Развод. Жизнь с чистого листа (СИ) - Зимняя Марина - Страница 30

— Что мы будем делать?

— Разберемся. Вас все равно разведут. Вопрос времени…

— И ты готов, брать на себя…

— Уже взял. Зато теперь у тебя больше нет шансов мне отказать.

— Паш… Спасибо, — кладу голову на его грудь, он сжимает мои плече еще крепче.

— И тебе спасибо, — целует меня в макушку.

Пацан молчит всю дорогу. Насупившись смотрит в окно.

— Куда вы меня везете? — сообразив, что мы проехали поворот, поворачивается и смотрит на меня набыченным взглядом.

— По-моему, пора перекусить.

— Остановите! Я сам дойду.

— Так не пойдет! Я тебя взял под свою ответственность. Я должен быть уверен, что ты вернёшься туда, откуда я тебя забрал.

— Отстаньте от меня! За то, что сестре помогаете, спасибо… А мне ваша помощь не нужна. Верну я вам деньги!! Отстаньте от меня!

— А где ты их возьмешь? Украдешь?

— Вам какая разница!?

— Мне ворованного не надо.

Мальчишка дышит, раздувая ноздри.

— То, что взял, вернуть уже не смогу! А деньги я найду!

— А на что потратил то их, Жень?

— Ни на что не потратил! — шмыгает носом, отворачивается. — Я из них совсем чуть-чуть взял. Сережки Лизке купил, но они совсем дешёвые были, хоть и золотые. Гвоздики. А остальное…

— Мать пропила?

Смотрит в пол, едва заметно кивает.

— Я ей пуховик на зиму хотел купить и сапожки. А еще телефон. Ведь я ее часто одну оставляю… — вытирает нос, тыльной стороной ладони.

Паркуюсь около фастфуда. Хотел заказать в машину, но ему лучше сменить обстановку. Может в открытом пространстве он немного расслабится.

— Пойдем!

— Не хочу!

— Ну чего ты такой твердолобый. У тебя желудок, как иерихонская труба урчит, а ты упираешься, — открываю пассажирскую дверь.

— Что сдадите меня ментам, если не пойду?

— Сдам… Думаешь, нянчиться с тобой буду?

На мгновенье в его глазах мелькает испуг, но лишь на мгновенье. Пацан поджимает губы, смотрит озлобленно.

— Думаете я не понимаю, что я для вас лишь инструмент?

— Поясни?

— Вы пытаетесь понравиться тете Нине. На самом же деле, вам нет до меня никакого дела!

— Ты меня раскусил! Действительно… нафиг мне беспризорник. Да еще и такой проблемный! Ты же будешь тащить все, что плохо лежит… Но я очень хочу понравиться тете Нине, тут ты прав, ничего не могу с собой поделать. Выходи из машины, — дергаю его за рукав.

Все-таки какая же это дрянь — вкусовые добавки. Привези я его в нормальное место, вряд ли бы он с таким же аппетитом уплетал здоровую еду. Вгрызается зубами в бургер, как будто бы ничего вкуснее в жизни не ел.

— Я из-за вас пропустил обед, — говорит с набитым ртом, вроде как оправдываясь, за свой зверский аппетит.

— Зато увиделся с сестрой.

Опускает голову.

Подвигаю к нему свою, нетронутую порцию.

— А вы почему не едите?

— Я такое не ем.

— А зачем взяли тогда?

— Для тебя.

Мальчишка несколько не стесняясь, подтягивает к себе мою порцию.

— Вы типа ЗОЖевец? — едва прожевав очередной кусок, спрашивает он.

— Угу, — отпиваю слишком сладкий кофе. — Типа того, — поворачиваю голову. Смотрю в окно. На улице несколько пацанят, выясняют отношения, толкая друг друга. В их разборки вмешивается прохожий. Снова поворачиваюсь к пацану.

— Ну и зря, — опускает дольку картофеля фри в соус. — Живем один раз, — философски произносит он, вызываю на моем лице улыбку.

— Наелся?

— От пуза, — развалившись на стуле произносит мальчишка явно подобрев. — Вы ждете, когда я вас отблагодарю? Не дождетесь. Вы меня сами сюда притащили. Я не просил меня кормить.

— Друзей завел уже?

— Где?

— В интернате?

— Какие там друзья, там одни малолетки…

— Сколько у тебя в комнате человек.

— Восемь, а что?

Толкаю по столу пластиковую карту.

— Пойди закажи своим друзьям что-нибудь на вынос.

