Безумный мафиози (ЛП) - Финелли Мила - Страница 20

Когда она превратится в разбитую оболочку женщины, я позвоню Фаусто и позволю ему увидеть мою пленницу. Тогда он дал бы мне все, что я попросил бы, или я нарезал бы его свояченицу на куски и бросил бы ее в океан, как кету.

Но в данный момент были другие проблемы. Например, выяснить, как двоюродный брат моей покойной жены предал меня.

Андреа висел на крюке для мяса на связанных руках, его голова свисала вниз. Кончики его пальцев едва доставали до пола, и я по опыту знал, как больно в таком положении, когда ты не можешь поддерживать вес своего тела. Раваццани оставил меня в таком положении на несколько дней. Даже сейчас я не мог поднять руки над головой без боли. Но сегодня я не чувствовал абсолютно ничего, приближаясь к своей жертве, готовый зарубить ее.

– Cugino - кузен, — сказал я, и Андреа вздрогнул от неожиданности. Отлично.

Взяв его за волосы, я откинула его голову назад, чтобы он мог видеть мое лицо.

– Я слышал, ты был занят, — прорычал я. – В Поццуоли.

– Я ничего не знаю, — прохрипел он.

Я не поверил ему. Виновные умоляли так же убедительно, как и невиновные, когда чувствовали угрозу.

– Сколько услуг, Андреа?

Из его рта вырвался стон, его веки сомкнулись.

Я покачал головой, как тряпичной куклой.

– Сколько одолжений я сделал для тебя с тех пор, как женился на твоей кузине? — Я ударил его по лицу, и его глаза открылись.

– Двадцать? Тридцать? Ты просишь меня одолжить тебе денег. Я купил тебе дом в Сан-Ремо для тебя и твоей любовницы. Больше полномочий в 'ндрине. Доля в империи мошенников. Ты опирался на свою связь с Анджелой, чтобы получать от меня все больше и больше.

Я протянул руку, и кто-то вложил в мою ладонь рукоятку ножа. Я сжал его и подставил кончик лезвия под правый глаз Андреа.

– И что ты сделал, чтобы отплатить мне, Cugino - кузен? Ты сказал Раваццани, где меня найти...

– Нет! — Он бился, как рыба на крючке, но я не отпускал его. Сталь пробила его плоть, и кровь потекла по его щеке.

– Держите его, — сказал я своим братьям. Массимо и Вито обхватили Андреа за плечи, чтобы поддержать его.

– Пожалуйста. Madre di Dio - Матерь Божья, — хныкал Андреа.

– Твой Бог не спасет тебя сейчас. Только я. Так расскажи мне, что ты сделал. Как ты передал сообщение Раваццани?

– Клянусь, это был не я! — Он почти выкрикнул это, его лицо побелело от боли.

Я наклонился и провел кончиком ножа прямо под его глазом.

– Если ты не расскажешь мне все, я выколю твой глаз из глазницы и позволю ему упасть на землю. Ты сможешь увидеть его своим здоровым глазом, а твое бесполезное глазное яблоко будет лежать в грязи.

– Пожалуйста, дон Д'Агостино, — прошептал он.

Мое терпение испарилось, я держал его голову там, где хотел, и начал погружать кончик ножа в боковую часть его глазницы.

– Подожди, — взвыл он, и я сделал паузу. – Сын, – сказал он. – Я встретил его в клубе.

Ошеломленный, я отступил назад.

– Ты встретил Джулио Раваццани в клубе?

– В то время он не использовал это имя, но да.

Джулио Раваццани ушел из мафии много лет назад, чтобы жить своей гей-жизнью в Европе. С тех пор его никто не видел и не слышал о нем. И поверь мне, я пытался найти его. Теперь Андреа утверждает, что случайно встретил Джулио в клубе и подружился с ним?

– Cazzata - Херня. Я тебе ни на йоту не верю, — прорычал я, ударив его прикладом ножа в висок. – Ты лжешь, кусок дерьма.

Андреа немного покачался на крюке, его тело обмякло. Неужели я его вырубил?

– Раздень его и облей ледяной водой. Если мне придется отрезать ему яйца, чтобы получить ответы, я это сделаю.

Когда мы наконец привели Андреа в чувство, он был раздет и дрожал. Я прочертил ножом по его груди - неглубокий порез, не опасный для жизни, но чертовски жгучий.

– Теперь тебе лучше сказать правду, Cugino - Кузен. Или я буду кормить тебя яйцами по очереди.

