Как приручить дракона 3 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 2

Пока кашка булькала, я сооружал бутерброды. Обычно изысками не занимаюсь, но мало ли — Вишневецкая захочет ко мне присоединиться за столом, так что на сей раз наверх на гороподобные сооружения из сыра, сливочного масла и курятины я набросил пару ломтиков помидора и по листику салата. Чтоб как в ресторане!

Ну, и кофе… Для него я все подготовил заранее, и был готов начать варить сразу после того, как выключу кашу.

Послышался звук босоногих быстрых и легких шагов по линолеуму, и сначала я снова подумал о прекрасной слышимости в местных «хрущовках» (конечно, никакие не хрущовки это были — Хрущов тут и не становился у руля никогда, так и работал, наверное, на шахтах до самой смерти), а потом осознал, что это У МЕНЯ в квартире, одна очень-очень красивая девушка куда-то там идет.

И тут же включил кран на полную мощность и зазвенел посудой. Зачем? А чтоб не смущать человека. Слышимость тут у нас потрясающая, ага? А уже потом, когда послышался звук сливаемой воды, я сказал:

— Желтое полотенце — чистое, можно пользоваться! — и выключил кран.

Потому что, если льешь горячую воду на кухне, то в ванной из труб течет Северный Ледовитый океан. А если холодную — то бурлит термальный источник, не меньше. Старые дома — они такие.

— Ты солнце, Пепеляев! — откликнулся сонный девичий голос.

Вот так вот! Я — солнце! Меня, может, тысячу миллионов лет никто солнцем не называл!

Так что кофе я ставил в самом замечательном расположении духа. И по чашкам его разливал тоже.

Яся вышла из душа в моей рубашке и намотанном на волосы в виде тюрбана полотенце. Впервые встречаю девушку, которая так быстро моется! И тот факт, что она уже мылась ночью, ничего не объясняет. Исходя из моего скромного опыта — обычно они там веками находятся и варятся в кипятке при первой возможности…

Я как раз наворачивал овсянку, и только тут сообразил, что сижу с голым торсом: ну, привычка такая — дома в одних штанах рассекать! Тоже — с болезненных времен, когда весь день носил максимально закрытую одежду, чтобы не смущать окружающих изможденным видом, а дома — давал себе расслабиться. Меня-то тенью отца Гамлета в зеркале не удивишь. Обвыкся за долгие годы.

Но теперь-то изможденным я не казался! Здешнего Гошу можно было назвать пусть и худощавым, но — крепким парнем, да и отъелся я и подкачался за последние месяцы, и дракон свое дело сделал…

— Черт, — сказал я. — Надо бы мне одеться.

И положил ложку на стол, рядом с тарелкой.

— Не-а, — проговорила девушка. — Не надо.

И обошла вокруг стола, наклонилась, прижалась к моей спине, погладила мне шею и плечи, запустила пальцы в бороду, а потом — чмокнула в щеку.

— Мне и так очень нравится, — она едва не мурлыкала. — Что тут предлагают на завтрак? Я слона готова съесть!

— Однако! — несколько смущенно выдавил из себя я. — Слона не предлагаю. Есть овсянка, вот эти вот конструкции… Бутерброды, в общем. И кофе — вот, две чашки.

— Я говорила, что ты солнце? — она изогнулась и поцеловала меня и в другую щеку. — А, да. Говорила! И правильно сделала.

Аристократка, представительница древнего магнатского рода и самый квалифицированный гидромант-практик во всей губернии прошла к буфету, открыла шкафчик над мойкой, совершенно по-хозяйски достала себе оттуда тарелку с узором из каких-то не то клубничек, не то сердечек (я понятия не имел, что у меня такая есть!) и черпаком наложила себе каши.

— Погоди-ка! — она принюхалась. — Это что? Ванилин? Ты варишь кашу с ванилином?

— Если с молоком — то ага, — задумчиво проговорил я.

Почему задумчиво? Потому что, когда она доставала тарелку, то вставала на цыпочки, а моя рубашка, которая пока что была ее рубашкой, и так не отличалась большой длиной, и… И я призадумался. Было от чего, уж поверьте. И Вишневецкая все прекрасно понимала, потому что иначе с чего бы ей вилять бедрами? Ей-Богу, она виляла бедрами, накладывая себе кашу! Когда Яся повернулась, то глазки у нее так и сверкали.

Девушка чинно уселась за стол, одним движением сняла с волос мокрое полотенце и ловко швырнула его на дверь кухни. Так, что оно повисло ровненько, без единой складки! А ее невероятные белые волосы, волнистые после душа, свободно ниспадали на плечи. Ну, хороша, да! Очень хороша!

