Песня Волчьей луны (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 25

– Приедет к тебе в госпиталь.

– Скажу Бейлин, чтоб спустила его с лестницы. Она справится.

– Полезет через забор.

– Велю дворецкому сбросить его с другой стороны.

– Пригласит на танец на очередном балу.

– Не думаю, что в ближайшее время нас ждут балы, – ответила Арьяна, и они вдруг рассмеялись хором, как смеются по-настоящему близкие люди. Что-то вдруг мелькнуло золотистой молнией у самых ног; Арьяна провела платком по глазам, стирая выступившие слезы, и увидела крошечного зверька, который испуганно смотрел на них из плотной стены живой изгороди.

Он был не больше котенка – тоненький, хрупкий. Ножки-тростинки оканчивались копытцами, крупные уши трепетали, ловя каждый звук, на почти оленьей мордочке любопытство перемешивалось со страхом. Ирвин осторожно опустился на землю и протянул руку к зверьку – тот повел черным блестящим носом и подбежал к нему с таким веселым видом, словно узнал старого знакомого.

– Кто это? – негромко спросила Арьяна, боясь спугнуть: зверек казался настоящим сбывшимся чудом.

– Ее зовут Гелли, – ответил Ирвин. – Малый копытный девильян. Мы с ней приятельствуем.

Гелли подставила голову под поглаживание, прикрыла темно-карие глаза-бусинки и негромко замурлыкала, как настоящая кошка. Не задумываясь о чистоте платья, Арьяна села на траву рядом с Ирвином; девильян покосился в ее сторону, принюхался, а потом подошел к ней и склонил голову набок, приглашая погладить.

– Ты ей понравилась, – заметил Ирвин. У девильяна была шелковистая теплая шерстка, и весь он был невесомым, сотканным из вечерних сумерек, тумана, снов. Арьяна, кажется, перестала дышать, чтобы не спугнуть это хрупкое, нежное.

– Такая хорошая, – прошептала она. Гелли шевельнула ушами, а потом вдруг прянула в сторону живой изгороди и исчезла в зелени. Ладонь еще помнила ее тепло; Арьяна вздохнула.

– Спасибо, что показал мне ее, – ответила она. Лицо Ирвина вдруг оказалось как-то очень близко – у него были теплые сухие губы, от него пахло уходящим солнцем и кровью, и поцелуй был как раз таким, какой представляла себе Арьяна.

И она откликнулась на него – так горячо, как только могла.

***

– Я думал, что ты меня понимаешь. И видишь, что сейчас мне нужна твоя помощь, а не дурь.

Когда они вернулись из парка, то прямо перед домом Ирвин увидел молодого человека в форме и понял, что князь знает о дуэли и очень рассержен. Посланник Кигана с поклоном сообщил о том, что государь немедленно хочет видеть брата; Арьяна посмотрела на Ирвина с нескрываемой тревогой, и он подумал, что у ее губ едва уловимый ванильный вкус, и это как раз то, о чем нужно будет вспоминать во время разговора с братом.

– Я ненадолго, – пообещал Ирвин. Хотелось надеяться, что Киган не слишком зол. Арьяна вздохнула, быстро поцеловала его в край рта и ответила:

– Я тебя жду.

Ирвину хотелось надеяться, что это не просто вежливость. Что истинная все же выбирает его, а не просто ведет себя так, как от нее ждут.

Дворец был погружен в тревожный шум. Работала личная телеграфическая машина князя, получая сообщения со всего Хармирана, со звоном прилетали мгновенники, по коридорам и лестницам торопливо шли курьеры и военные, Ирвин увидел даже одного из журналистов “Времени”, главной газеты страны. Да уж, Аделард очень не вовремя решил поухаживать за чужой женой – тут и без него у всех забот полон рот. Поднявшись к княжескому кабинету, Ирвин прошел мимо секретаря и личного помощника брата, которые при его появлении сразу же прекратили разговор о поставках из Мианара, открыл дверь и увидел брата и Лотара.

Сейчас князь и его канцлер выглядели как отец и сын – выражение усталой тревоги на их лицах было совершенно одинаковым. Киган кивнул в сторону кресла и угрюмо осведомился:

– Ты в своем уме, Ирвин?

Вопрос не оставлял простора для толкований. Кигану уже доложили о том, что младший брат ранил наглеца из дома Пиннет.

