Лечить нельзя помиловать (СИ) - Логинова Александра - Страница 4

– Я больше ничего у вас не попрошу, – надрывался молодой жар-птиц под дверью. – Никогда не приду. Но сейчас дайте мне его!

– Нет. Поль, ты совсем обнаглел. Убирайся, ко мне скоро придут пациенты.

– Эрла Алевтина! – возопил страдалец на всю улицу. – Не будьте злобной крокодилой, будьте человеком! Одна стопочка, и я отстал.

– В развитии ты отстал, поганец. Кто месяц назад весь боярышник вылакал, пока я готовила суспензию?

– У меня было горе, – не моргнув глазом, выпалил феникс. Круглая золотистая радужка умильно заблестела. – Меня бросила девушка.

Этого охламона каждую неделю кто-то бросает. То девушка, то друзья, а то новый работодатель кидает наивного раздолбая, честно пытающегося трудиться на благо своего худого кошелька. Золотишко в карманах феникса водится, поэтому он не боится торчать на моем пороге, апеллируя к праву получить медпомощь. И плевать, что я ни разу не психотерапевт!

– Вот вылечу твоих тараканов, будешь ходить по струнке и пить воду вместо виски, – безрадостно пригрозила разгильдяю, вызывая пальцами золотистый вихрь.

– Не надо, – напугался парнище, вжимая пустую голову в плечи. – Мне мои сикарашки дороги, как память об отце. Ну, эрла, хотя бы стаканчик валерьянки набулькайте? Сердце ноет, чувства не на месте.

– Могу прописать оздоровительных звездюлей. Кувалду на стене видишь?

Она висела точно посреди белоснежной вертикальной поверхности. Огромная, железная и с о-о-очень большим воспитательным потенциалом. Свою увесистую помощницу я горячо любила, прибегая к её помощи только в самых крайних случаях – при попытках пациентов агрессивно доказать лекарю, что они куда лучше разбираются в целительстве. Увы, если с обычными посетителями можно было справиться наркозом по лбу, то колдуны на мои магические импульсы плевали с высокой колокольни. И тогда в ход шла тяжелая артиллерия.

– Злобная крокодила снова победила, – грустно хлюпнул носом феникс и предпринял последнюю попытку. – Эрла, вы же меня в роддоме собственноручно принимали. Неужели в вас ни капли жалости к ребенку?

На высокопарный слог в окно заглянул зевака-прохожий, любопытно приценившись к возрасту лекарки. Я ответила ему выразительным взглядом заботливого психиатра: вы, часом, дверью не ошиблись, милок? Целитель с магическим даром всегда выглядит на восхитительные «двадцать пять». Да и фениксы посещают роддом, как санаторий, каждые десять лет устраивая самосожжение.

– Я за тобой пепел подтирала не для того, чтобы ты клянчил у меня спиртовые настойки. По-хорошему прошу, уйди, дурилка картонная.

– Вот подамся в рекруты в королевскую гвардию, будете скучать по моим визитам, – вяло пробурчал парнишка. – У меня, может, вступительный экзамен через неделю.

– Не шутишь? – я встревоженно обернулась на приоткрытую дверь.

Поль сидел прямо на земле, по-турецки скрестив ноги и пряча бегающий взгляд. Ну и ну, плохой признак! Обычно молодые фениксы завираются – только в путь, нимало не стыдясь своей лжи. Подобное смущение для пламенных перевертышей нехарактерно. Как и белая льняная рубаха, подпоясанная веревочкой, серые штаны и вполне чистые волосы, вихрами встопорщенные в разные стороны.

– В комендантском отделе выдали, – еле слышно вымолвил он, поднимая на меня умоляющий взгляд. – Эрла Алевтина…

– Хворь с тобой, – сердце сжалось в дурном предчувствии. – Заходи, налью.

Ободренный феникс впорхнул в кабинет и первым делом запер за собой дверь, небрежно вернув обеденную табличку фасадом к улице. Тьфу, паразит. Всего два года назад вылетел из роддома, в очередной раз доведя медсестер до белого каления, а уже балуется седативными пополам с высокоградусным. По-хозяйски заняв соседний стул, оборотень положил подбородок на спинку и нечитаемым взглядом уставился вдаль.

– Зачем?

– Деньги, – неожиданно серьезно ответил он. – Вы же знаете, эрла, отец умер в последний раз. Кто-то должен кормить птенцов, пока мать ишачит за копейки поломойкой при школе. А в родном Метапире нужны патрульные из королевских подданных, да и волчий Ликантроп нуждается в курсантах.