– Я... не... лгу. — После нескольких вдохов он сказал: – Это был гей-клуб.

– Ты не гей, — прорычал я. – Я видел у тебя больше кисок, чем у Вито и Массимо вместе взятых.

– Эй! — Массимо нахмурился, обидевшись. Я проигнорировал его.

– Мне нравятся женщины, но... иногда я позволяю мужчинам отсасывать мне.

Я посмотрел на Вито в поисках подтверждения, но мой брат только пожал плечами. Я снова приблизилась к Андреа.

– Ты хочешь сказать, что трахал сына Раваццани?

– Нет. Я беру с собой Бьянку. Ей нравится смотреть, как незнакомцы... сосут мой член.

– Все это, блядь, не имеет значения, — сказал я, снова разрезая его грудь. – Мне все равно, кого ты любишь трахать. Как ты предал меня, Андреа? Выкладывай, пока я тебя не разрезал.

– Кто-то снял видео, где я с незнакомцем. Они шантажировали меня. Я попросил Джулио о помощи.

– Помочь с чем?

– С человеком, который меня шантажировал. Джулио убил его.

Большим пальцем я надавил на вывихнутое плечо Андреа и несколько минут слушал, как он воет. Когда он затих, я сказал:

– Ты не подумал прийти ко мне, своему кузену и капо?

– Mi dispiace - Мне очень жаль, — всхлипнул он. – Я не хотел, чтобы кто-нибудь здесь узнал.

– Где это было?

– В Амстердаме.

Джулио Раваццани, в Амстердаме? Я отложил это на потом.

– Какое имя он использовал?

– Габриэль Санчес.

Испанец. Умный. Достаточно близко к итальянскому, чтобы не привлекать внимания.

Андреа продолжала плакать.

– Пожалуйста, я больше ничего не знаю.

Я снова надавил на его плечо, на этот раз сильнее. Когда крики стихли, я прорычал ему на ухо:

– Я решаю, когда мы закончим, pezzo di merda - кусок дерьма. Где ты его встретил?

– В кафе. Где-то рядом с Сарфатипарком.

– И в обмен на решение твоей проблемы он спросил о моем местонахождении?

– Пожалуйста, дон Д'Агостино. У меня не было выбора...

Мне не нужно было больше ничего слышать. Я перерезал ему горло одним чистым движением, перерезав артерии и дав ему истечь кровью.

Я поручил Пьетро закончить с Андреа, затем обратился к своему консильери, старательно вытирая руки.

– Возьми его электронные приборы. Я хочу, чтобы их отправили в Мюнхен. Посмотрим, что ребята смогут найти на них. — Джулио был слишком умен для этого, но проверить стоило. – Затем пусть они начнут искать любые следы Габриэля Санчеса в Амстердаме.

– Я так и сделаю, — кивнул Вито. Когда я начал уходить, он спросил: – Куда ты идешь?

– К священнику.

Лицо Вито выразило недовольство, но он знал, что лучше не пытаться остановить меня.

– Иди с ним, — сказал он Массимо.

Я прошел к задней части мясной лавки и вышел через дверь. Она вела в переулок, откуда можно было попасть к боковой двери в церковь. Я проскользнул внутрь, и меня встретили знакомые витражи и сверкающий дуб, которому сотни лет.

Воздух сразу же изменился, стал неподвижным и затхлым. Казалось, время здесь остановилось, католическая церковь настолько укоренилась в прошлом, что все современное прошло мимо нее. Когда-то я находил в ней утешение, место, где можно было успокоить свой разум. Я не любил религию как таковую, но мне нравилась ее обыденность, облегчение от знания того, что будет дальше. Семья Д'Агостино помогла построить эту церковь, и я каждый год посылал сюда немыслимые суммы денег, хотя больше не был постоянным посетителем.

Мои туфли не издавали ни звука на старом мраморном полу. Массимо, однако, говорил громко, так что, несомненно, отец Валерио знал о нашем присутствии. Я не был здесь уже три года. Пора бы уже.

Статуи святых смотрели на меня, когда я проскользнул в исповедальню и закрыл дверь, затем я встал на колени, истертое дерево уперлось мне в колени.

Покаявшись, я сложил руки и стал ждать. Через несколько минут я услышал, как тихо закрылась другая дверь.

– Buongiorno, Lorenzo - Доброе утро, Лоренцо, — поприветствовал отец Валерио, открыв ширму. – Прошло много времени.