Ценитель (СИ) - Котов Сергей - Страница 19

Сначала они перебросились парой фраз на арабском. Потом дедушка сказал по-русски, обращаясь ко мне:

— Герман, познакомься: этой мой друг Аль-Хаким. Хозяин этого прекрасного настоящего дома.

— Рад повидаться, молодой человек, — неожиданно сказал тот на русском, с мягким восточным акцентом, и протянул мне руку.

Несмотря на то, что ладонь выглядела по-старчески хрупкой, само пожатие оказалось неожиданно крепким.

— Рад с вами познакомиться, — ответил я.

— Мой дом — ваш дом, — продолжал хозяин. — Но лишь на одну ночь. Не смею задержать вас дольше.

Старик подмигнул, и они с дедушкой отошли куда-то в сторону открытой галереи, ведущей на берег моря.

Дедушка обернулся на секунду и едва заметно кивнул: мол, осмотрись тут. И я пошёл осматриваться.

Никакой прислуги в доме видно не было, но почти в каждой комнате можно было найти накрытый стол с экзотическими закусками и вином в старомодных стеклянных графинах.

Больше всего мне понравилась зала с огромным, распахнутым настежь панорамным окном. Отсюда открывался потрясающий вид на Красное море. Справа висела огромная Луна. Где-то вдалеке мерцали огни кораблей. Над нами разгорался роскошный перламутр розового заката.

— Роскошный вид, не находите?

Я обернулся. Передо мной стоял крепкий мужчина средних лет, с каштановыми волосами и аккуратной чёрной бородкой. Он обращался ко мне на английском. За последние пару лет я неплохо освоил этот язык и уже раздумывал о том, что стоило бы заняться китайским.

— Пожалуй, — согласился я.

— Хакиму повезло. Когда придёт время, тоже хочу подобный дом, чтобы обязательно на берегу моря. Только море должно быть холодным. Скажите, вы были в Норвегии?

— Не доводилось, — ответил я.

— О, обязательно посмотрите! Да, местные рынки скудноваты — но иногда в отдалённых деревушках на севере можно найти настоящие жемчужины. Что только люди не изобретают долгими полярными ночами, — он широко улыбнулся, демонстрируя крепкие белые зубы.

— Непременно последую вашему совету, — вежливо ответил я. — Как только представится возможность.

— Меня, кстати, Хосе зовут, — представился незнакомец.

— Очень приятно. Герман, — ответил я, пожимая его вальяжную руку.

— Я думал, что знаю всех близких друзей Хакима. Но, признаться, вас вижу впервые. Откуда вы, Герман?

— Из России, — ответил я. — Но я здесь не один.

— Не один?.. — Хосе нахмурился. — Подождите, вы, наверно, с Филиппом прибыли? Ух ты, получается, старый прохиндей всё-таки завёл себе ученика! Ну что я могу сказать — завидую белой завистью. Лучшего наставника не сыскать во всём Старом Свете!

— Благодарю, — вежливо ответил я. — А вы откуда прибыли?

— Из Аргентины. Вообще-то родился я в Испании, но уже давно перебрался в Новый Свет, — ответил он. — Да что же мы стоим? Может, по вину и продолжим беседу на веранде? Скоро народ соберётся, начнутся тосты, напутствия, воспоминания о старых делах… нам, молодым, придётся больше слушать, чем говорить.

Он подмигнул мне.

— А сколько вам, Хосе? — рискнул поинтересоваться я.

— Так… — мой собеседник на секунду замер. — Если не обсчитался — то в этом году будет семьдесят девять. Вам, я так полагаю, и того меньше?

— Верно, — кивнул я.

— Так, ну пойдёмте же! Давно не был в России, расскажите, как у вас там?..

Мы спустились на этаж ниже, где Хосе взял графин с ближайшего столика и разлил по бокалам вино. Оно здесь было очень необычным: восхитительным на вкус, поднимающим настроение, но почти не пьянящим.

— За нас, за молодых ценителей! — Хосе поднял бокал.

— За нас, — кивнул я.

— Знаешь, в таких местах не так часто можно встретить кого-то нового, — сказал он, сделав глоток. — Это очень многое значит, если ты не в курсе. Считай, что мы с тобой теперь братья, ближе, чем кровные. Ты можешь обратиться ко мне с любой просьбой — и я тебе ни в чём не откажу. Даже если весь мир будет против тебя — я встану на твою сторону!

От этой пафосной речи он весь будто раздулся. Даже щёки покраснели. Я невольно улыбнулся.