Зачерпнув овсянки, Вишневецкая попробовала первую ложку и…

— Знаешь, Георгий Серафимович, — ее взгляд из игривого стал задумчивым. — Я вот что хочу тебе сказать… Я встречала до тебя мужчин, которые бы мне нравились. В одного даже была влюблена. Но… Но никому их них я не могла бы честно сказать, что хочу за него замуж. А тебе сейчас скажу. Внимание, Пепеляев! Я хочу за тебя замуж.

— Однако! — я чуть не подавился едой, но мигом взял себя в руки, откашлялся и выдал: — Это что — из-за овсянки? Вот как выглядит путь к покорению сердца гордой юной девы из Мозыря? Ну и заявочки у тебя с утра пораньше!

— Тебя что-то смущает? — она принялась быстро и аккуратно, как умеют только женщины, есть кашу и посматривать на меня. — Или — испугался?

— Хм! — я почесал голову. — Понимаешь ли, дорогая моя Ядвига Сигизмундовна, я др…

— ХА-ХА-ХА! — сказал дракон. — ЧУТЬ НЕ СПАЛИЛСЯ, ИДИОТ! А ВООБЩЕ ПРИЗНАНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ПРОБЛЕМЫ — ПЕРВЫЙ ШАГ К ИСЦЕЛЕНИЮ. ПОЗДРАВЛЯЮ, ТЫ ТОЛЬКО ЧТО ПОЧТИ ПРИЗНАЛСЯ, ЧТО ТЫ — ДРАКОН. МЫ НА ВЕРНОМ ПУТИ, ДРУГ МОЙ СИТНЫЙ.

— … дремучий традиционалист, — закончил мысль я, изящно вывернувшись. — Я — консерватор и собственник в вопросах брачных отношений. Моя женщина — это моя женщина, и никаких двойных толкования тут быть не может. Я, наверное, готов буду делить ее только с нашими совместными детьми и больше — ни с кем. А еще я — деспот, пусть и просвещенный. Мне плевать на цвет занавесок, которые будут висеть в нашей спальне, и на сорт подсолнечного масла, на котором мы будем жарить котлеты, в это я лезть не собираюсь. Но где и как жить, с кем дружить и в какую церковь ходить — тут в семейной жизни будут только два мнения: мое и неправильное.

— Ого! — сказала Яся, стрельнула на меня глазками, но кашу есть не перестала. — Суровый мужчина.

— Ага. Да и вообще, папа мне говорил, что прежде, чем жениться, с девушкой нужно сделать ремонт в квартире и сходить в поход минимум с двумя ночевками. А мой папаша знал толк в женщинах, это очевидно. Он ведь женился на моей маме.

— То есть в целом ты не против? — ложка Вишневецкой звенела по пустой тарелке. — Очень вкусная каша, кстати. Кроме тебя и моего папы ни один мужчина при мне не готовил овсянку. Да еще и с ванилином. Мясо там после охоты, шурпу, уху — это видела. Овсянку — нет… Я не имею в виду поваров в кафе или твоих сумасшедших орков из «Орды», я имею в виду вот так, в домашней обстановке. Братья, дед, другие аристократы у которых мы гостили… Кухня — не мужское дело, и все такое, ну, ты понимаешь…

— Бедолаги, — аппетит у меня был волчий, так что я приступил к бутербродам и кофе с большим энтузиазмом, и даже не вспомнил про получасовой перерыв. — Так что, есть вариант где-то вместе сделать ремонт?

— О, да, — ее глаза смеялись. — В Мозыре у нас не дом, а развалина, если честно. Мужских рук очень не хватает. Возьмешься помочь? С нас кров, стол и… И персональный гид по городу в виде меня. Об остальных способах справедливой оплаты труда мы договоримся, да?

Она взяла — и опять потрогала меня ногой под столом. И все почувствовала, точно!

— Это такое испытание для жениха? Типа как жар птицу в рукаве принести? Я вписываюсь! — пытаясь оставаться невозмутимым, решительно махнул рукой я. — Если ты согласна с озвученными мной мыслями, и тебя не смущает, что я уничтожу всех твоих многочисленных поклонников… То я согласен варить тебе овсянку в горе и в радости, до конца дней твоих!

— Звучит угрожающе, — она тоже принялась за кофе и бутерброды. — Но мне нравится. А что касается поклонников… Аристократы отвалились, когда с Вишневецкими случилось то, что случилось. Мне тогда лет шестнадцать было. То есть — подкатить пытались, но вовсе не с матримониальными планами, другое у них на уме было. Так что — они шли лесом. Простолюдины — опасаются. Ну, как же: магичка, аристократка… К тому же я — вредная. Так что ты, Пепеляев, единственный в своем роде. Хотя твои слова про просвещенного деспота и вызывают массу вопросов, и к этому разговору мы еще вернемся. А пока… Ремонт и поход, говоришь? Я взяла на заметку, так и знай. Когда у тебя каникулы?