Клан Борзых: Приемыш. Том 2 (СИ) - Шаман Иван - Страница 12

— Как обычно, у всех свои интересы, — криво усмехнулся Бобров.

— Если вы подвергнете мою миссию угрозе, я без всякого сожаления буду свидетельствовать именно об этом и ни о чём другом. Пытаться сражаться, находясь в глубоком тылу врага, когда вокруг одни твари — значит обречь себя и наш бункер на верную смерть. Но главное — в процессе могут пострадать артефакты и собранные мной данные! Этого нельзя допустить!

— Вот же!.. — Данила уже сжал кулаки, но Семён вовремя опустил ему руку на плечо. — Да понимаю я всё!

— Спокойней будь, княжич. Всё образуется, — проговорил тихо дядька Борзых. — Свидетель нам ой как нужен. Главное что? Чтобы не только Волков вопросы свои задавал, каверзные. Пусть инквизиция дело разбирает.

— С чего бы инквизиции лезть в дела военных? — удивился Филинов. — Орден исполняет свою священную миссию, не принимая ничьих сторон.

— Так то библиарии, а не инквизиция. Или вы одним целым стали?

— Это разные ветви, — тут же, не задумываясь, ответил Кирилл. — Вы что задумали? Уж не хотите ли вы, чтобы инквизитор, нарушив клятву о нейтральности, принял сторону одного из кланов⁈

— Ни в коем случае. Не понимаем, о чём вы толкуете, — хитро заулыбался Семён.

— Не смейте втягивать в это инквизицию! — погрозив пальцем, проговорил Филинов. — А вы, комиссар, если вас попробуют втянуть в мелкие интриги родов, решительно отказывайтесь!

— Во-первых, я не очень понимаю, на что вы намекаете и о чём спорите. Раз есть император, значит, должны быть и назначенные им судьи. И они должны быть объективны и беспристрастны. Во-вторых, когда мы связывались с крепостью последний раз, с Волковым спорил Медведев. Как раз об отступлении, и о том, что оно не было необходимо. Так что, по крайней мере, один ситуативный союзник у нас есть.

— Вы — комиссар, признанный инквизицией и орденом Обелиска. Вы не должны ассоциировать себя ни с одним из кланов!

— Верно. Я комиссар. А ещё я Старый, чем так для вас ценен. Но кроме того, я — кровный побратим княгини Ольги, — напомнил я, заставив Филинова нахмуриться, а Данилу заулыбаться. — Может, для вас это ничего не значит, но от нашей с ней дружбы я отказываться не собираюсь. Как и от всех здесь сидящих, они мои соратники, с которыми мы не раз сражались бок о бок.

— Спасибо, мы это ценим! — сказал довольный княжич. Бобров лишь кивнул, но было видно, что ему тоже стало легче на душе.

— Вы собираетесь отказаться от должности комиссара, чтобы остаться на роли какого-то там побратима в клане Борзых? — недоумевал Кирилл. — Вы должны знать, что каждый, кто вступает в орден, обязан отказаться от любого клана. Орден — наш клан, род и семья! Орден обеспечивает нас всем, служит нашей опорой и защитой. Дарует нам цель и средства её осуществления.

— Чем больше вы говорите, тем меньше мне хочется вступать в орден Обелиска. Не важно в библиарии ли, или в инквизицию…

— Вступление в орден — великая честь!

— Насколько я помню, комиссары могут служить без вступления в Орден, они являются хоть и подчинённым, но внешним крылом, — аккуратно вставил замечание Бобров, прервав возмущение Филинова. — Это инквизиторы, начиная с младших, и даже с послушников, не могут оставаться в кланах. А у комиссаров и полномочия пожиже, и требования к ним пониже.

— Я буду настаивать на включении Старого в ряды библиариев!

— Всё хорошо, но только я сам не хочу, — улыбнувшись ответил я. — Не по мне годами сидеть в библиотеках и записывать всё, о чём помню и знаю. Да, на передовой несладко, нас много раз чуть не убили, и ещё есть все шансы, что убьют, но даже это лучше.

— Чем лучше? Вас обеспечат всем. Женщины, выпивка, лучшая еда, комфортное жильё. И главное — никакого риска! Восьмичасовой рабочий день!

— А у нас, зато отпуска по пять сезонов в цикл, и все перечисленное, — довольно сказал Данила. — И комната на двадцатом этаже с видом на город.

