Торговец забвением - Френсис Дик - Страница 15

• Предыдущая
• 15/74
• Следующая

Нынешний обход, как мне показалось, почти ничем не отличался от вчерашнего утреннего, когда Джек был здесь сам. Одна из лошадей во время тренировки наступила на камень и теперь немного прихрамывала, другая съела только половину дневной порции, третья ободрала шкуру у коленного сухожилия, и ей требовалось лечение.

Флора время от времени вставляла: «Понимаю» и «Сообщу мистеру Готорну», в ответ на что Говард заискивающе заявлял, что волноваться ей совершенно не о чем, он обо всем позаботится до возвращения мистера Готорна.

Мы навестили лошадей шейха, все еще находившихся в конюшнях Джека, затем — скакунов Ларри Трента, так и пышущих здоровьем. Весь год они только и знали, что побеждать в скачках. По всей видимости, и шейх, и Ларри Трент знали толк в лошадях, к тому же им постоянно везло.

— Теперь, наверное, мы потеряем всех этих замечательных лошадей, — вздохнула Флора. — Джек говорит, что это обернется большой финансовой потерей.

— Ну а что конкретно с ними будет? — спросил я.

— О… Думаю, лошадей шейха продадут. Впрочем, не знаю. Неизвестно, есть ли у него семья. Ну а пятерка Ларри Трента вернется, разумеется, к своим владельцам.

Я удивленно приподнял брови, но не дождался никакого объяснения ни от Говарда, ни от Флоры. И лишь позже, когда мы с ней направились к моему фургону, спросил, что она имела в виду.

— Лошади Ларри Трента? — переспросила она. — Но они никогда не были его собственностью. Он их арендовал.

— Платил за них ренту?

— О нет, конечно, нет. Брал как бы внаем. Ну, допустим, есть у человека лошадь, но у него не хватает средств платить за ее тренировки. А кто-то другой хочет, чтоб лошадь выступала под его именем, и может позволить себе платить за ее обучение, а вот денег на приобретение лошади в полную собственность не хватает. И вот эти двое заключают договор, подписывают, регистрируют его положенным образом. Обычно на тех условиях, что, если лошадь, допустим, выигрывает на скачках денежный приз, сумма делится пополам. Это практикуется довольно часто.

— Я и понятия не имел, — застенчиво вставил я.

— Да, именно так. И Ларри Трент постоянно занимался этим. Он в таких делах знал толк. Брал лошадь, скажем, на год, а если она была перспективной, мог продлить контракт еще на год. Но если она ни разу ничего не выигрывала, брал другую. Лошадь можно брать внаем на какой угодно долгий срок, по обоюдному согласию. Допустим, на год, на сезон, на три месяца… как угодно.

Я счел сей факт любопытным и спросил:

— А как заключаются подобного рода сделки?

— О, у Джека есть специальные бланки договора и…

— Нет, я имел в виду, как люди узнают, что есть лошадь, которую можно взять внаем, а не купить?

— Слухами земля полнится, — рассеянно заметила она. — Люди говорят. Иногда помещают объявления. А иногда какой-нибудь владелец просит Джека найти ему человека, которому можно было бы сдать лошадь, чтоб не оплачивать расходов на тренировки. Чаще всего это проделывают с кобылами, чтобы затем заполучить свою лошадь обратно, Для бридинга.

— Славно придумано, — заметил я. Флора кивнула.

— Ларри Тренту очень нравилась эта система. Она позволяла ему выставить на скачки сразу пять лошадей вместо одной. Вообще, он был великим игроком.

— Игроком?

— Тысчонка здесь, тысчонка там, всюду снимал навар. Честно говоря, я изрядно устала от его хвастовства.

Я окинул ее удивленным взглядом.

— Вам он не нравился?

— Да нет, вроде бы нормальный человек, — голос ее звучал неуверенно. — Нет, он всегда был очень мил. К тому же Джек говорил, что клиент он идеальный. Платил всегда вовремя, понимал, что лошадь — это не машина. По-моему, он ни разу не винил жокея в проигрыше. Однако был довольно скрытен. Не знаю, почему мне так казалось, но он производил именно такое впечатление. Хотя был щедр. Не далее как на прошлой неделе пригласил нас на обед в «Серебряный танец луны». Там еще играл джаз-банд… очень громко, — она вздохнула. — Что это я… Вы, конечно, знаете, что мы были там… Джимми говорил, что сказал вам о виски. Я просила его забыть об этом… Джек не хотел, чтоб Джимми поднимал волну.