– А рекрутам платят?

– Сразу дают неплохую сумму, а если пробиться в столичный отдел гвардии, то будет жалованье. Особенно хорошо попасть под командование эрла Верша или эрла Клода, в первый день выделят удвоенный паек как сироте.

При упоминании эрла Клода резко заболела голова. Пожалуй, и себе набулькаю валерьяночки. Лечить нервишки – так коллективно. Господин капитан королевской гвардии уже неделю бегает на своих двоих и горя не знает, а я до сих пор мучаюсь кошмарами и сплю не больше двух часов в день. Отращивать новые ткани – чертовски тяжело для меня и адски больно для пациента. Но раз жалоб не поступало, значит, капитан всем доволен.

За небольшой ширмой в углу скрывалась дверь, ведущая в личную каморку. Там обосновался небольшой кожаный диванчик, шкафчик с запасными мензурками и моя главная прелесть – сейф с трофейными шоколадками. Говорят, врачи кривят моськи от подаренных конфет. Ерунда! Лично я запасливо утаскиваю каждую плитку в закрома и набиваю ею щеки в обед, прикидываясь хомяком в голодный год.

– Угощайся, – молочные кусочки с орешками весело хрустнули фольгой.

– Спасибо, эрла. Никогда не говорил, но увидев вас с ремнем наперевес в первый день жизни, сразу поблагодарил богов. Хороший нам целитель достался.

Маленькие новорожденные фениксы после воскрешения напоминают капризных цыплят. Обитая в птичьей форме, перевертыши слепо тыкаются по сторонам, ища «мамочку» и стремясь запечатлеть наиближайшего представителя своего вида. Нередко импритинг играет злую шутку, и маленькие фениксы привязываются к акушерам и медсестрам, бегая за ними на своих крошечных птичьих лапках сутками напролет. По-настоящему новорожденные делают это неосознанно, а снова воскрешенные просто балуются, действуя персоналу на нервы. «Принимая» Поля и терпеливо дожидаясь, когда его кучка пепла зашевелится, я на всякий случай скроила злобную физиономию и вооружилась мягким кожаным ремешком. Ибо нефиг! Характер этого балбеса был прекрасно известен местным акушеркам, и я – не исключение.

– Помни, что большинство служебных ранений выпадает за час до полуночи. Получишь заклятьем в лоб – не теряйся и не паникуй, сразу ко мне.

– Да, мамочка, – сострил феникс.

– Тебе разрешаю будить меня ночью. Но только тебе.

Перевертыш одарил меня насмешливым взглядом. Его правда. «Эрла-лекарка, у меня болит ухо!», – громогласный вопль разбудил меня сегодняшней ночью, вынудив заматериться сквозь зубы. Горожане Порт-о-Фердинанда не знали страха, преград и вежливости, тарабанясь ко мне в окно посреди ночи. Я хранила свой домашний адрес как великую тайну, но ушлые эрлы выведали его через сарафанное радио и не стеснялись прибегать после отбоя. Для особо наглых идиотов окно на первом этаже было оснащено системой «стоп-хам» – шаром с водой, подвешенным к раме.

– А правда говорят, что у вас любовник новый появился? – стрельнул глазками молодец, скабрезно ухмыляясь в стакан.

– Что? – брови недоуменно поползли вверх.

– И вы из-за него дико не высыпаетесь, – хитро фыркнул наглец. – По всей Принс-Пайот слухи ходят, что молодая целительница на ходу носом клюет и об мостовую спотыкается. А неделю назад к вам целая толпа гвардейцев заходила. И… Эрла Алевтина, я тоже осуждаю такие грязные сплетни. Не бейте!

Сплетники! У-у-у-у, инфузории бестактные, чтоб у них давление было в норме. Особенности столицы, ничего не попишешь. Каждый встречный-поперечный спешит сделать «правильные» выводы и собрать как можно больше новостей, чтобы делиться ими так же охотно, как слухами о свежих любовных романах. Но какой любовник потерпит женщину, работающую по четырнадцать часов в сутки?

– Ваша правда. На таких трудягах сразу женятся, – гоготнул юноша.

Осуждающе цыкнув зубом, я залпом опрокинула бокал валерьянки и напоследок перекрестила сорванца.

– Служи Её величеству верой и правдой. Пока у нас нет правителя, вы, мужчины, обязаны встать на защиту Отечества. И матушке передай, отныне вашему семейству назначена корпоративная скидка.