— Это если Ольга не передумала, — поправил я парня. — А то многое могло измениться за время моего отсутствия.

— Прав он тут, — кивнул Семён. — Княгиня тогда не совсем в себе была…

— Ну хорошо, пусть не на двадцатом. Но что мы не найдём хорошую комнату для комиссара, что с нами сезон на передовой провёл? — отмахнулся Данила. — Нормально всё будет… если Волковы не смогут на нас все грехи свалить.

— Пустой разговор, — покачав головой, сказал я и вернулся к дрону. — Вы можете о чём угодно сговариваться, да только свидетелей много. Из тех же родичей Секачовых у нас на первом и втором этажах — десяток человек. Найдут, у кого спросить.

— Это верно. Но вес слова аристократа куда больше, чем у простолюдина, — заметил Бобров. — И чтобы это сохранялось, нам тоже придётся говорить лишь правду на всех допросах. Поэтому и важно, что нам не говорить.

В очередной раз покачав головой, я плюнул и переключился на дрона, сидящего на крыше капонира. Передо мной была совершенно фантастическая картина — тёмное как смоль небо, со вспыхивающими тут и там фиолетовыми молниями. И чёрные, угольные орды, что штурмуют светящиеся стены.

А обернёшься — и нет ни города, ни просвета. И лишь по мелькающим светящимся в темноте глазам можно сказать, что толпы тварей продолжают свой бездумный штурм. Хотя после сражения со Старшими я бы уже не сказал, что они совсем бездумные. Тупые? Наверное. Как могут отупеть от недоедания или алкоголизма обычные люди.

Но меня беспокоил куда более шкурный вопрос. Несмотря на количество монстров вокруг, Пак собирал всё меньше и меньше нанитов. Его маршрут удлинялся с каждым выходом, а количество добычи таяло.

Объяснялось это очень просто — наниты, оставшиеся после штурма в мясных валах, постепенно выходили из строя. Их и так-то было немного, а после потери тела паразиты тратили последнее на поддержание жизнедеятельности. Второй фактор — штурм возле нас прекратился. Твари перестали умирать, паразиты появляться, ресурсы собирать не с кого, а значит, следующей ступени развития мне не видать.

«В рамках текущих условий, я не считаю, что полное выстраивание модуля Светоч необходимо. РЭБ достаточна для нивелирования угрозы со стороны низших и старших, при столкновении с Высшими никакие модули нам не помогут», — откликнувшись на мои мысли, прокомментировала Сара.

«Как насчёт инженерного комплекса? Мы сможем собрать на него?»

«В рамках текущих поступлений — нет. Но моим первейшим приоритетом является обеспечение нашего выживания, и оно не требует никаких изменений. Сидим ровно, не дёргаемся, не елозим по сторонам. И тогда всё будет хорошо».

Рассуждения системы мне не очень нравились, но я с ними был согласен. В данный момент стрелять было не по кому. Нет, в смысле тварей вокруг — толпа, целей хоть попой жуй, вот только важные среди них отсутствуют. А привлекать к себе внимание ради жалких крупиц нанитов — дурость даже для меня.

А потому я делал то, что получалось лучше всего — наблюдал и выискивал приоритетные направления. В такой темноте это было проблематично, особенно стоя на земле, но постепенно у меня в голове вырисовывалась стройная картина происходящего.

После отступления Несокрушимой крепости перед ней освободился плацдарм, зажатый между гигантскими рвами-водохранилищами и выносными башнями основной стены. Ринувшиеся в получившуюся долину твари получили обстрел не с одной, а сразу с трёх сторон и, хотя отвоевали себе несколько километров, только глубже завязли.

Павшим фортам и капонирам от этого не легче, сомневаюсь, что кто-то кроме нас мог выжить на первых трёх линиях. С другой стороны, если они продержались до отхода крепости и сумели справиться с наплывом паразитов, теперь им ничего не грозило. Тоже поди сидят, не привлекая лишнего внимания, и молятся о том, чтобы к ним не заглянули на огонёк. Потому что иначе…

Тварям же было совершенно наплевать на тех, кто не выступал раздражителем. Они рвались в город, хоть я совершенно не понимал — зачем. Ну может, это в их природе такой, зверской. Сара не знала, или не признавалась даже под прямым приказом. Я бы поставил на первое.