Его взгляд бегает, рука дергается, а потом резко прячется под столом.

— Бери.

— Не хочу. Мне от вас ничего не надо.

— Это не тебе. Я же сказал, ребятам с которыми ты живешь.

Ладонь накрывает карточку, медленно тянет ее по столу.

— А пин код?

— Сорок два восемнадцать.

— Могу взять все что угодно?

— Там всего шесть тысяч. Все что угодно не получится.

Смотрю на сумму списания средств с карты, едва сдерживая улыбку. Пять восемьсот девяносто четыре.

— Я смотрю, с математикой у тебя все в порядке.

— Не жалуюсь. Я же не тупой.

— Поехали. Давай помогу, — тяну руку к пакетам.

— Я сам справлюсь.

— Ну сам, так сам.

Провожаю взглядом сутулую фигуру пацана. На улице еще день-деньской, а во дворе интерната никого нет. Неужели и тут дети сидят в гаджетах? Хотя, какие у них тут гаджеты. От мыслей отвлекает стук в окно. Мальчишка лет семи заглядывает в машину.

— Здрасьте. А вы кто? — смотрит на меня темными немного раскосыми глазами.

— Дядя Паша, — говорю слегка прокашлявшись.

— Иван, — тянет узкую ладошку в окно, пожимаю его ручонку.

— Вы Жеку хотите забрать?

Что ответить этому галчонку? Стоит, смотрит прямо в душу, глаз не отводит.

— Машина у вас красивая! — не дожидаясь моего ответа восхищенно произносит он, проводя пальцем по рулю. — Возьмите лучше меня. Я маленький. Мне всего восемь. Первый класс окончил. Учусь хорошо. Пятьдесят шесть слов по технике чтения.

Сглатываю подкативший ком.

— А Женька уже большой, его вы не перевоспитаете, знаете, как на него воспиталки матюгаются. А я послушным буду…

— Фамилия у тебя какая?

— Жуков, как у маршала. Вы знаете, маршала Жукова? Я тоже военным буду…

— Ванька! Я тебе сейчас уши оборву, — зычный женский голос разносится по округе.

— Возьмете меня?

Растеряно киваю.

— Фамилию запомните! Ее легко запомнить, — кричит мальчишка убегая.

Не глядя на дисплей телефона принимаю вызов.

— Слушаю.

— Павел Александрович, — неуверенный женский голос медлит.

— Слушаю вас.

— Это Валентина, супруга Василия Ильченко, вы вчера приезжали.

— Вы готовы оформить временную опеку?

— Мы готовы обсудить условия… я готова, — поправляет себя в конце фразы.

— Внимательно слушаю вас.

— Может вы подъедите? Когда вам будет удобно?

— Часа через полтора-два.

— Отлично, — уже не растерянным, а деловым тоном произносит женщина.

А я прикидываю, сколько у меня осталось свободных денег.

— Уважаемая, — прокашливаюсь, — боюсь, что вы слишком переоценили мои финансовые возможности, — произношу я, еще раз прочистив горло.

— Триста тысяч и пособия, которые положены опекунам, — безапелляционно произносит женщина, расправляя потертую клеенку на столе.

— Вообще-то пособия положены детям, а не опекунам, — возражаю.

— Вообще-то, — язвительно кривит лицо, — вы бы сюда не приехали, если бы могли обойтись без нашей помощи. Так что вам решать, соглашаться на мои условия или нет, на другое я не согласна.

— Мам! У меня замок на джинсах разошёлся, — в кухню заглядывает девочка лет тринадцати. Смотрит на меня удивленно. — Здравствуйте.

— Лика, иди к себе в комнату! Не до тебя! Потом посмотрю твои джинсы! — прикрикивает на нее женщина.

— Ну ма! Мне уже выходить пора!

— Надень что-нибудь другое!

— Что, например!? — повышает голос девочка. — У меня ведь так много приличных вещей! — хлопнув дверью выскакивает из комнаты.

— У меня как видите, тоже ребенок, которого растить и на ноги ставить нужно. — Муж случайными заработками перебивается. Сегодня работа есть, а завтра может целый день на диване проваляться. А то и запить. Вытаскивай его из запоев потом, чтоб он снова пошел хоть три копейки сшиб.

Молча слушаю ее, не понимая, к чему мне эта информация. Я пожалеть ее, что ли, должен? Всех не пожалеешь. У каждого своя жизнь. У кого-то лучше, у кого-то хуже. Что ж теперь ее за счет сирот улучшать. Неожиданно в голову приходит мысль. Смотрю по сторонам.