Твердая рука - Френсис Дик - Страница 20

• Предыдущая
• 20/64
• Следующая

Очень легко погубить лошадь, испортить ее нрав или повредить пасть. Но, похоже, Джордж Каспар отобрал для своей конюшни прекрасных наездников.

Это был не тот отчаянный галоп на ровном, гладком поле, вроде Лаймекилнс, в который лошади пустятся утром в будущую субботу. Но для пологого склона Уоррен-хилла им хватило и такого испытания. Три-Нитро бежал легко, без малейшего напряжения и коснулся грудью финишной ленты с видом победителя, способного промчаться еще добрых шесть кругов.

Да, он производит впечатление, решил я. Журналисты явно одобрили нового победителя и принялись строчить заметки в своих блокнотах. Тревор Динсгейт задумчиво поглядел, ничего другого ему и не оставалось, а Джордж Каспар спустился с холма и, не скрывая удовольствия, приблизился к нам. Наверное, все почувствовали, что о скачках в Гинеях не стоит беспокоиться. Фаворит определился, и дело в шляпе.

Потрудившись на славу, лошади потянулись вниз с холма и присоединились к все еще стоявшему в круге выводку, а работающие жокеи поднялись на вершину холма. Три-Нитро вновь поступил в распоряжение своего жокея в оливково-зеленой куртке и красном шарфе. Табун отправился домой.

— Вот так-то, — произнес Джордж. — Ты готов, Тревор? Пойдем завтракать.

Они попрощались со мной и сели — один в машину, а другой на лошадь. Однако я по-прежнему не сводил глаз с Инки Пула, который четыре раза въезжал на холм, а теперь с угрюмым видом брел по теневой стороне дороги к машине.

— Инки, — сказал я, подойдя к нему сзади, — галоп на Три-Нитро был великолепен. Он понуро поглядел на меня.

— Мне нечего вам ответить.

— Я не из газеты.

— Я знаю, кто вы. Видел, как вы скакали. Да и кто вас не видел.

Он говорил недружелюбно, почти насмешливо.

— Чего вы хотите?

— Можно ли сравнить Три-Нитро с Глинером, каким он был год назад?

Он нашарил в кармане своего сюртука ключи от машины. Судя по выражению его лица, он отличался прямо-таки безнадежным упрямством.

— Когда вы объезжали Глинера за неделю до скачек в Гинеях, вы чувствовали то же самое?

— Я не желаю с вами разговаривать.

— А как насчет Зингалу? — не отставал я. — Или Бетезды?

Он открыл дверь машины и проскользнул на водительское сиденье, смерив меня напоследок враждебным взором.

— Заткнитесь, — бросил он и хлопнул дверью. Воткнул ключ зажигания в щиток, разогнал машину и уехал.

Чико проспал до завтрака и сидел в обеденном зале пивной, держась за голову.

— А ты как стеклышко. Завидую, — заметил он, когда я сел с ним рядом.

— Закажу-ка я бекон и яйца, — проговорил я. — Или, может, копченую рыбу. И клубничный джем.

Он только простонал в ответ.

— Я возвращаюсь в Лондон, — пояснил я. — А тебе не трудно будет тут остаться? — Я достал из кармана фотоаппарат. — Прояви несколько снимков и, если можешь, постарайся успеть к полуночи. Тут фотографии Три-Нитро с Инки Пулом.

Как знать, вдруг они нам пригодятся.

— Тогда ладно, — отозвался он. — Но я тоже попрошу тебя об одном одолжении — позвони в школу и передай им, что мой черный пояс в чистке.

Я рассмеялся.

— Там несколько девушек объезжают лошадей из выводка Джорджа Каспара, сказал я. — Посмотрим, удастся ли тебе из них что-нибудь выудить.

— Разве это входит в мои обязанности? — удивился он, но в его глазах заиграли веселые огоньки. — Что я должен у них спросить?

— Попробуй выяснить, кто седлает Три-Нитро для утренних разминок, какое у них расписание до следующей среды и нет ли опасностей в здешних джунглях.

— А как быть с тобой?

— Я вернусь вечером в пятницу, — пообещал ему я. — Чтобы посмотреть, как они проскачут в субботу. Три-Нитро, конечно, придет к финишу первым, а они примчатся вслед за ним. Тренировки будут нелегкими, но он должен предстать в самой лучшей форме.

— Ты действительно думаешь, будто что-нибудь случится? — спросил Чико.

— Пока не ясно. Честно тебе скажу, не знаю. Лучше я сейчас позвоню Розмари.