— М-м, — буркнул я. — Волна тем не менее поднята, причем независимо от нас.

— О чем это вы?

Я рассказал ей о бредовых высказываниях Джимми, о моем походе в «Серебряный танец луны» с детективом Риджером. Она, округлив глаза, слушала и несколько раз восклицала: «О Боже!»

— Кто-то в этом заведении изрядно нагрел руки на мошенничестве, — сказал я. — Уж не знаю, был ли в курсе сам Ларри Трент…

Какое-то время она молчала, затем, после паузы, заметила:

— Знаете, однажды он совершил очень странный и непонятный для меня поступок. В прошлом году я ездила в Донкастер на ярмарку, остановилась у друзей. Джек не поехал, был очень занят. Но Ларри Трент там был… Меня он не видел, зато я заметила его в толпе. Он торговался, хотел купить лошадь… По кличке Реймкин, — она умолкла, затем продолжила: — Лошадь ему продали. Я еще подумала: «Вот хорошо, Джек будет с ней заниматься». Но она так и не появилась. А Ларри Трент не обмолвился о своей покупке и словом. Я, разумеется, рассказала обо всем Джеку, а он сказал, что я, должно быть, ошиблась, что Ларри Трент отроду не покупал лошадей и что он даже не собирается расспрашивать его об этом.

— Так кто же тренировал потом этого Реймкина? — спросил я.

— Никто, — она подняла на меня встревоженные глаза. — Но я, знаете ли, еще не сумасшедшая. Специально посмотрела в прайс-листах в одном из выпусков «Спортивной жизни» и увидела, что лошадь продали за тридцать тысяч фунтов с хвостиком. Правда, там не было написано, кто ее купил. Но я абсолютно уверена, что то был Ларри Трент, потому как аукционист, ведущий торги, подходил к нему и спрашивал имя, уже после того как лошадь была продана, а потом… потом ничего.

— Что ж, должно быть, Реймкин попал к кому-то другому, — предположил я.

— Должно быть. Но его нет в списках лошадей, проходящих обучение у кого-либо из тренеров. Я, знаете ли, специально проверяла. Считала оскорбительным само предположение, что Ларри Трент мог отправить лошадь к кому-то другому, а не Джеку, который помог ему выиграть столько скачек. Но Реймкин не значился нигде и за весь сезон ни разу не участвовал в скачках. Я искала… Но этот Реймкин… он точно куда-то испарился…

Затем Флора отвела меня в кухню, собрать уцелевшие бокалы. Их оказалось ровно девятнадцать.

— Вы уж извините, — сказала она. Я пожал плечами.

— Ну что вы! Ничего страшного. Просто удивительно, что эти еще сохранились. И не расстраивайтесь, все мое имущество застраховано.

Она помогла уложить пережившие катастрофу бокалы в коробку, которую я предусмотрительно захватил с собой. Круглое добродушное ее лицо отражало тревогу.

— Страховка! — воскликнула она. — Все утро я слышу только это слово. Но кто, позвольте спросить, страхует против такой трагедии? Разумеется, у нас не было никакой страховки, это ведь просто смешно — страховать прием. А та молоденькая пара, бедняги… ну, владельцы фургона… Я говорила с Салли… это жена… по телефону сегодня днем, и она, несчастная, вся в слезах, только и твердила, что ее Питер всегда оставляет машину на ручнике, никогда, никогда не снимает фургон с тормозов на стоянке и что они будут просто разорены, если страховая компания сумеет доказать преступную халатность в обращении с транспортным средством. Бедняги, как мне их жаль! — Она подняла на меня глаза. — А вот дверцы он не запирал. Я специально спрашивала. Боюсь, что рассердила ее. Она ответила: «Разве вы запираете дверцы, приехав в гости к друзьям?»

Я с горечью вспомнил об украденном шампанском и промолчал.

— И еще она сказала, что приехали они в фургоне только потому, что купили по пути к нам нового гунтера и собирались потом отвезти его домой. Гунтер все еще у нас, на заднем дворе, в одном свободном стойле. Салли говорит, что не желает больше его видеть. Бедняжка Салли, совсем обезумела от горя! И вообще, все это просто ужасно!

• Предыдущая
• 15/74
• Следующая