Граф Рысев 8 (СИ) - Ключевской (Лёха) Алекс - Страница 47

— Ну, во-первых, туда, где они скоро будут, мой муж меня бы не взял, а во-вторых, я туда и сама не пошла бы. Не собираюсь рисковать ребёнком, — ответила Маша и направилась к двери.

— О, — только и смогла сказать Света. — Поздравляю.

— Спасибо, — Маша остановилась в дверях. — Обед будет накрыт в три в столовой. Меня сейчас все пытаются накормить, а мне кусок в горло не лезет, — пожаловалась она и вышла из комнаты.

Света опустилась в кресло прямо на пальто и вытащила мобилет. Им всем троим подарили эти дорогие игрушки. Номер Игната был вбит в память также как и номера Жени, Сергея Ильича и Маши. Она долго смотрела на номер Игната, а потом покачала головой и решительно спрятала мобилет в карман юбки. Нет, она не будет звонить. Не сейчас. Если там действительно опасно, то отвлекать его — последнее дело.

Я отключил мобилет и посмотрел на Игната, сидящего напротив меня на соседнем диване. Вагон равномерно покачивался, и поезд начал понемногу замедлять скорость. Мы подъезжали к Новосибирску, и Игнат начинал всё больше нервничать.

— Петрович звонил? — уточнил Игнат, напряжённо глядя на меня.

— Да, Петрович звонил, — я задумался, а потом добавил. — Он сказал, что это может быть провокация, направленная против кого-то.

— В надежде на то, что Рысевы разозлятся и выпотрошат бедолагу? — Игнат удивлённо приподнял брови.

— Скорее всего, так оно и есть, — я кивнул.

— За кого нас принимают? — Игнат фыркнул. — Мы даже Свинцовых не тронули, ну, почти. Всё проверили, перепроверили и действовали через императорский суд. Рысевы же не маньяки, в конце концов!

— Значит, это делает тот, кто нас не знает, — ответил я ему. — Либо надеется на импульсивность. Свинцовых же мы «почти» не тронули. В любом случае надо разбираться. Боюсь, что с наскока всё выяснить не получится, всё-таки каникулы у нас с Машей уже к концу подходят.

— Такие дела, если по горячим следам разобрать не удалось, нужно будет тщательно расследовать. Тем более с такими предпосылками. Тут главное дров не наломать.

— Это точно, — мы замолчали, думая каждый о своём. — Ничего, летом Мамбов к нам точно приедет. Вместе с молодой женой, — я усмехнулся. — С аналитиком будет проще разобраться.

— С женой? — Игнат удивлённо присвистнул.

— Да, этот паразит подложил всем большую свинью. Как оказалось, его отец был в Москве и пожелал видеть сына с Викой в их столичном доме. Поехали они на поезде и на одной из больших остановок поженились, лишив праздника всех нас, — поведал я Игнату эту воистину трагическую историю. — Сволочь! Одно слово — змей.

В этот момент поезд остановился. Я встал на ноги и потянулся. Поехали мы налегке, и это было непривычно. Почти также непривычно, как путешествовать вдвоём. Я-то привык в последнее время ездить с большим табором.

— Приехали, — сказал я, а Игнат в это время уже вытаскивал наши чемоданы. — Думаю, что прямо сейчас и направимся в храм, чтобы время зря не терять, а завтра с утра съездим на завод к Галкиным. Ну и вечерним поездом отправимся домой.

— Когда уже наш универсал выучится? — спросил Игнат, когда мы вышли из вагона. — Наделал бы нам свитков перемещения, и проблем бы не было. Особенно вот так, когда мы налегке.

— Это будет меньшее, что он сделает, — я усмехнулся. — О, Михалыч, — и я махнул рукой встречающему нас повару. — А ты чего здесь?

— Я на производство приехал, — пробасил он, пожимая руку Игнату. — Мы же расширяемся, ассортимент увеличиваем. Здесь, в Новосибирске, небольшой кондитерский цех открываю. Мёд с ваших пасек осваивать начнём да конфеты разные. Ну и вас вот встретил. Мне нетрудно. Всё равно два дня ждать, пока юристы все документы проверят на соответствие, — он говорил всё то время, пока шёл к машине. У нас сейчас во всех городах, где есть дома, в обязательном порядке имеется гараж с машинами. Позволить мы это себе можем, у Савы любимые клиенты как-никак. — Ну что, домой? Или на производство?

