Пропагандист (СИ) - Коруд Ал - Страница 21

— А как иначе?

— Если мы люди и гуманисты, то должны поступать по-иному. Брать здоровое, отсекать больное. Мало-помалу приближаясь к идеалу.

— Что есть идеал?

Ракитин широко улыбнулся:

— Об этом поговорим как-нибудь позже. Предлагаю по пятницам устраивать где-нибудь философские баталии. Из наших, а также из местных. Я верю, что человеческая мысль сможет решить любую проблему.

— А ты, смотрю, оптимист!

— Оптимисты двигают человека вверх. Собирайся, там не привыкли ждать.

В этом здании Мерзликин никогда не был. Типичная офисная новостройка образца семидесятых. Прямые линии, много стекла и бетона. Но внутри вполне прилично. На входе у них проверили документы. Попаданцев провели мимо вахтеров сопровождающие. Люди с нейтральными лицами и в темных костюмах, что везли их на «Волге». Они специально подождали, чтобы в лифте, кроме их компании никого не было, и поднялись на двенадцатый этаж.

Мерзликин задержался у окна. Солнце красиво освещало Москву, такую незнакомую и загадочную. Без башен Москва-сити и жилых небоскребов. Только сталинские высотки выполняли свою функцию тянуть город вверх. И надо признаться, у них неплохо получалось.

— Нравится?

— Хотелось бы познакомиться с городом поближе.

Семен загадочно блеснул глазами:

— Все в твоих руках. Сейчас мы встречаемся с важным человеком. Мазуров Кирилл Трофимович.

— Фамилия вроде знакомая, но ничего о нем не помню

— Вот так вот проходит мирская слава. Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР. Член Политбюро ЦК КПСС. Курирует работу двадцати девяти министерств и ведомств. Он стал непосредственным участником разработки и осуществления экономической реформы, которая вошла в историю как «Косыгинская».

Анатолий повернулся к Семену:

— Умный, видать, дядька. Он из тех, кто помогает нашему брату?

— Из числа обновленцев. Скажем так, Мазуров мощный бульдозер для намечаемых проектов. Брежнев ожидаемо слаб, но умеет держать руку на пульсе. Кого надо подстегнуть, а кого-то и припугнуть.

— Добрый дедушка Ильич.

— Но точно не душка. Имей это в виду, строя планы на будущие отношения. Обидишь Генсека, наживешь себе смертного врага.

— Я к нему нормально отношусь.

— И не забывай, что Мазуров на месте осуществлял политическое руководство вторжением в Чехословакию. Но мужик честный и жесткий. По нашим меркам крепкий государственник.

Мерзликин поморщился:

— С этого и надо было начинать. Советизируешься ты, Сеня, прямо на глазах.

Ракитин крякнул, но не успел ответить, их позвали.

В небольшом кабинете их уже ждал хозяин. Человек среднего роста с выдающимся носом, умным взглядом и густыми бровями.

— Здравствуйте, товарищи.

Семен пожал руку члену Политбюро и представил Анатолия:

— Это тот самый Мерзликин Анатолий Иванович.

Мазуров подал руку, пожатие было крепким:

— Видел фильм с вашим текстом. Жестко. Но с нашими людьми так и надо! Садитесь. Чаю?

— Нет, спасибо.

Кирилл Трофимович внимательно осмотрел попаданцев, потом улыбнулся:

— Все забываю, сколько вам лет на самом деле. Что имею дело с уважаемыми и опытными людьми. Тогда безо всяких политесов перейдем к делу. Анатолий Иванович, принято решение форсировать перемены в стране.

— Извините, кем принято?

Мазуров, было встрепенулся, но затем сам осадил себя.

— Правильный вопрос. Вам в этой сече вертеться. Поэтому можете знать в пределах разумного.

— На большее не претендую.

Мерзликин хладнокровно выдержал горящий взгляд члена Политбюро. Тот с довольным видом хмыкнул:

— У тебя опыт общения с руководителями высокого ранга.

— Конечно. Я же возглавлял целый отдел в огромной корпорации.

