Прямо за углом (СИ) - Катлас Эдуард - Страница 60

Священник в серой сутане, на сером фоне, поднял взгляд от текста и посмотрел прямо на меня.

На голого, обнаженного чужака, который стоял на коленях между паствой, сотнями, тысячами монахов в капюшонах, накинутых на головы. Ровно два метра между монахами слева и справа, ровно два метра до предыдущего ряда, два метра до ряда сзади.

Священник посмотрел на меня, и в его взгляде я не нашел удивления. Как и радости или разочарования.

Одинокая звезда, скорее всего далекий спутник, или планета-сестра, прямо над горизонтом, у него за спиной.

Я начал поворачивать голову, чтобы оценить окружающее, я, оказавшийся в метре от монаха слева и в метре от монаха справа. А впереди меня не оказалось никого. Попал в междурядье.

Повернуть голову мне не дали. Холодная сталь вжалась в горло, заставляя остановиться от осмотра.

Но серых монахов на коленях стояло тысячи. До горизонта, до края видимости, который мне был доступен в свете одинокой звезды.

Сталь у горла ждала.

Священник опустил глаза, взглянул на книгу и посмотрев на меня, или на того, кто стоял за мной, кивнул:

— Обманщик погибает.

Острейшая сталь не принесла боли. Боль мне принесла невозможность дышать, кровь в легких и, более всего, недоумение.

Заметка на память: не ждать, когда тебе перережут горло.

Представь, где ты должен оказаться, просто представь.

Пора уже понять, что нас, таких как мы, ждут далеко не все миры. И даже если монахи, возможно, мне просто почудились, то этот то мир точно оказался реален.

И тоже не был в восторге от моего появления.

Лава текла сверху, заполняла все пустоты, и останавливалась, темнея и застывая там, где силы ее жара оказывалось недостаточно. Лава как лава, но что интересно — вокруг стояли камни, исписанные письменами. Лава текла между ними, текла откуда-то сверху длинного пологого склона, и утекала куда-то вниз. Весь мир был освещен только огнем лавы, уже застывающей, почти не искрящейся, чернеющей сверху, готовой превратиться в слой базальта.

И по тому, как глубоко стояли камни вокруг, по тому, как письмена на них, многие нижние знаки уже ушли глубже, под лаву и под застывшие ее слои, можно было судить, что лава течет в этом мире давно. Постепенно хороня под собой остатки величия, мысли и сам факт существования здешней цивилизации.

На ступнях, соприкасающихся с раскаленным камнем, росли и лопались волдыри. Я жадно всматривался в мерцающие в такт движению лавы символы, но даже моих навыков в языках не хватало, чтобы хоть что-то понять.

Моей выдержки хватило на минуту медленного прожаривания. Потом я сам ступил в лаву, чтобы остановить боль, избавиться от ужасающего запаха собственной горящей плоти. Сократить агонию.

Выжить в этом мире было невозможно.

Заметка на память: перерисовать все символы, что еще буду помнить, когда появится возможность. Может где-нибудь, когда-нибудь, эти символы можно будет объединить с другими.

Представь, где ты должен оказаться, просто представь. Не просто место, где есть ответы, но место, где ты сможешь выжить, и где ты поймешь, что ответы — это именно ответы, а не всполохи мироздания.

Я возродился на перекрестке двух дорог.

Двух тоннелей, глухих, прямых и ведущих куда-то из темноты в темноту.

На самом перекрестке тускло помаргивал светлячок-фонарик, в естественность происхождения которого я не верил.

Я осмотрелся. Потрогал стены тоннелей. Прикоснулся к шершавому полу.

Больше информации здесь не получить, если не двинуться куда-то вперед.

И лишь после того, как я это понял, я вдохнул.

Светлячок замерцал и постепенно это мерцание вошло в такт с моим дыханием. Интересно.

Голые стены катакомб создавались руками.

Не какой-то машиной, и не естественным течением подземных вод, а именно руками.

Кирка, долото, молот. Стены, пол, сводчатый потолок, все носило следы того, что здесь, прямо через монолитную скалу, пробивались руками, и только руками.