— Чего? — Хосе сделал круглые глаза. — Это серьёзно всё! Не веришь — спроси наставника. Кстати, Филипп так и познакомился с Хакимом, многие знают эту историю… и, как видишь, они сохранили близкие отношения на всю жизнь.

— Он мне не рассказывал, — сухо ответил я.

Что-то как-то сомнительно, чтобы у дедушки были такие близкие друзья, о которых я не слышал.

— Не удивительно — он твой наставник. Ты и не должен знать о его друзьях, пока вы не станете равны… конечно, могут быть исключения — вот как сегодня, — Хосе подмигнул мне.

Я уже набрал в грудь воздух, чтобы спросить, почему это наставнику не положено говорить о друзьях, но в этот момент послышалась переливчатая, хрустальная мелодия.

— О! — Хосе поднял указательный палец. — Ну всё — пойдём к столу, пора!

Мы действительно просидели большую часть вечера молча, слушая воспоминания других гостей, которых оказалось не так уж много — всего-то полтора десятка. Но зато какие это были воспоминания!

Гости говорили о вещах и событиях, которые были известны мне лишь из учебников и художественных книг. Я слышал эти рассказы, и сама история будто оживала в этой комнате. Весь тот поток времени, все дела давно минувших дней становились реальными. Настоящими. Будто никуда и не уходили.

Дошла очередь до дедушки. Он вспоминал, как спасал одну редкую настоящую каллиграфическую кисть от пожаров и погромов времён Боксёрского восстания в Китае.

Выступил и Хосе. Его рассказ был посвящён настоящим туфлям, которые сделал мастер-сапожник, проживавший неподалёку от города Кордова, из шкуры своего любимого коня.

После этого грустного рассказа какое-то время за столом было тихо. Наконец, сам хозяин поднялся с места. В руке он держал хрустальный кубок, полный вина.

— Среди мастеров бывают злые люди и предатели. Люди есть люди. Но даже они способны создать нечто настоящее, это в природе человека, — сказал он на английском скрипучим голосом. — Однако у нас, ценителей, нет и не может быть подобного оправдания. За настоящую дружбу, друзья!

И мы выпили за дружбу.

Когда очередь дошла до меня, я поделился историей своего знакомства с дедушкой. Слушая, Хаким широко улыбался, и после предложил ещё один тост — за меня и за будущее. Присутствующие его охотно поддержали.

Эта волшебная ночь всё продолжалась и продолжалась. Удивительное вино лилось рекой, но не пьянило. Не было усталости, и совершенно не хотелось спать.

В какой-то момент я даже решил, что время окончательно остановилось, и застолье с воспоминаниями и тостами будет продолжаться вечно. Не могу сказать, чтобы это меня расстроило: в этом прекрасном настоящем доме было по-настоящему хорошо.

Однако же именно тогда дедушка, улучив момент, отвёл меня в сторону и тихо шепнул на ухо: «Пора».

Я хотел было вернуться в большой зал, чтобы попрощаться с хозяином и остальными, но дедушка остановил меня. «Прощаться не принято», — пояснил он.

В ответ я кивнул.

Мы вышли из дома и снова оказались на узкой тропинке, ведущей вдоль берега. Я шёл первым, дедушка за мной. Перед ближайшим утёсом я хотел оглянуться, чтобы ещё раз посмотреть на удивительный дом, но дедушка остановил меня.

— Внимательнее под ноги! — сказал он. — Сумерки скрадывают расстояние.

— Хорошо… — кивнул я. После чего рискнул спросить: — Как часто такие собрания организуют? Мне очень понравилось. Я бы хотел сюда вернуться! Дом просто отличный.

Дедушка промолчал. Я продолжал шагать автоматически какое-то время, потом всё-таки остановился и оглянулся.

В свете зарождающейся зари на глазах дедушки блестели слёзы, которые тот даже не пытался прятать.

Некоторое время я растерянно смотрел на него.

— Мы больше никогда не сможем найти туда дорогу, Гера… — тихо сказал он. — Теперь и ты знаешь: вот так мы уходим из этого мира. Навсегда.

Помню, по дороге он говорил что-то ещё. Про естественный ход вещей, про порядок… немного про то, чтобы я был готов к тому, что когда-то придёт и его время найти свой настоящий дом. Я же едва понимал смысл сказанного. Больше всего меня занимала мысль, что однажды от меня совсем-совсем ничего не останется. Даже могильного камня.