Песня Волчьей луны (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 21

Он был хорошим человеком, этот государь хармиранский. Ирвин в очередной раз подумал об этом, и на душе стало теплее.

– Пока ничем. Мне доложили, что ты уже занялся детской медициной с Арьяной… как она там?

– Все в порядке. Дома, – Ирвин развел руками. – Магия истинной пары ее вытащила. Осталось разобраться, что это все-таки было. И я пришел уточнить, что с Бейлин.

Киган нахмурился, словно не сразу вспомнил, кто это такая. Потом глубокая морщина, прорубившая лоб, разгладилась.

– Ее отстранили от работы. Если телохранитель проморгал покушение на хармиранскую княгиню, то его дела плохи.

Ирвин усмехнулся. Да, Бейлин, можно сказать, дала маху. Надо было стоять рядом с Арьяной и пробовать на зуб все, что она собирается съесть, особенно после ссоры с Сандарин.

– Арьяна сама отправила ее из больницы, – сообщил Ирвин. – Сказала, что здесь ей никто не причинит вреда.

– Ну вот и сам видишь, чем кончилось дело, – сердито ответил Киган. Сунувшись в ящик стола, он вынул крошечную коробку с пилюлями и отправил пару в рот – князя снова начали донимать головные боли. А ведь это только начало их проблем.

– Это пока единственный человек в Хармиране, с кем Арьяна смогла подружиться. Не считая тебя и меня, конечно, – Ирвин мимоходом удивился, что Лотар не стал освобождать свою родственницу. Если человек попадал в кабинеты княжеских дознавателей, то мог и не выйти оттуда. – Не нужно их разлучать. Я уверен, Бейлин уже сделала нужные выводы.

Киган взял со стола какой-то лист, кругом исписанный цифрами, словно хотел заслониться им от брата.

– Я думал, ты все понимаешь, – недовольно произнес он. – Как король Якоб отреагирует на смерть принцессы? Такую быструю смерть? Он решит, что мы убили ее в отместку за захват полуострова. И тогда начнется война.

Ирвин усмехнулся. Однажды отец сказал старшему сыну, указывая на свой кабинет: “Однажды ты примешь весь этот груз”. Киган принял и не подвел. И ему было тяжело. Бесконечно тяжело. Ирвин ощущал эту тяжесть собственными плечами.

– Я сейчас попрошу тебя, как брат мог бы просить брата. Бейлин была рядом с Арьяной во время эпидемии. Они работали вместе, сдружились. Я не хочу лишать свою жену этой дружбы, ей и так несладко во всем этом, – Ирвину редко приходилось о чем-то просить, и он терпеть этого не мог. В такие моменты вся его волчья суть возмущенно вскидывала голову: зверь не просил, а присваивал. Но ведь они не звери. – Отпусти ее. Она не виновата.

Киган посмотрел так, словно с трудом сдерживал желание отвесить брату затрещину. Издалека донесся мелодичный перезвон – часы в старом будуаре матери подсказывали, что пришло время ужинать. С тех пор, как князь и княгиня умерли, в их покоях никто не жил. Только часы были напоминанием о людях.

– Мне надо найти жену, которая так же будет биться за дорогие мне пустяки, – усмехнулся Киган. Ирвин пожал плечами.

– Шейла бросается на людей с кинжалом из-за тебя, – напомнил он. – Но дочь рыбного торговца никогда не станет женой князя.

– Пожалуй, она сейчас делала бы то же, что и ты. Только с кинжалом в руке, – вздохнул Киган. Задумчиво поиграл пером, инкрустированным перламутром. – Ладно. Бейлин больше не телохранительница ее высочества. Но она остается фрейлиной. Можешь ее забрать.

Он взял чистый лист, что-то быстро написал на нем и протянул Ирвину. “Освободить Бейлин ваэн Лиамен именным повелением его высочества Кигана”, – прочел Ирвин и улыбнулся. Брат смотрел на него без улыбки.

– И знаешь, что? Я бы советовал вам уехать. Собрать вещи и провести пару лет где-нибудь в Гнездах, – добавил он. Гнезда были личным горным имением покойного отца; когда-то Ирвин был там и решил, что это место отлично подходит для ссылки. Исключительный комфорт дома, изящный сад, который поднимался вверх по скале, небольшая, но очень хорошая библиотека – и никакой возможности сбежать.