Первое, что пришло мне в голову, раз это катакомбы — то нужно искать из них выход. На поверхность. Из этого логического построения слегка выпадал светлячок, услужливо прилетевший, чтобы я не оставался во тьме.

Но мое горло еще болело от перерезавшего его недавно ножа, а ступни все еще чувствовали, как сгорают, пекутся на раскалённых камнях. Так что логика пока хромала. В мозгу выжжеными вертикалями стояли чужие, неизвестные символы, которые я старался повторить хотя бы мысленно, запомнить до момента, когда я сумею их записать.

Как бы топорно я сейчас не соображал, привязку на местность получить стоило.

Я посмотрел, в прямом смысле, на все четыре стороны, но разницы в них не увидел. Вообще, получалось что на этом перекрестке мне никак на местность не привязаться. Ни камушка не положить, ни зарубки не сделать.

Светлячок не коптил, так что идти по стопам великих кладоискателей тоже не получалось.

Клок волос если только с головы выдрать? Поиграв немного с этой мыслью, я отложил ее реализацию на время, когда уж совсем припрет.

И двинулся в первый попавшийся тоннель.

Не угадал.

Светлячок дернулся было за мной, но потом отлетел обратно, и буквально потащил меня другой дорогой. Он чем-то напоминал собаку, тянущую хозяина на поводке в ведомую только ей, нужно только ей сторону.

Поводок отсутствовал, в остальном сходство полное.

Что мне оставалось делать? Не спорить же с единственным источником света.

Я пошел за ним в надежде, что он заведет меня в ловушку. Зачем такие сложности. Если здесь есть ловушки, то достаточно оставить меня без света, и я сам прекрасно себя угроблю.

Шли мы недолго, хотя, как всегда, в замкнутых помещениях чувство времени подводило. Но недолго. Впереди сначала забрезжил свет, а затем коридор плавно расширился в большой неосвещенный грот, на этот раз естественного происхождения.

Я даже посмотрел назад, пытаясь оценивать, в какой момент я упустил переход от естественной пещеры к искусственному тоннелю. Наверное, это произошло совсем недалеко. Где-то в десятке-другом метров из тупичка, выходящего из этого грота, сделали бесконечный, по моим меркам, тоннель.

Светлячок продолжал мерцать в такт моему учащенному дыханию, по слегка слабее, чем раньше. Я поднял руку, пробуя до него дотронуться. По крайней мере, он от меня не шарахнулся, что для первого знакомства, наверное, неплохо. Но и садиться ко мне на руку не спешил.

Я шагнул вперед.

Краев грота я не видел. Судя по наклону стен, вряд ли он поражал своими размерами. Но и крохотным его точно нельзя было назвать.

Я шагнул, двинулся вдоль стены, потом что не очень представлял, куда идти, потускневший светлячок счел свою задачу проводника исполненной, и просто следовал за мной. Отходить от стены и терять ее из виду не хотелось, не зная конфигурацию и размеров грота.

Поэтому я просто шел, касаясь стены левой рукой, в надежде выйти на дальнейшие подсказки. Не случайно же спутник притащил меня именно сюда.

Тусклый, экономящий энергию светлячок не освещал почти ничего, кроме небольшого пятна в несколько метров вокруг меня. Пятно шершавого пола, стена, к которой я жался, и все. Глубины грота скрывались во мраке, также как и потолок. Я уверен, что свод где-то наверху, и недалеко, потому что никаких сквозняков, никакого движения воздуха не чувствовал. Воздух вроде и не затхлый, но и не свежий, без признаков того, что откуда-то тянет, его движения не ощущалось.

Через несколько минут, тридцатью метрами стены позднее, я наткнулся на дверь.

Вот дверь я здесь ожидал увидеть в последнюю очередь. Что и от кого закрывать? От кого и зачем загораживаться? Тишина вокруг. Ни единой души. И темная бездушная дверь. Запертая дверь.

Я проверил. Я подергал. Светлячок еще потускнел, словно предупреждая. То ли о том, что я что-то делаю неправильно, хотя, скорее, все было проще — его ресурс заканчивался.