– Разумеется, – кивнул Ирвин. – Я делаю то, что мне велит моя честь. Или ты ждешь от меня другого?

Киган вздохнул. Папки, телеграммы, мгновенники и исписанные листы бумаги на его столе громоздились неаккуратными стопками – работы у князя не становилось меньше. Лотар молчал, и Ирвин вдруг задался вопросом: почему он не выручил Бейлин? Все-таки родня…

– Я жду, что в такое тяжелое время от тебя не будет проблем, – отчеканил Киган, и канцлер согласно кивнул. Ирвин мысленно усмехнулся: всегда-то от него одни неприятности. В любом виде, хоть в зверином, хоть в человеческом.

Надо будет подарить Арьяне что-нибудь. Принцессу, конечно, вряд ли можно удивить драгоценностями, но украшения нравятся женщинам сами по себе. Просто знак внимания и признательности.

Она встала рядом с ним и нажала на курок своего смешного оружия. Ирвин до сих пор не мог в это поверить.

– Что ты предлагаешь? – спросил он резче, чем собирался. – Чтобы я молча смотрел, как этот мерзавец крутится вокруг моей жены? Чтобы потом им свечку подержал, лишь бы у тебя из-за этого не случилось новых неприятностей?

Киган посмотрел так, что Ирвин осекся. Лотар вздохнул, словно принимая эстафету от князя, и произнес:

– Можно было просто взять его за шиворот и выбросить из дома, ваэрин. Но дуэль… Нет, это совершенно недопустимо. Его отец был одним из лучших друзей князя Горана и всегда заверял государя Кигана в искреннем почтении. Но теперь, когда его сын ранен, семейной дружбе конец. Нам нужны корабли дома Пиннет, нам нужны его капитаны для поставок продовольствия по морю, а теперь он может и отказаться. Я даже уверен, что он откажется, просто для того, чтобы нас проучить.

Ирвин криво усмехнулся.

– Национализация? – предположил он. – Как сделал старина Эдрих Шебеданский?

Киган устало откинулся на спинку кресла. На мгновение Ирвину сделалось жаль его – брат тащил на себе слишком много.

– Возможно, – кивнул Лотар. – Но старый Пиннет тогда просто возьмет и сожжет свои корабли. Он и так, и так их теряет. Ваш поступок был очень безрассуден, ваэрин. Вы младший князь хармиранский, вы должны смотреть дальше и понимать глубже, чем все остальные. Правосудие в руках государя, а не обиженного мстителя. Я всегда считал, что уж вы-то это понимаете.

Ирвин кивнул. Сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого родители распекают за воровство конфет из шкафа.

– У вас есть ваше положение, Лотар, – сказал он, задумчиво рассматривая старый белый шрам на мизинце правой руки. – У тебя, Киган, есть княжество. А у меня нет ничего, кроме моей семьи. И я не собираюсь терпеть чужую наглость без краев и берегов.

Киган сокрушенно покачал головой: дескать, ему про одно, а он о другом.

– Я советовал тебе отправиться в Гнездо, – вздохнул князь. – Думаю, теперь это будет не совет, а приказ.

– Не стоит, государь, – откликнулся Лотар. – Времена сейчас тяжелые, а до этой глупой выходки ваэрин успел доказать, что он может быть и умным советником, и нашей поддержкой.

– Обещаю: в следующий раз буду просто бить, – заверил Ирвин. Брат смотрел на него с такой сокрушенной горечью и почти детской обидой, что ему хотелось поднять руку и закрыться от этого взгляда. Киган был прав, конечно: теперь, после того, как Ирвин обрел свою истинную, а вместе с ней и разум, князь надеялся, что с братом больше не будет проблем.

– В следующий раз я не буду тратить время на разговоры, – пообещал Киган. – Просто отправлю отряд, и вас с Арьяной увезут в Гнездо.

Лотар вдруг улыбнулся.

– Правда, что она встала перед вами с пистолетом?

– Правда.

– Нет, она мне определенно нравится. Настоящая волчица! – одобрил канцлер. – Ладно, думаю, мы все поняли друг друга, не так ли, государь?

Ирвин кивнул, и на этом аудиенция была окончена. Он вышел из кабинета брата, некоторое время стоял в приемной, думая так себе, ни о чем, а потом отправился к дворцовому коменданту – тот владел ключами от всех помещений дворца, в том числе и от сокровищницы.