– Хочешь сказать, что отправляешь нас из столицы? – небрежно уточнил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и дружелюбно. – А работа Арьяны?

– Хочу сказать, что после чумы и того, что ее отец-король сейчас творит на полуострове, ей не слишком-то здесь будут рады. Через пару месяцев, когда о чуме забудут, в твою жену полетят камни. И в тебя заодно, ты же ее закроешь.

– Конечно, – кивнул Ирвин. Брат был прав, Ирвин признавал его правоту, но ему все-таки не верилось в такую короткую народную память. – Я обдумаю твое предложение, а пока заберу Бейлин. Ты же разрешил.

– Разрешил, – Киган вздохнул, придвинул к себе очередную папку с документами и открыл ее, давая понять, что разговор окончен. – Иди и подумай.

***

В Хармиране был просто изумительный чай: крепкий, ароматный, цвета старого меда. Его не выращивали в княжестве – привозили откуда-то из глубин Ханьванской империи, с личных плантаций владыки Чжень Миня; сделав глоток, Арьяна подумала, что можно было бы отправить коробку в подарок гранд-адмиралу.

“Отец!

Я пишу сейчас и мне удивительно называть вас своим отцом. Я всегда знала правду, да все знали. Я читала о ваших подвигах в газетах и всегда испытывала гордость от того, что я – вашей крови.

Теперь нам можно переписываться. Король Якоб не властен надо мной в Хармиране, я больше не подданная его величества. Наконец-то я смогу поблагодарить вас за те подарки, которые вы присылали на праздники. Я видела темно-синюю коробку и всегда знала, что она ваша. Спасибо за Большую медицинскую энциклопедию, за хирургические атласы, за тот позвонок динозавра. Тогда эскадра была в плавании к побережью Гаоби, а там как раз находят такие. Помню, как я была счастлива, когда поняла, что вы вспомнили там обо мне”.

Арьяна перечитала письмо – предложив написать гранд-адмиралу Оллеру, Ирвин невольно сделался к ней ближе. Он понимал, чего на самом деле так хотела Арьяна – то ли звериное чутье подсказывало, то ли любовь к собственным родителям. И Оллер ответит, и, возможно, даже приедет в гости – тогда Арьяна наконец-то сможет с ним поговорить.

– Ваше высочество, к вам гость, – служанка по имени Лейни, заглянувшая в кабинет, поклонилась и улыбнулась. У нее были трехлетние дочки-близнецы, и она все время порывалась поцеловать Арьяне руку. – Аделард Пиннет.

Арьяна нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто это может быть. Ах, да! Тот светловолосый красавец с хищным взглядом, с которым она танцевала на балу. Тогда ей подумалось, что если существуют волки, то есть и охотники на волков – Аделард как раз и казался таким охотником.

Его взгляд пробирал до костей – проникал под кожу, дотрагивался до самого сокровенного так, словно имел на это полное право. Словно с самого начала Арьяна принадлежала только ему, и он наконец-то пришел, чтобы ее присвоить.

– Предложи ему кофе, Лейни, – сдержанно распорядилась Арьяна. – Скажи, что я скоро спущусь.

У всех светских дам Варандана была привычка мариновать незваных гостей в гостиной – если дама была безжалостна, то им даже чашки чаю не предлагали. Это считалось правильным: если вы не имеете привычки заранее договариваться о визите, то поймите, что у людей могут быть свои дела и планы в этот день. Одна из подружек Кейди однажды целых шесть часов продержала навязчивого поклонника в гостиной, потом спустилась к нему и заявила, что уезжает – девушки, которым она рассказала об этом, дружно рассмеялись и решили, что так ему и надо.

Арьяна дописала письмо гранд-адмиралу Оллеру, запечатала в конверт и распорядилась отправить быстрой почтой. Потом полчаса провела у зеркала, решая, собрать ли волосы в косы на затылке или оставить распущенными. Потом еще полчаса выбирала подвеску в шкатулке – одним словом, всячески тянула время, признавшись себе в том, что ей не хочется видеть этого Аделарда.

Он слишком жестко и уверенно вел в танце – так, словно имел право не на танец, а на саму Арьяну. Все в нем приказывало склониться и признать свое поражение.

Это была не та волчья сила, которая наполняла Ирвина и так испугала Арьяну тогда в поезде.