— Отвези нас в Храм всех богов, — мне удалось вклиниться в его импульсивную речь.

— Эм, — он открыл багажник да так и замер возле него. — Зачем?

— Михалыч, пока не спрашивай, — ответил за меня Игнат и сел на переднее сиденье рядом с водительским.

— Хорошо, не буду, — кивнул Михалыч и захлопнул багажник. — А вас ждать? Или катафалк организовать заранее?

— Тьфу на тебя! — Игнат яростно на него глянул и отвернулся, рассматривая пейзаж за окном.

— Значит, подожду, — пришёл к логичному выводу Михалыч, и машина сорвалась с места.

В храме было как всегда пусто. Мы прошли в большой круглый зал, напомнивший мне тот, в котором боги нанимали меня нарисовать картину. На стенах были фрески. Но на них я не видел ни одного животного или растения. Даже вездесущих птиц на фресках не различить. Какой-то сплошной рисунок из перетекающих друг в друга орнаментов вперемешку с рунами.

— Эй, здесь есть кто-нибудь? — спросил я довольно громко. В Москве я хоть мельком, но видел жреца. Здесь же…

— Всё-таки мои подопечные самые непочтительные, — голос, казалось, шёл сразу со всех сторон.

Раздался смех, больше похожий на фырканье рыси, а на одной из стен полыхнуло яркое обжигающее пламя. Прямо из центра этого пламени выпрыгнула крупная рысь, но на пол ступила уже рыжеволосая красотка в таком откровенном платье, что Игнат сглотнул.

— Я всё понимаю, весна, но не могла бы ты не шокировать нас своим видом? — спросил я, разглядывая её не как женщину, а как произведение искусства.

— Женя, то, что ты грубиян, мне давно известно, не нужно каждый раз напоминать, — она подошла к Игнату почти вплотную, а потом принялась обходить его по кругу.

— Неправда. Я очень утончённый тип, одно слово «художник»…

— Тихо, помолчи, — она прижала палец к губам, а потом положила руку на щёку Игната. — Так, посмотрим, что тут у нас… — и вокруг них поднялась стена пламени, отгораживая от меня.

— Ну ладно, подождём, — я сунул руки в карманы и сделал шаг назад. — Надеюсь, что ждать придётся недолго.

Огненный кокон распался, и я подбежал к Игнату, практически рухнувшему мне на руки. Рыжеволосой богини в храме уже не было. Здесь вообще больше не отмечалось присутствия кого-то настолько мощного. Просто комната, просто фрески, а на этих фресках изображено абстрактное нечто, плохо ассоциируемое с богами. И я, убей, не понимаю, как это работает. Как боги узнают, что к ним кто-то притащился? Мы же никаких молитв не читали, да я даже не обращался к нашей кошке вслух.

Игнат еле слышно застонал и начал оседать на пол.

— Что она с тобой делала? — я прошипел, закидывая его руку себе на плечо и поддерживая за талию. — Надеюсь, на неё весна не повлияла? Всё-таки эта красотка — кошка, хоть и богиня.

— О чём вы говорите, Евгений Фёдорович? — Судя по всему, язык у Игната еле шевелится. — Нет, конечно, ничего такого, на что вы намекаете, не было. Она же богиня, — в его голосе, несмотря на дикую слабость, появилось благоговение.

— Ну да, богиня, и как я забыл про такой нюанс, — выйдя из зала, мы очутились в небольшом холле. Точнее даже не в холле, а в тамбуре, между уличной дверью и той, что вела непосредственно в большой зал.

Привалив Игната к стене, я поднял его левую руку. Хорошо, что здесь было довольно светло, иначе пришлось бы выходить на улицу и уже там разбираться с насущными проблемами. Потому что была у меня мысль, что применять здесь магию сильно не рекомендуется. А если мы выйдем, то войти снова нам не дадут, и все наши задумки пойдут коту под хвост.

На пальце у Игната сверкнул перстень. Я даже глаза закрыл от облегчения, а потом решительно поднял его руку повыше, чтобы рассмотреть рисунок на печатке. Это была Рысь. Но не оскаленная, как на наших с дедом печатках, а выгнувшая спину, со стоящей дыбом шерстью.

— Отлично, — пробормотал я, отпуская руку Игната. — Фамилия у тебя сейчас какая?

— Рысев, — он помотал головой, и взгляд стал более осмысленный. — Как вы и говорили. Младшая ветвь основного рода. — Он замолчал. — Как же голова болит, — наконец, пробормотал он.