Песня Волчьей луны (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 14

– Тебе идут наши цвета, – заметил Ирвин, внимательно рассматривая Арьяну. Она кивнула и ответила взаимным комплиментом:

– И тебе этот костюм к лицу.

Ирвин подошел почти вплотную, прикоснулся к ее запястью – от его пальцев потек огонь, проникая под кожу, присваивая. Арьяна взяла его за руку – это вышло само по себе – и отметила, что у полукнязя очень сильные и при этом мягкие руки. Не безвольной мягкостью, а дорогой перчаткой, под которой скрыт металл.

Они смотрели друг другу в глаза – это было похоже на дуэль. Рука Арьяны горела в чужой руке, ее магия поплыла к волчьей сути, к чужой силе и власти, и Арьяна поняла, что сейчас задохнется, теряя себя.

Ирвин присваивал и подавлял. Была ли то сила, которая соединяет истинную пару, или его волчья суть, или что-то еще – Арьяна не знала, но на мгновение ей сделалось жутко.

– Не надо так, – глухо сказала она, и огонь иссяк – теплый ветер легонько дунул в волосы и улетел. Ирвин весело улыбнулся, но глаза остались серьезными, сдержанными.

– Как именно?

Арьяна отступила к окну – оно выходило в сад, и на ветке раскидистого дерева среди темно-зеленой листвы прыгала лимонно-желтая птица с сиреневым изогнутым клювищем.

– Наверно, надо объяснить, – ответила она, не оборачиваясь. – Вон видишь ту птицу? Я всегда жила, как птичка в клетке. Принцессам так положено. Таков наш долг перед страной и короной. Не быть той, какой хочешь быть, не делать то, что тебе по душе, подчиняться, рассматривать носки своих туфелек и жить так, как тебе велят.

Ирвин слушал молча. Арьяна обернулась – он выглядел задумчивым и очень внимательным.

– А я не хочу так, – продолжала она. Хотелось надеяться, что Ирвин сможет ее понять. – Я, видишь ли, неправильная принцесса. Добилась права учиться, добилась диплома с отличием за знания, а не за то, кто мой отец. Я хочу идти той дорогой, которую выберу. Сама, потому что так хочу, а не потому, что так положено.

Она снова сделала паузу, собираясь с духом.

– Поэтому просто разреши мне тебя выбрать. По моей воле. Не потому, что я твоя истинная пара, не потому, что твоя магия способна подчинять, не потому, что теперь у меня есть и супружеский долг. Потому что ты – это ты.

Арьяна замолчала, больше не зная, что сказать. Слова выплеснулись из нее, оставив горькую пустоту в душе. Но Ирвин лишь понимающе кивнул и улыбнулся так, словно хотел приободрить ее.

– Договорились! – ответил он. – Признаться, я никогда ни за кем не ухаживал, как-то не довелось… так что не смейся, если что-то не получится сразу.

– Не буду, – сказала Арьяна. Впервые за все дни в Хармиране ей сделалось легче – по-настоящему легче. Эпидемия была позади, начиналась новая жизнь, и от них с Ирвином зависело, насколько счастливой она будет.

Они ведь оба сделают все, что смогут.

– Но сегодня нам все-таки придется поцеловаться на балу, – добавил полукнязь. – Таков обычай.

***

Что ж, его истинная пара была гордой и стойкой – Ирвин решил, что так даже интереснее. Выходя с Арьяной из дома, он чувствовал, как вступает на неизведанную тропу, которая приведет его в земли, полные удивительных тайн и открытий.

Ирвину не приходилось за кем-то ухаживать: несмотря на его происхождение, в Хармиране не было таких смелых девушек, которые отважились бы завести отношения с непредсказуемым безумцем, способным принять звериный облик. Он понимал, что принцессу мало чем можно поразить – во дворце своего отца она успела увидеть самые необычные вещи и привыкнуть к ним.

Это было сложной задачей – а Ирвин как раз любил такие задачи. С ними было интереснее.

Мобиль привез их к княжескому дворцу как раз в тот момент, когда над его крышей распустились первые тропические цветы салютов. Парк был полон гуляющих, шипучее южное лилось рекой, большой оркестр играл торжественные мелодии – чума была побеждена, Хармиран ликовал. Арьяна смотрела по сторонам с искренним интересом – новоиспеченной младшей княгине хармиранской будто бы нравилось все, что она видела: и статуи возле входа во дворец, и танцоры в пестрых карнавальных костюмах, которые извивались в золотых клетках, словно экзотические животные, и поклоны и улыбки гостей.

