Космодесы 4 (СИ) - Лей Влад - Страница 19

Начинать объяснять ему, что я получил приказ молчать, не стоило, так как тогда усатый поймет, что дело пахнет или большими трендюлями, или почестями и наградами, и тогда начнет рыть всерьез. И куда от него пойдет информация — одному богу известно.

Так что я выбрал роль эдакого недалекого бравого вояки, который плевать хотел на тыловых крыс, которых он банально презирает и ненавидит.

Пусть даже мне это выйдет боком — посидеть недельку-другую, пока не прибудет Торм, в местном обезьяннике — невелика проблема.

— Ну, и какого хрена ты психанул? — едва я покинул кабинет безопасника, ко мне тут же подскочила Выдра. Конечно же, она уже каким-то неведомым образом была в курсе того, что случилось в кабинете. — Повторил бы ему все то же самое…

— Нет. Идет он на хрен! — заявил я. — И вообще…

Тут-то я изложил ей все, что натворил, — и отправленный Торму рапорт, и его ответ с приказом молчать, и свои соображения на тему того, «как именно» я буду молчать.

— Ну ты стратег! — выслушав меня, хмыкнула Выдра. — Пожалуй, не зря ты среди нас первый получил офицерское звание.

— Еще не получил. Оно такое…авансом, — поправил я ее.

— Как разница? — пожала плечами Выдра. — В ведомости ротмистром числишься? Значит, ротмистр…

О принятом мной решении я успел пожалеть в дальнейшем, и даже не один раз.

Во-первых, я недооценил мстительность и деятельность тыловой усатой крысы: уже спустя пару часов после того, как я его послал, за мной явилась военная полиция, предъявила ордер на арест, составила прокол задержания и зачитала выдвинутые обвинения. Что ж, уродец в черном мундире дело свое знал — мои проступки он выставил в таком свете, что из легких нарушений они превратились в серьезные нарушения, которые караются…нет, не расстрелом, но довольно серьезно, вплоть до разжалования и увольнения из рядов ВКС.

В тот момент я был уверен, что хрен у него выйдет, ведь Торм вот-вот должен был появиться.

Для начала меня упрятали, как я и ожидал, в обезьянник. Дали помариноваться пару дней, а затем ко мне заявились два здоровенных лба в черных мундирах — дознаватели.

— Ну что, кретин, есть, что рассказать? — набычившись и скорчив злобную харю, спросил один.

— Есть, — кивнул я, — про твою мамашу. Она настолько жирная, что…

— О! Ты гляди! Шутник! — осклабился амбал, и в следующую секунду неожиданно нанес мне удар, метя точно в челюсть.

Вернее, он думал, что ударил неожиданно. На самом деле очень даже предсказуемо. Вот ведь тупые уроды — пришли меня лупить и пытать, ну так сразу привяжите! Нет, решили, что и так справятся. Зря.

Впрочем, такие лбы привыкли к простой арифметике — нас двое, он один — мы его отлупим. Я один, и он один, но я больше. Я его отлуплю. Любое отступление от этих непреложных истин казалось им недопустимым и даже невозможным.

За то и поплатились.

Первого лба я отправил в нокаут двойкой точно в лицо.

Второй попытался воспользоваться моментом, ударить, пока я «беседовал» с его товарищем, но этого я тоже ждал, так что легко уклонился, подставив плечо и отводя в сторону кулак.

А затем нанес встречный удар, точнее серию ударов — в грудь, в живот, в пах, ну а когда наклонился, в подбородок коленкой.

Второй верзила распластался на полу, но зато первый уже поднимался на ноги.

Надо же, сколько в нем здоровья! Я думал, что отправил его спать.

Не дав ему подняться до конца, с размаху ударил в ухо, вновь опрокинув противника.

Теперь начал подниматься второй.

— Да лежи уже! — в сердцах бросил я и со всей силы пнул противника, перевернув его на спину.

На большее их не хватило — так и выползли из моей камеры на четырех костях. Открывший им двери охранник ехидно улыбался. Похоже, эта парочка не пользовалась популярностью, от слова совсем, если даже «свои» радуются тому, как я их отделал.