Я опять назвал себя мистером Барнсом, и Розмари взяла трубку. Голос у нее, как обычно, был взволнованным.

— Я не могу говорить. Мы пригласили к завтраку гостей.

— Тогда выслушайте меня, — начал я. — Попытайтесь убедить Джорджа изменить распорядок, Когда Три-Нитро поскачет в субботу. Ну хотя бы предложите ему взять другого жокея. Не Инки Пула.

— Не считаешь ли ты... — Она повысила голос и осеклась.

— Мне ничего не известно, — ответил я. — Но если Джордж заменит все и всех, шансов для надувательства станет гораздо меньше. Сложившийся распорядок лучший друг мошенника.

— О чем ты? А, да. Хорошо. Я попробую.

А как ты?

— Я наблюдал сегодня, как они неслись галопом. Я буду здесь, поблизости, вплоть до скачек в Гинеях. Мне надо убедиться, что все пройдет благополучно.

Но, прошу вас, позвольте мне переговорить с Джорджем.

— Нет. Он страшно рассердится. Мне пора к гостям. — Я услыхал, как Розмари неловко повесила трубку, и решил, что у нее по-прежнему трясутся руки. Если Джордж считает свою жену неврастеничкой, то он скорее всего прав, подумал я.

Мы с Чарльзом, как обычно, встретились на следующий день в «Кавендише» и уютно устроились в креслах бара.

— Неплохо выглядишь, гораздо счастливее, чем в прошлый раз, — произнес он, взял бокал и указал жестом на мою руку. — Ты как-то воспрял духом. А я привык к твоему стоическому терпению.

— Я был в Ньюмаркете, — сообщил ему я. — Наблюдал вчера утром за скачками.

— А я-то полагал... — внезапно он оборвал себя.

— Что я вне себя от ревности? — откликнулся я. — Так оно и есть. Но мне это очень нравится.

— Ладно.

— Я снова поеду туда завтра вечером и пробуду вплоть до скачек в Гинеях.

Они состоятся на той неделе, в среду.

— А как мы поступим с нашим ленчем в четверг?

Я улыбнулся и заказал ему большую бутылку розового джина.

— К тому времени я успею вернуться. Затем мы съели эскалоп в вине с тертым сыром, и он поделился со мной новостями.

— Оливер Квэйл отправил запрос по тому адресу, который ты упоминал. — Он достал бумагу из нагрудного кармана и отдал ее мне. — Оливер до сих пор расстроен. Он говорит, что полиция активно занялась расследованием этого дела и Дженни почти наверняка ждет суд.

— Когда?

— Я не знаю. И Оливер тоже не в курсе. Иногда такое тянется неделями, но не всегда. И когда ей предъявят обвинение, Дженни придется предстать перед городским судом, а они вправе передать дело в Верховный суд. И поскольку речь идет о больших деньгах, ей, конечно, назначат поручителя.

— Поручителя?

— Оливер говорит, что, к сожалению, ее скорее всего осудят. Но если суд примет во внимание, что она действовала под влиянием Никласа Эша, Дженни может рассчитывать на сочувствие, и наказание будет условным.

— Даже если его не найдут?

— Да. Но, разумеется, если его отыщут, осудят и признают виновным, Дженни вполне могут оправдать. И я на это надеюсь.

Я затаил дыхание, а потом сказал:

— В таком случае нам нужно его найти.

— Но как?

— В понедельник я чуть ли не полдня просматривал ящик с открытками, да и сегодня утром тоже. Они от людей, которые отправили деньги и заказали воск.

Этих открыток скопилось чуть ли не восемнадцать тысяч.

— И чем они могут помочь?

— Я стал рассортировывать их по алфавиту и составлять список. — Он скептически поморщился, но я продолжил:

— Любопытно, что все фамилии начинаются с букв "Л", "М", "Н" и "О". А от "А" до "К" никого нет. И от "П" до "Я" тоже.

— Я не понимаю...

— Это может быть часть списка клиентов, — пояснил я. — Вроде каталога. Или даже для Фонда милосердия. Там должны быть тысячи списков, но вот этот оказался нужным, а значит, я имел дело не с документом о регистрации собак.

— Ты рассуждаешь вполне разумно, — сухо откликнулся он.

— Я подумал, что мне стоит переписать их всех по порядку, а потом выяснить, есть ли на аукционах Кристи или, допустим, Сотби, как-никак они связаны с антикварной мебелью, сходный список клиентов. Я понимаю, что это долгое дело, но попробовать стоит.

• Предыдущая
• 20/64
• Следующая