– Я вижу, ты хочешь полюбить свой новый дом, – отметил Ирвин, когда они вошли во дворец и поднялись по лестнице к Залу семи владык: после гуляний в парке здесь соберутся все гости и начнется бал и пир. Пока в зале были только слуги, которые поправляли ленты и скатерти, оттирали последние, уже невидимые пятнышки с мебели и расставляли на столах тарелки из белоснежного хойнского фарфора, фруктовницы, наполненные свежайшими фруктами – скоро сады, в которых они сорваны, перейдут во владения варанданского короля – бесчисленные бутылки. Церемониймейстер в центре зала что-то подсчитывал, хмурясь и глядя на луковку карманных часов в ладони.

Арьяна посмотрела на Ирвина так, словно он сказал, не подумав.

– Конечно. Как может быть иначе? Я теперь хармиранская княгиня. Это мой долг – все знать о моей стране.

Ирвин не сдержался – вопросительно поднял бровь.

– Это и правда удивительно, – произнес он. – Знаешь, моя тетка была замужем за левернинским принцем. Тот считал себя много выше всех нас по праву рождения и называл Хармиран кучкой грязных камней.

Арьяна усмехнулась с нескрываемым презрением.

– Вот же глупец! И что с ним было потом?

– Напился и выпал из окна. Ходят слухи, что ему в этом помог кто-то из собутыльников, – ответил Ирвин. Он снова предложил Арьяне руку, девушка оперлась на нее, и так они пошли в соседний зал, небольшой и уютный. На его стенах не было свободного места от картин. Когда-то Ирвин любил сидеть здесь, рассматривая нарисованные баталии, причудливых животных, портреты людей, чьи имена уже никто не мог вспомнить. Обычно это место использовалось для отдыха князя, княгини и их ближайших друзей во время бала: здесь уже был накрыт маленький стол с вином и сладостями.

– Я знаю это место, – вдруг сказала Арьяна, указав на одно из полотен. – Это вид на гору Алькавендо. Мы с мамой там отдыхали однажды, я тогда впервые увидела гранд-адмирала Рабана Оллера…

Она осеклась – должно быть, ей никогда не приходилось вот так вспоминать о своем настоящем отце. Ирвин опустился на диван, вытянул ноги и спросил:

– Он любит вас? Тебя и твою мать-королеву?

Арьяна кивнула. Подошла к окну и какое-то время смотрела в парк, на играющий оркестр. Скоро гулянье подойдет к концу, гости поднимутся в Зал семи владык, и только после этого к ним выйдет князь Киган и начнется праздник.

– Очень, – негромко ответила Арьяна. – Мне присылают подарки на именины и новый год, и там всегда есть темно-синяя коробка. Она никогда не подписана, но я знаю, что это от него. Темно-синий – цвет дома Оллер. И он всегда дарит то, что мне по-настоящему нужно. Однажды прислал Большую медицинскую энциклопедию.

– Да, это настоящее сокровище, – согласился Ирвин. Сейчас, разговаривая с Арьяной о ее отце, он хотел верить, что с каждой минутой становится с ней ближе. – Вы с ним разговариваете? Переписываетесь?

Девушка отрицательно качнула головой.

– Его величество сказал, что если гранд-адмирал напишет мне хоть слово, то его повесят за государственную измену. И со мной не будут церемониться.

Ирвин усмехнулся. Удивительно, что король Якоб не приказал поставить виселицу сразу, как только узнал о связи своей жены и Рабана Оллера. Должно быть, понимал, что тогда его в открытую станут называть рогоносцем. Или Рабан Оллер был редким человеком, вроде канцлера Лотара, без которого государству не обойтись.

– Ну теперь король Якоб не имеет над тобой власти, – произнес Ирвин. – Если хочешь, то напиши гранд-адмиралу, расскажи, как твои дела. Он может даже приехать к нам в гости, если вы оба этого захотите.

Арьяна посмотрела на него так, словно по-настоящему увидела только сейчас. Она побледнела – Ирвин даже испугался, что предложил ей нечто невозможное. Потом эта пугающая бледность отступила, Арьяна улыбнулась и ответила: