Ваше Сиятельство 10 (СИ) - Моури Эрли - Страница 41

— И главное, — выглядывая из-под низко опущенного капюшона, Чику тише произнес, — в глазах Синди ты приобретешь больший вес. Ты же хочешь ей понравится? Хочешь, чтобы она восхищалась тобой, как когда-то Бомбеем?

— Да, — соврал Майкл.

— Вот и подумай, теперь. Тебе остается лишь очень постараться, напрячь свою жопу. Кстати, Шухер визжит, когда ты ее дрыгаешь? — он осклабился, даже зачем-то скривил лицо.

— Есть такое, — нехотя согласился барон Милтон, вспоминая, как ее неожиданный визг очень напугал его в первую ночь.

— То-то! Когда мне об этом сказал Зерхан, я поверить не мог, пока сам не услышал. Она еще та визгливая свинка — полная идиотка. Но с ней интересно. Мой совет: дрыгни ее в жопу. Вот попробуй — будет здорово! Потом меня благодарить будешь за дельный совет. Все, идем, — ацтек махнул рукой и направился к переходу.

Хотя опустился густой туман, эрмимобили неслись по Эссекс-роуд, почти не сбавляя хода. Чикуту выждал удобный момент и перебежал на другую сторону к пабу — его вывеска «Three Old Barrels» светилась призывно-красным шагах в полустах. Майкл же проявил нерасторопность и пришлось ждать, когда в длинной вереницы эрмиков будет приемлемый разрыв. Барону Милтону вдруг подумалось, что сейчас выпал удобный случай покинуть Уайтчепеле навсегда. Навсегда забыть о банде «Черные Кости» и мисс Стефанс — стоило лишь броситься со всех ног вправо и затеряться в торговом центре.

Он может быть так бы и сделал, если бы в противовес этой простой идее, его не донимала иная мысль: куда он пойдет потом? Ведь без всяких сомнений его ищет полиция, наверное, фото Майкла Милтона есть у половины констеблей. С еще больше рвением его ищут люди Джоила Батлера, да и самого герцога Уэйна. И опять же, вот так бессовестно оставить Синди он не мог: все-таки Майкл Милтон был джентльменом, правда очень трусливым. Причем он прекрасно осознавал, что его трусость худшая из его черт, которая сильно мешает жить. С детства он завидовал и восхищался Элизабет. Если бы этот мир был справедливее и распределил отвагу Элиз между ними пополам, то Майкл, наверное, мог бы стать большим человеком. Майкл много раз пытался воспитать в себе смелость, но это было не так просто даже если следовать советам книг Тома Эриксона. Именно в этот момент, барон Милтон решил, что сейчас жизнь, загнавшая его в весь этот ужас последних дней, дает ему великолепный шанс наконец переступить через себя, и обрести те качества, которых он был лишен с детства.

Выждав еще с полминуты, Майкл побежал через дорогу. Когда уже до тротуара оставалось меньше десяти шагов из тумана вынырнул черный как смерть «Eicher Glory». Эрмимобиль отчаянно завизжал тормозами. Чтобы избежать встречи «Эйчером» Майклу не хватило всего одного шага. Яркой искрой в сознании барона мелькнула мысли: если он выживет, то в больницу пожалует полиция. Там непременно выяснится его личность, и тогда на свободе ему больше не быть.

* * *

— Что ты такое говоришь⁈ Я графу Елецкому? — растерянно произнесла императрица. Она явно пыталась разыграть непонимание, но испуг делал из нее плохую актрису.

— Да, графу Елецкому, — повторил я, умиляясь ее растерянностью. — Давай, рассказывай, дорогая. Тебе нравится с ним? Я слишком стар для тебя? Ну, отвечай! — я встряхнул ее.

— С чего ты это вообще взял? — Глория быстро взяла себя в руки и перешла в наступление: — И как ты вообще мог такое подумать⁈ Обо мне! Я ему в матери гожусь возрастом! Катись к черту со своими неуместными подозрениями! А Елецкий… Знаешь, мне нравится общаться с ним! И что дальше⁈

— Дальше вот что! — я оторвал ее он пола и усадил на малахитовое обрамление раковины.

Халат развязал одним движением пальцев. На миг дольше провозился с застежкой на брюках. Подвел ладони под ягодицы Глории и притянул ее к себе. Она сопротивлялась не слишком уверенно, но все же: уперлась мне в грудь руками, сжимала бедра.