— Тогда лишнее объяснять не надо. Нас уже успели с чьей-то легкой руки обозвать «Обновленцами».

— Хорошее название. Лучше, чем реформаторы.

Мазуров не выдержал и захохотал:

— Семен Степанович, ты умеешь находить бравых парней. Но если серьезно, то нам в подмогу требуется новая идеология.

— А как же…

— Вы же общались с людьми с ЦК. И как вам?

Мерзликин в этот миг осознал, что от него сейчас требуется в первую очередь честность.

— Динозавры. Они даже не понимают, насколько отстали. Заменяют насущные идеи набором бездумных слов. И на самом деле такое положение дел — суть настоящее преступление.

— Жестко, — заместитель Косыгина откровенно удивился.

— Он прав, Кирилл Трофимович. Я тоже пообщался с товарищами от Суслова, и мне чуть плохо стало. Они не видят ничего! Вообще, ничего! Но что самое вредное: у партии благодаря им нет сейчас противоядия и плана на будущее. Одно дело трещать на выступлениях, повторяя из года в год одно и то же. Другое, участвовать в настоящей политической борьбе.

Мазуров нахмурился. Видимо, такая рекомендация его коллег ему не пришлась по нраву:

— Ну, вы уж это… не заговаривайтесь. Не видели вы просто воочию эту самую борьбу.

— Вот тут вы, Кирилл Трофимович, здорово ошибаетесь. На своей шкуре испытал всю мощь нашего государства, действующего в угоду чужого капитала.

— Извини, все забываю, что ты также ветеран. С ума сойти, ветеран войны на советской территории.

Мазуров на секунду прикрыл глаза ладонью. И внезапно Мерзликин вспомнил, что слышал о нем. Член Минского подпольного обкома партии и уполномоченный Центрального Штаба партизанского движения Мазуров воевал с августа сорок первого. В партизанское движение попал после ранения, полученного на выходе из окружения. При его личном участии во всех отрядах были созданы комсомольские организации, обеспечен заметный приток молодежи, организована военная учеба. Тысячи километров он прошел по лесам и болотам Белоруссии. Это настоящий ветеран, видевший многое! И что еще более определяюще характеризовало его, как человека. Именно Мазуров участвовал в создании мемориала на месте сожженной карателями «Хатыни».

— Все нормально. Мы разные полюса одного мира.

Мазуров глянул на Мерзликина с любопытством.

— Есть у вас дар облекать сущности в слова. Не хотите применить его на пользу дела?

— Как я понял, мы для этого и приехали к вам?

Член Политбюро скользнул взглядом по людям из будущего:

— Правильно понимаете. Скажу откровенно, мы пока не в силах подвинуть Суслова. Очень уже его Леонид Ильич обожает. И поэтому приняли решение организоваться на ресурсах Совета Министров. У нас есть Государственный комитет Совета Министров СССР по телевидению и радиовещанию, Госкомитет по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Мы можем использовать газету «Известия» и «Советская Россия». Семен и Анатолий переглянулись. Последний откашлялся, прочищая горло.

— Это огромная мощь.

Мазуров снова улыбнулся:

— Понимаете. Это хорошо.

— Мои задачи, кому я подчиняюсь?

— Будете входить в Комитет по информации при Совете Министров СССР. Подчиняетесь непосредственно мне. Должность мы вам придумаем. Но работать в комитете будут в основном советские люди. Лосев так и останется вашим куратором от Центрального комитета. Можете обращаться к нему по рабочим вопросам.

— Могу ли я участвовать в выборе сотрудников?

Мазуров на миг задумался:

— Предлагайте. Составьте список и отправьте мне курьером. После создания Комитета перевезем вас в Москву и ознакомим непосредственно с задачами. А пока составьте список возможных дел и также отправьте мне.

Мерзликин задумчиво уставился на всемогущего Члена Политбюро и решился на вопрос:

— Мои предложения будут рассматривать в вашем обновленческом междусобойчике?

Мазуров нахмурился:

— Я все понимаю, Анатолий Иванович, но вы все-таки следите, пожалуйста, за словами.