А вот дальше мне стало не до смеха — на следующий день ко мне в камеру завились эти же двое, но вместе с ними еще трое охранников.

Все пятеро были вооружены К. У. М. ами: комбинированными универсальными мультиустройствами, на деле являющимися ничем иным, как телескопической дубинкой с шокером на конце. При желании трубку можно было «распустить», превратив в эдакий кнут, один удар которым гарантированно тебя вырубит, если, разумеется, ты не в скафе — тогда для начала просто повредит всю электронику в скафе, а тебя вырубит со второго. Подобными игрушками снабжались охранники тюрем, служба безопасности колоний-шахт, где заключенные трудились на благо общества, отбывая свой срок. Ну и, как оказалось, вертухаи безопасников 8-го флота тоже имели эти штуки на вооружении.

Увидев количество противников, их вооружение, трезво оценив свои возможности, я понял, что буду отмудохан. Однако я все равно решил драться. Отмудохают меня и так, и так, но нужно и им накидать, чтобы даже впятером они в следующий раз боялись ко мне заходить. Плюс крыса, их подославшая, замахается писать отчеты и рапорты о случившемся.

Именно последняя мысль добавила мне решимости, и я бросился вперед.

Первый же удар шокером прошел мимо, зато урод, попытавшийся меня ударить, за это мгновенно поплатился — я без всяких прелюдий перехватил его руку и силой ударил снизу вверх.

Вертухай заорал, схватился за сломанную руку, ну а я увернулся от очередного удара шокером.

Противник потерял равновесие, промазав, а я помог ему упасть, накидав и по лицу.

Мое преимущество заключалось в том, что камера была тесной, сильно тут дубиной не помашешь, да еще и противников было пятеро — они мешали друг другу.

Третий все же меня достал — я не зазевался, просто не успел увернуться. Благо получил не острием дубинки, то есть не шокером, удар пришелся плашмя.

Но и от этого мою руку пронзила острая боль.

Черт подери! Или сломали, или…

Додумать я не успел, так как пришлось уворачиваться от очередной дубинки, летящей мне на голову.

Да что эти уроды делают? Совсем озверели? Решили меня прикончить? Что ж, раз пошли такие игры…

Я ушел в сторону, пригнулся, пропустив очередной удар над головой, и тут же ударил в горло открывшемуся врагу. В удар я вложил максимум сил, и, кажется, переборщил — он рухнул, как подкошенный, даже не пытался схватиться, как это обычно бывает, за ушибленное горло.

Убил? Может и убил. Хрен с ним!

Еще один урод получил локтем в нос, а последнего, еще «не отоваренного», я подловил, толкнул назад, от чего он врезался спиной в решетку.

Недолго думая, я прыгнул вперед, сделав размах и врезав основанием ладони в нос противника.

У того голова дернулась назад, да вот незадача — там была решетка, и от моего удара голова, с которой прутьями содрало кожу, оказалась снаружи.

Я размахнулся и нанес еще один удар — в подбородок, снова основанием ладони. Затем отчетливо услышал хруст — горизонтальный прут, в который упиралась шея моего противника, оказался достаточно прочным. А вот шея и позвоночник этого урода — нет.

Он мгновенно осел, будто АОД, которого выключили, но не упал, потому что башка так и застряла между прутьями.

Полюбоваться делом рук своих я не успел — что-то неимоверно острое и болезненное ударило меня в спину. Боль была такая, что перед глазами все потемнело, руки и ноги стали ватными.

Кажется, на пару секунд я потерял сознание, так как осознал себя лежащим на полу. Мышцы свело, думать о том, чтобы продолжить бой, даже пытаться не стоило — какой там бой, если я подняться не могу?

В этот момент в спину опять что-то ужалило.

А темнота отступила от вспышки боли — те, кто был в камере, пинали меня со всех сил.

Причем, сволочи, били и в живот и в ребра, метили в лицо, в пах. Короче, эти животные не гнушались ничем, остервенело лупили меня ровно до того момента, пока я просто не выключился.

Очнулся я в медотсеке от того, что кто-то рядом со мной бубнил.