— Ты — Елецкий… — глаза императрицы резко расширились от догадки, ротик приоткрылся, и она с уверенностью выдохнула: — Ты — Елецкий! — тут же ее сильные руки схватили меня за горло так, что я едва не захрипел от удушья.

Мой член сам нашел вход в нее или Глория нашла мой член — не знаю, кто из нас виноват в случившемся больше. Императрица вскрикнула, впуская в себя горячую твердь сразу глубоко и резко. Я прижал ее к себе, целуя в шею, губы.

— Коварный лицедей! Немедленно стань собой! — потребовала она. — Не хочу отдаваться старику!

Разве я мог не подчиниться воле самой императрице в тот момент, когда мой крепкий и жадный воин терзал ее глубины? Облик Филофея быстро слетел с меня. Глория крепче оплела меня ногами, застонала от блаженства. Потом приказала:

— Неси меня в спальню! Хочу там! — потом добавила: — Хочу тебя там!

Идти с такой аппетитной ношей по просторным покоям — еще то невыносимое испытание. Едва я вышел с Глорией в коридор, как ее поцелуи превратились частые укусы. Она резко сжимала меня бедрами и отпускала, чтобы снова впустить меня поглубже. Я же целовал ее в шею, в подбородок в полном восторге от ощущений ее тела, божественном ощущении себя в ней.

С отчаянными выдохами из нее дважды вырвалось мое имя, известное лишь посвященным: «Астерий».

Неожиданно моя любовница застонала, сжала меня, словно собиралась сломать мои кости и затряслась от оргазма. Не отпуская ее, я остановился у двери в спальню, по-прежнему держа императрицу на весу, входя в нее с еще большей страстью, в то время как она постепенно остывала от недавнего приятнейшего безумия.

— Надеюсь, боги не пожалуют в этот раз? — спросила она, по-прежнему крепко держа меня.

Я тоже жаждал удовлетворения. Немедленного! И кровать в ее спальне, до которой было десятка два шагов, казалась так далека!

В этот момент раздался звук распахнувшейся двери и раздался голос Филофея:

— Глория!

* * *

Майкл инстинктивно выставил руки вперед. Он сам не понял как в один миг оказался на капоте, ударился плечом в лобовое стекло, потом в него же щекой. На один миг перед глазами возникло испуганное лицо мужчины за рулем: смуглого, в черной кожаной куртке с южными чертами лица, наверное, египтянина. Тут же Майкл перевернулся на бок и свалился наземь. Раздался испуганный вскрик какой-то женщины, визг тормозов соседнего эрмимобиля. Долгий паровой гудок старого «Хариса», обошедшего «Эйчер» справа. Все множество этих звуков стали фоном какой-то необычной тишины, возникшей в голове и продлившейся неизвестно сколько. Продлившейся до того момента, пока барон Милтон не понял, что он совершенно жив и может быть отделался лишь несколькими ушибами. От осознания этого пришла радость. Огромная радость — подобную Майкл не испытывал очень давно, разве что в России при знакомстве с графиней Елецкой. Он привстал, опираясь на руку. И когда окончательно убедился, что вполне себе цел, то проворно вскочил на ноги.

— Ты идиот⁈ Чего бросаешься под колеса⁈ — заорал на него драйвер, вылезая из черного «Эйчера Глори».

Первый порыв — извиниться и скорее покинуть это место — барон Милтон отверг крепким усилием воли. Не для этого он столь рискованно и решительно переходил дорогу, чтобы при малейшей неприятности снова спрятаться в собственной трусости.

— Ты еще меня обвиняешь? Мне кости переломал и виноватым делаешь? — поначалу неуверенно произнес Майкл и сделал пару шагов в сторону драйвера в черной кожаной куртке. И когда тот попятился к барону пришло гораздо больше уверенности. Столько, что он сказал: — Может тебе в морду дать?

— Эй, ты чо такой глупый или сильно смелый⁈ — вопросил Чику, подбегая к египтянину с другой стороны. — Ты хоть понимаешь на кого наехал? Сука, ты знаешь, кто перед тобой⁈ Ты Профессора чуть не убил! Ты ему ноги и ребра сломал! Он едва живой, бля!