуги. Армия, идущая в Вавилон, не напоминала армию живых, скорее наоборот, войско мёртвых.

Реяли над нами знамёна империи. Хоть и не несли мы с собой дурных намерений, крестьяне разбегались при виде нас. Таверны и постоялые дворы закрывались, и жители соседних сёл, видя войско, спешили закрыть окна, запирая дома на засовы. Несмотря на победы, любви особой не чувствовалось, скорее всего, причиной тому стала знать, что после моего визита поспешила пополнить свои запасы. На третий день марша, армия моя разминулась с караваном, шедшим к эльфам. Ветерок приятно удивила, состригла внушительных размеров «урожай». Больше ста тонн картофеля, хренового качества, старого, местами даже подпорченного, ещё и по цене, на удивление… оптовой, шла на юг. То был кормовой и прошлогодний залежавшийся картофель. Часть его уже испорчена, ещё часть, дойдя до города, окажется непригодной к употреблению. В любой другой ситуации, я бы бился в истерике и негодовании, но, не тогда, когда десятки обработанных магией полей ждали, когда их засеют. Да, картошку обычные люди сажают по весне, а я… я просто нарушаю все законы мира, в котором никогда не должен был существовать. С картошкой шло и большое разнообразие других, отобранных с тщательностью овощей, среди которых никакого гнилья. «Видимо к нашему столу» — подметила Заря, предлагая забрать припасы. Я отказался. Еды, простой, походной, той, которой питались мои, ещё живые солдаты, хватало. Пока она меня вполне устраивала. Передав послание длинноухим, с требованием позднее рассчитаться с соседями, раздав излишки провианта крестьянам, мы продолжаем свой поход.

На развилке дорог, одна из которых шла в Запретный сад, а другая в Великий Вавилон, мы натыкаемся на группу собравшихся крестьян. Свободные граждане, бывшая мелкая знать и их семьи, все вооружены, кто-то простенько, кто-то в родовых, отполированных доспехах. Ни наёмники, ни бандиты, просто неравнодушные граждане, что, собравшись с духом, шли с Востока на помощь Югу. Около двухсот человек разных рас и даже национальностей, как оказалось, в отряде имелось несколько жителей морских стран, веривших не в своего, морского бога, а в меня. В момент объединения, сплочения империи, нации и расы, по которым ранее делился мир, стали исчезать. Вместо них, образовались Родовые дома, кланы, состоящие целиком и полностью из существ одного вида. Хоть мои последователи и проповедовали равноправие, всегда, ещё с времён травоядных и хищников, существовали ценители «чистой крови», ненавидевшие меня за мои взгляды.